Дама с чужими собачками - Екатерина Николаевна Островская

Екатерина Островская

Дама с чужими собачками

Глава первая

— Ну ты и вымахал! — удивился Францев, похлопывая друга по плечам. — Ну-ка поворотись, покажись… Сколько же мы с тобой не виделись? Два года почти.

— С прошлого лета, — уточнил Кудеяров, пытаясь высвободиться из объятий и оглядывая при этом кабинет участкового инспектора.

— Разве? — не поверил Николай. — Ну все равно почти полтора года не виделись. А ты таким накачанным стал… С утра до вечера, поди, с тренажера не слезаешь.

— Как раз наоборот: из кабинета не вылезаю. Вот и набрал лишнего веса.

— Наслышаны о твоих успехах. А я тоже, если честно, на месте не стою. Думал на пенсию уйти: и возраст, и выслуга позволяют, а тут мне подполковника присвоили. Сам понимаешь: сельский участковый, и на тебе — подполковник… Даже в Москву на совещание ездил: выступал перед коллегами, опытом делился… Сам понимаешь, я у коллег в авторитете: участковый и с орденом Мужества на груди.

Францев замолчал, поняв, что Кудеяров не случайно появился на пороге его опорного пункта…

— Паша, а ты к нам по делам или так — по старой памяти?

— Неделю отпуска взял, чтобы родителей навестить, а потом сводки посмотрел — у тебя на участке нераскрытое убийство с прошлого месяца висит. Вот и решил заскочить к тебе.

Участковый, продолжая радостно улыбаться, развел руками:

— Да я к расследованию никакого отношения… Труп обнаружила местная жительница… То есть жительница того самого коттеджного поселка «Ингрия», в котором проживала потерпевшая и который тебе самому хорошо знаком. Свидетельница проходила мимо участка и услышала, как воют собаки, зашла на территорию, приблизилась к дому…

— Какие собаки воют? — не понял Кудеяров.

— В доме потерпевшей собаки выли. Убитая — кинолог, то есть была кинологом… Так они в доме находились: две принадлежали потерпевшей, а одну она взяла на передержку… Короче, свидетельница первым делом позвонила мне: я примчался, удостоверился, что смерть носит криминальный характер, и доложил в РУВД. Потом уж туда налетели все, но я до того осмотрел все очень тщательно.

— На что ты сразу обратил внимание?

Францев задумался, а потом кивнул:

— Там немного странно все было. Свидетельница показала, что она вошла на участок и увидела следы, которые вели к дому. Тогда первый снег выпал. Он через пару дней растаял. Или даже раньше. Но тогда слой был тридцать миллиметров, если верить метеорологам. Снегопад начался около десяти вечера, а закончился в полвторого ночи. То есть кто-то уже после этого времени зашел на территорию, убил хозяйку ножом и назад не вернулся.

— Как этот кто-то мог остаться дома?

Францев молча пожал плечами.

— Как это возможно? — не поверил Кудеяров.

— Невозможно, конечно, — согласился участковый, — но я обошел дом снаружи, потом проверил все комнаты, а их там всего-то пять, включая ванную. Везде пусто. Но из дома никто не выходил. По крайней мере, следов не оставил.

— А те следы, которые обнаружила свидетельница, были зафиксированы?

— Какой там! — махнул рукой Николай. — Как примчались эти из РУВД и из районного cледкома, начали туда-сюда перемещаться и все затоптали. А я не сообразил сразу на камеру в телефоне зафиксировать. Но описать следы могу… Это были отпечатки женских ботиков размера так тридцать девятого или сорокового на плоской подошве…

— Как ты размер определил?

— Так чего его определять: у погибшей был как раз тридцать девятый. В прихожей стояли и сапожки, и ботики.

— А то, что женские боты, как узнал?

— Просто предположил. Не может же быть у мужика такого размера.

Францев наконец опустился в кресло и указал рукой гостю на такое же.

— Что мы о деле и о деле! Погляди-ка лучше, какая у меня обстановочка теперь.

— В прошлом году эта мебель уже у тебя была. Тебе ее Ашимов [1] подарил, когда покидал здешние места. Ты еще жаловался, что начальник РУВД на тебя наезжает, говорит, что это подарок всей районной полиции, а не тебе лично, а потому ты должен с ним поделиться.

— Какая у тебя память! — восхитился участковый. — Потому, наверное, ты и пойдешь далеко, то есть высоко взлетишь… Небось, уже полковник юстиции?

— Я и подполковника досрочно получил, так что положенные пять лет надо нового звания ждать.

— Ну уж недолго осталось…

— Ладно, — махнул рукой Кудеяров, — давай о том убийстве. Что там тебя насторожило?

— Следы… Потом орудие убийства — классический финский нож, который в просторечии называется финкой, то есть назывался, потому что таких ножей я уже давно у блатных не видел. Сейчас в обороте все больше армейские ножи, нож-бабочка или с выкидным лезвием… А там, в теле, остался такой классический…

— Финский нож, говоришь? — встрепенулся Павел. — А какой? Они же разные. Есть финский армейский «пуукко», отечественный нож разведчика «НР‐40», еще «финки НКВД», которые изготавливались на заводе «Труд» лет восемьдесят назад. Есть современные финские ножи — «гюрза», например.

— Погоди, — остановил друга Францев, — я имел в виду обычный финский нож, которым в далекие времена щеголяли все блатные и приблатненные. С наборной рукоятью.

— Они тоже по-разному выглядят и называются: «кишкоправ», «фенька», «приблуда», «дунька», «перо», «лезвие»…

— Там небольшая финка была, — объяснил участковый, — для маленького кулачка — вроде как для женщины.

— Значит, «дунька». С гардой или без?

— С чем? — не понял Николай. — А, с такой штучкой, чтобы не соскользнула ладонь… У кортика такая же… Ну да, с гардой. — Участковый покачал головой. — Ну у тебя и память, Паша… Я, может, тоже в далекие времена еще в школе милиции знакомился с видами ножей, но не помню ничего. Знаю только, что пленум Верховного суда в 1996 году изъял финский нож из перечня опасного холодного оружия…

— Рукоять какая была, — продолжил Кудеяров, — наборная, разного цвета?

— Нет. Из рога сделана. Может быть, из лосиного, может, оленьего. Но рог темный был и полированный. Я в этом как-то не особенно разбираюсь, — ответил участковый.

Павел молчал.

— Может, чайку? — предложил Францев.

Гость покачал головой.

— А может, за встречу по рюмашке коньячка? Я знаю, что ты днем ни грамма, но скоро обед. Может…

— Я вот о чем думаю, — не ответил ему Кудеяров, — убийца исчез, а орудие убийства оставил в теле жертвы. Нож женский, такими в былые времена обладали авторитетные воровки, или их дарили своим девушкам блатные авторитеты. Причем шмарам разным такие подарки не делали. Если убийца не забрал или не забрала этот нож, то…

— Он был оставлен специально, чтобы навести нас на ложный след, —