Галина Романова - Огненный шар
– Каким образом? – Он сжимался в размерах, сидя напротив жены.
Он не хотел!!! Не хотел ничего этого!!! Он не воин и не разведчик! Он просто слабый человек.
– Будешь говорить с ней об этом на китайском, дружок. Мы должны знать о его делах все-все – о его связях, друзьях. Что-то он затевает. Что-то мутит эта сволочь. Я должна узнать об этом одной из первых. И ты мне в этом поможешь. Даже если тебе придется стоять на голове, Гена!!! Я сказала – я его уничтожу, и я его уничтожу! А если это получится сделать руками его горячо любимой дочери, то это просто чудесно…
Глава 6
Востриков вытянул ноги под рабочим столом так, что захрустели суставы. Он устал, дико устал от работы, от жары и от начальства, требующего от него информации по сгоревшей машине и трупу в ней.
С машиной более или менее разобрались, а вот с трупом…
– Товарищ полковник, делаем все возможное! – рапортовал вчера на совещании Востриков, прекрасно понимая, что сделано уже все и даже больше, а неизвестный покойник так и оставался до сих пор неизвестным.
– Значит, плохо делаешь, Сан Саныч! – ревел полковник. – Плохо!!! Как такое может быть, скажи мне?! Машину угнали от торгового центра, где народу, как в улье, а никто ничего не видел?!
Востриков молчал вчера и хмурился. И сейчас молча, до хруста тянул ноги и хмурился.
Он прекрасно понимал, что полковник прекрасно понимает, что остаться незаметным проще всего в толпе. И современным угонщикам, снабженным всякого рода электронными приспособлениями, как раз толпа и нужна. Они не станут угонять машину со стоянки, где одна или две машины, где на них могут обратить внимание прохожие или тети из окон, или продавцы из витрин. Нет, стоянка перед супермаркетом – идеальное место. Тут как раз все понятно.
Непонятно, зачем было угонять машину? Для того, чтобы потом заехать на ней в кусты и заживо сгореть?! Идиотизм! Полковник с него требовал версии, а он неуверенно бубнил, что у него только две версии.
Первая – угон был совершен группой лиц для того, чтобы потом совершить убийство.
Вторая – угон был совершен ненормальным, задумавшим покончить жизнь самоубийством таким вот способом.
Все! Остальное было из области фантастики! И эти фантастические версии выдвигала сегодня за завтраком его десятилетняя дочка. И чего он только не наслушался! И то, что это своего рода месть хозяину автомобиля. И что это черная метка, намек на то, что и с ним так будет, если он чего-то там не сделает.
Востриков отмахивался, фыркал и советовал ребенку меньше смотреть сериалов и читать детективов, на которые та вдруг подсела.
– Ты-то что думаешь, Вася? – окликнул он своего помощника, который старательно делал вид, что работает. – У тебя какие версии?
– А? – Симпатичное лицо помощника со следами бессонной бурной ночи поднялось от груды бумаг, взгляд рассеянно забегал по стене над головой Вострикова. – Я не знаю, Сан Саныч! Глупо все как-то! Угнать машину, заехать на ней в дебри и совершить самосожжение. Если человек собирается таким эффектным способом уйти из жизни, ему нужны зрители, согласны?
– Ну-у-у, согласен, – кивнул Востриков.
– Значит, это не самоубийство.
– Значит, – Востриков подобрал колени, положил перед собой на столе карандаш и принялся катать его, как скалку.
– Рассмотрим убийство… – воодушевился Вася Климов – симпатичный повеса тридцати лет, вымотавший нервы не одной красотке их города. – Потому что несчастный случай у нас исключается, так?
– Так. Эксперты полностью опровергли пожар в результате аварии. Как и саму аварию отвергли тоже. Все в один голос заявили – поджог, – катающийся по столу карандаш приятно массировал ладонь, успокаивал.
– Во-о-от… – Вася вдруг остолбенел на минуту, а потом глянул на него несчастными глазами. – Что я только что говорил, Сан Саныч?
– Ты сказал, что самоубийство исключается, авария тоже, – терпеливо повторил Востриков.
Он этого гуляку Климова любил и на слабости его смотрел снисходительно. Тот был ему верным помощником, не стучал, не подставлял и не предал ни разу за пять лет, что они вместе работали. А это очень важно!
– Тогда что? Получается, убийство?
– Получается, да, – изумленно воскликнул Климов. – Только кого убили-то? Нет в пропавших без вести никого с таким ростом и такого приблизительно возраста. Мы уже всю базу просмотрели. Нет такого!
– Нет!
– Не проще ли было этого неизвестного задушить, застрелить, а потом сжечь? Его все равно никто не искал. И думаю, убийце об этом было известно. Ну-у-у, о том, что дядя никому не нужен. Зачем непременно надо было так усложнять? Угонять машину, а это риск. Могли где-нибудь перехватить, остановить. И почему выбрали именно машину этого чела? – не очень связно болтал Климов, продолжая тараканьи бега глазами по стене над головой Вострикова. И вдруг смолк. Глянул на начальника умоляющими глазами. – Сан Саныч, можно мне до обеда уйти, поспать немного, а? Ну не могу, отключаюсь просто!
– Уйти нельзя, – Востриков полез из-за стола, громыхнул связкой ключей. – Запрись, тут поспи на стульях. Я скоро.
– А вы куда? – Климов уже ставил стулья в ряд по стене, громоздил изголовье из горы пакетов.
– Да на мысль ты меня натолкнул, Вася. На неплохую мысль. Сначала Викуля моя, а теперь вот ты, – он широко шагал к двери.
– А что за мысль, Сан Саныч? – Климов уже улегся на стулья, закрыл глаза.
– Что это в самом деле может быть актом устрашения нашему автовладельцу. Навещу-ка я его снова. В прошлый раз он не очень был словоохотлив и приветлив. Все больше молчал и хмурился. Так, я тебя запираю. У тебя, если что, ключи есть. На стук не отзывайся. Подремли часок. Приеду назад, разбужу. Все, бывай…
Двухэтажное строение, которое Вострикову еще не довелось посетить прежде, поскольку пострадавший сам явился в отдел, утопало в тени громадных каштанов. Обычное современное здание, пластиковые окна, двери, стоянка справа и слева от въезда. С одной стороны – дорогие машины, видимо, принадлежавшие управленческому персоналу. С другой стороны – машинки попроще. Офисный планктон паркуется, догадался Востриков. Вошел в прохладное фойе, предъявил удостоверение охраннику, был безропотно пропущен внутрь. Медленно поднимался по лестнице, шел так же медленно коридорами и поражался странной тишине, царившей в офисе.
Нет, люди ему встречались – разгар рабочего дня как-никак. Не все же спят в кабинете на стульях, как раздолбай Климов. Но они все, как один, странно выглядели. Они будто не шли по коридору, а крались. Не смотрели вперед, строго глядя себе под ноги. И лица у всех были такие… Такие скорбные, будто всех их объединяло одно великое горе. И потому они не могли улыбаться и радоваться, потому хранили зловещую тишину.
– Что, кто-то умер? – спросил он секретаршу, входя в приемную.
Та дернулась с такой силой, будто ее цыганским хлыстом перепоясали. Подняла на него бледное некрасивое лицо и прошипела:
– Подобные шутки неуместны! Кто вы вообще такой? Что здесь делаете?
Востриков представился, сунул ей под нос удостоверение, не позволив долго читать.
– Я к вашему руководителю.
– Зачем?! – ощерилась рыхлая девица, и даже кудряшки ее, кажется, ощетинились.
– Это не вашего ума дело, милая, – с ядовитой ухмылкой ответил Востриков и шагнул к директорской двери. – Надеюсь, он не занят?
– Он не занят, – вернула она ему ядовитую ухмылку. – Его вообще нет!
Хорошо хоть, язык не показала, дурочка. Востриков все же в кабинет заглянул. В самом деле – пусто.
– Когда будет?
Он сел на стул, собираясь не столько ждать, сколько помотать нервы наглой секретарше, к тому же еще не очень привлекательной. Наглеть подобным образом, по его мнению, могли только очень красивые женщины. Они, кстати, делать это могли виртуозно, никоим образом не оскорбляя чувств собеседника, а как раз наоборот, будоража его.
– Не знаю, когда будет! – фыркнула секретарша. – Не докладывает!
– А он не заболел? – уточнил Востриков.
– Нет, вполне здоров.
Она загремела ящиками стола, через минуту встала, заперла директорскую дверь и смылась куда-то, оставив Вострикова в полном одиночестве. Он посидел-посидел, пошел снова коридорами наблюдать печальных людей, старающихся проскочить из кабинета в кабинет как можно тише и незаметнее. Снова заглянул в приемную. Там никого не было. Он подергал директорскую дверь и решил, что нет ничего плохого в том, что свое ожидание он скрасит разговорами с персоналом.
А персонал категорически отказался идти на контакт.
– Я не знаю, почему у генерального директора угнали машину!!!
– Я ее точно не угонял! У меня своя есть!!!
– Нет, ну что я могу знать о трупе в машине, интересно??? Я его туда не совала!!!
– Обстановка? А какая у нас обстановка? Все нормально! Рабочая вполне обстановка! А что, надо скалиться направо и налево, извините?!
