Антон Леонтьев - Вендетта. День первый
Вопросов было гораздо больше, чем ответов, поэтому, когда в квартире Лагодиных появился Глеб Романович Остоженский, Настя кинулась к нему, как к родному, надеясь, что он сможет прояснить ситуацию.
Полковник в скупых фразах обрисовал ее и добавил:
– Мне очень жаль, Настя, но сомневаться в правдивости версии не приходится. Тебе лучше сейчас подумать о судьбе Галины Сергеевны. Твою маму доставили в городскую больницу № 17, в психиатрическое отделение. Однако не пугайся, с твоей мамой все в порядке, я справлялся. Ей требуется прийти в себя, и через несколько дней ее выпишут. Ты должна знать, Настя, что твой отец был моим лучшим другом. Пусть мы познакомились не так давно, но я успел понять, что он – честный человек. Увы, у него, скорее всего, просто не выдержали нервы, поэтому он и напал на Грачеву. А когда понял, что совершил преступление, принял решение, достойное настоящего мужчины, – покончил с собой.
Настя долго плакала, прижавшись к груди полковника, а тот даже и не пытался утешить ее. Девушка была благодарна отцу Максима – он был откровенен и разговаривал с ней, как со взрослой.
Обыск в квартире Лагодина закончился, когда уже окончательно рассвело. Настя, закутавшись в плед, сидела на кухне и тупо смотрела в окно, на Театральную площадь, по которой сновали горожане. А ведь всего двадцать четыре часа назад все было в полном порядке! Папа был жив, мама в полном здравии. И вот все разительно переменилось...
К девушке подошел полковник Остоженский и произнес:
– Я только что говорил с дежурным врачом отделения, где находится Галина Сергеевна. Успокоительное оказало целебное действие, и твоей маме стало значительно лучше. Сейчас она отдыхает. Думаю, под вечер ты сможешь увидеть ее.
– А я смогу... смогу увидеть его? – спросила Настя, чувствуя, что ее охватывает дрожь.
Остоженский внимательно взглянул на девушку и пояснил:
– В данный момент тело твоего отца находится у судебно-медицинских экспертов. Но я смогу устроить так, чтобы ты простилась с ним. И вот еще что... Если бы Всеволод Петрович погиб, находясь при исполнении служебных обязанностей, ему бы, разумеется, устроили похороны за счет государства. Но дело в том, что он совершил преступление, а затем покончил с собой... В таком случае вам придется самим заняться организацией похорон. Однако я, конечно же, помогу тебе и маме! Вы можете на меня положиться!
На душе у Насти скребли кошки, ей было грустно и тошно. Хотелось одного: открыть глаза и понять, что весь этот кошмар – не более чем страшный сон. Остоженский сказал девушке, что надо позвонить в Ленинград, тете Оле, родной сестре мамы, и сообщить о случившемся. Но у Насти не было сил и желания говорить о смерти папы с тетей Олей, поэтому она сообщила полковнику телефонный номер, а тот уверил ее, что сам все уладит.
Наконец квартира опустела. Последним ушел Остоженский, напомнив, что если Насте понадобится его помощь, то она может звонить в любое время дня и ночи ему домой или на работу. Только оставшись одна, девушка дала волю чувствам, но слез было на удивление мало. Неужели она не любила отца? Почему же у нее в голове вертится одно и то же: «Придушил любовницу, а затем застрелился».
* * *Остоженский не обманул – организовал визит Насти в больницу, где находилась Галина Сергеевна. Та встретила дочку равнодушно, и только через некоторое время девушка поняла, что апатия и отсутствие всяческого интереса объясняются большим количеством лекарств, которыми мама напичкана.
Заснуть в пустой квартире Настя никак не могла, ей все казалось, что по квартире кто-то ходит. Разбушевалось воображение, конечно, понимала девушка. Она провела всю ночь за тем, что аккуратно складывала разбросанные при обыске вещи. Монотонное занятие позволило ей ни о чем не думать, но почти все в квартире напоминало об отце. То и дело Настю душили рыдания, но она была уверена, что не имеет права распускаться.
Днем пару раз позвонил полковник Остоженский – справиться о том, как у Насти дела. Он передал привет от Максима, и сердце у девушки учащенно забилось.
– Он выражает тебе свои соболезнования, – пояснил Глеб Романович. И добавил: – Но ты сама понимаешь, Максим сейчас очень занят, у него сессия...
Тетя и дядя прибыли в половине третьего. Дядя Дима тотчас отправился по инстанциям, а тетя Оля и Настя съездили в больницу за Галиной Сергеевной.
Вечером вернулся дядя Дима, который сообщил, что тело можно будет забрать на следующий день. Их навестил полковник Остоженский, который привез с собой две сумки, набитые свежими продуктами. Глеб Романович сразу же очаровал тетю и вызвал восхищение у дяди.
– Мне удалось кое-чего добиться, – заявил, выставляя деликатесы на стол, Остоженский. – Однако начну с неприятных новостей. Квартира, как вы сами понимаете, служебная, и вам придется ее освободить в течение месяца. И теперь вам надо выбирать – оставаться в Болотовске или возвращаться в Ленинград.
– Конечно, в Ленинград! – заявили в один голос дядя и тетя. – Галя, Настенька, здесь, в провинции, вам делать нечего!
– Я и не собиралась оставаться здесь, – добавила Галина Сергеевна. – Мы уедем. У нас ведь осталась там квартира. Но... А ее у нас тоже отберут?
Полковник успокоил вдову своего лучшего друга:
– Нет, этого вам не надо опасаться, Галина Сергеевна. Конечно, квартира в Ленинграде государственная, однако кончина Всеволода Петровича ничего не меняет – вы и Настя имеете полное право на жилплощадь. Я говорил кое с кем из Москвы, и там согласны, что вы, вдова и дочка Всеволода Петровича, не должны нести лишения из-за произошедшей страшной трагедии. Уверен, для вас не составит труда вернуться на кафедру в Ленинградском университете, где вы до недавнего времени работали. А тебе, Настя, необходимо подумать о том, что всего через три месяца у тебя в школе экзамены.
Когда он ушел, тетя Оля, обняв сестру, сказала:
– Какой же замечательный человек Глеб Романович! Сразу видно, он очень ценил Севу.
* * *Отца Настя в последний раз видела в городском морге – девушка настояла на том, чтобы попрощаться с Всеволодом Петровичем. Он лежал в гробу, одетый в строгий черный костюм с темно-красным галстуком. Над телом потрудились гримеры, но полностью замаскировать пулевое отверстие на правом виске было нельзя. Настя дотронулась губами до ледяного лба отца и выбежала из зала.
Тело переправили в Ленинград – Галина Сергеевна не хотела, чтобы мужа похоронили в Болотовске. Лагодин нашел место последнего упокоения на Ново-Волковском кладбище Ленинграда, рядом со своими родителями. Затем состоялся поспешный переезд, и в Ленинграде Настя пошла в прежнюю школу – помог все тот же полковник Остоженский.
Девушка заметила, что за прошедший год многое изменилось. Те, кого она раньше считала друзьями, отвернулись от нее, отпускали гадкие шуточки за ее спиной и даже открыто издевались: утаить историю о том, как ушел из жизни ее отец, было невозможно. Странно, но Настя с тоской вспоминала одноклассников в Болотовске и часто думала о том, что им с мамой лучше было остаться там, а не возвращаться в Ленинград.
Галину Сергеевну с радостью приняли на кафедре, и она тотчас же с головой ушла в работу: это было ее реакцией на трагедию с мужем. Днем она занималась преподавательской деятельностью, а ночью корпела над диссертацией.
Раньше родители сходились во мнении, что после окончания школы Настя должна выбрать юридическую стезю, тем более что ее отец являлся прокурором. Трагедия с Всеволодом Петровичем перечеркнула все планы. После долгих колебаний девушка остановила свой выбор на философском факультете. Выпускные экзамены она сдала на «отлично», вступительные тоже выдержала и стала студенткой ЛГУ.
* * *Страна вступила в период перестройки. Полковник Остоженский не ошибся в своих прогнозах, и дряхлый генсек Черненко протянул еще меньше, чем его предшественник Андропов. У руля партии оказался новый руководитель, заявивший о необходимости модернизации страны.
Настя не особо интересовалась переменами в стране: она почти все силы отдавала учебе. Попытки молодых людей ухаживать за ней девушка тотчас пресекала: странно, но даже столько времени спустя она все еще тосковала по Максиму, хотя прекрасно понимала, что их ничто больше не связывает.
В судьбе Галины Сергеевны эпоха гласности сыграла роковую роль. Вначале женщина предпочитала не говорить вообще о смерти мужа, затем стала все чаще и чаще поднимать трудную тему во время семейных встреч, потом даже несколько раз съездила в Болотовск, уже снова переименованный в Нерьяновск, хотя Настя знала, что мама ненавидит этот город.
Настя была на четвертом курсе (стояла поздняя осень 1989 года), когда Галина Сергеевна огорошила ее новостью:
– Я уверена, что твой отец не покончил с собой!
– Мама, – заметила мягко Анастасия, – мы ведь уже много раз говорили на эту тему. Я понимаю, тебе очень сложно смириться, но факты говорят...
