Ричард Деминг - Парк детских увеселений

Деминг Ричард

Парк детских увеселений

Ричард Диминг

ПАРК ДЕТСКИХ УВЕСЕЛЕНИЙ

Маленькая тщедушная девочка выглядела лет на двенадцать, хотя ей вот-вот должно было сравняться пятнадцать. Но ее спутник тянул на все сорок пять, и в облике его было нечто вороватое, отталкивающее, хотя наружность он имел вполне приличную. Его тонкая бледная рука по-хозяйски сжимала запястье девочки, и это казалось немного неестественным. Девочка вяло плелась за мужчиной и с отсутствующим видом мусолила подаренную им шоколадку. Посмотрев на своего предводителя, она заметила на его лице выражение странного нетерпения, но это нимало не озадачило и не испугало ее.

По лесопарку Сент-Луиса тут и там разбросаны ларьки с прохладительными напитками, но до сих пор девочка шествовала мимо них совершенно безучастно. Теперь же, когда они уже почти миновали последний киоск и направились было к аллее для верховой езды, она вдруг уперлась, причем вовсе не потому, что не хотела идти с мужчиной дальше. По-видимому, ее просто привлекла россыпь всевозможных лакомств в витрине ларька. Мужчина же все норовил утащить юную спутницу прочь оттуда, но в конце концов остановился и с трудом выдавил вымученную полуулыбку, когда девочка вдруг сказала на диво зычным голосом, который наверняка услышали все покупатели:

- Мистер, я пить хочу. Можно мне глоточек содовой?

У ларька собралось человек двадцать, если не больше: супружеские пары всех возрастов, стайки хихикающих девушек, ватаги юношей, которые оценивающе посматривали не хохотушек; несколько покупателей, похоже, пришли сюда по одиночке. Заслышав голос девочки, человек пять обернулись и принялись разглядывать ее и ее спутника.

Один из них - крепко сбитый солдат-десантник лет девятнадцати, чистенький и опрятный, в лихо заломленном на стриженый затылок берете, перевел взгляд с девочки на мужчину и насупился. Мужчина с застывшей улыбкой повернулся к спутнице и сказал так тихо, что его услышала она одна:

- Потом. Потерпи немножко, и я куплю тебе сколько угодно этой содовой, а сейчас идем.

- Но я пить хочу, мистер, - пробубнила девочка.

Уже несколько человек хмуро разглядывали мужчину, у киоска воцарилась мертвая тишина, на лице десантника появилось смешанное выражение злобы и нерешительности.

Мужчина смотрел только на девочку.

- Жди здесь, - раздраженно бросил он, выпустил ее руку, подошел к ларьку, положил на прилавок десятицентовик и попросил бутылку содовой.

- Какой? - тоном страдальца спросил затырканный продавец, не заметив ни девочку, ни мужчину, ни внезапного безмолвия в очереди.

- Любой, - ответил мужчина.

Передернув плечами, продавец откупорил бутылку апельсиновой шипучки, поставил ее на прилавок и взял монету. Мужчина поспешно подхватил бутылку и отнес девочке.

- Ну, теперь пошли, - сказал он и шагнул к аллее.

- Соломинку забыли! - громогласно возвестило дитя.

Мужчина уставился на девочку с таким видом, словно с удовольствием оттаскал бы ее за уши, но потом опять вымученно усмехнулся. Избегая растерянно-враждебных взглядов, он вернулся к прилавку, вытащил из стеклянного стакана соломинку и вручил ее девочке.

- Спасибо, мистер, - громко сказала та, сунула соломинку в бутылку и снова доверчиво подала мужчине руку. Он судорожно схватил ее и так торопливо зашагал к аллее, что девочке пришлось едва ли не бежать за ним на своих тоненьких ножках. Покупатели все как один смотрели вслед странной парочке. Угрюмо-растерянная мина на лице юного десантника вдруг сменилась выражением решимости. Он отошел от прилавка и проговорил, ни к кому не обращаясь:

- Девчонка видит этого парня впервые в жизни. Если хотите, можете стоять тут и шевелить мозгами хоть целый день, а я разберусь, в чем дело.

С этими словами он бросился догонять мужчину и девочку. Почти тотчас за ним последовали еще трое парней, потом - одинокий мужчина, а вскоре и остальные покупатели потянулись вслед за десантником.

Мужчина бросил встревоженный взгляд через плечо, увидел, что его нагоняют два десятка человек, и резко остановился, охваченный ужасом. Он попытался высвободить пальцы из ладони девочки, но та от удивления еще крепче ухватилась за руку спутника, и теперь ему пришлось бы тащить ее за собой, вздумай он спасаться бегством. Мужчина в страхе ударил девочку по запястью и, наконец, освободился, но десантник уже настиг их.

Мужчина попятился, прижался спиной к дереву и, подняв руки, попытался изобразить нечто вроде примирительной улыбки, но вместо нее получилась испуганная гримаса.

Десантник загнал свою жертву в угол и теперь не знал, как ему быть. Он молча стоял перед оробевшим мужчиной, сжав кулаки и злобно сверкая глазами. Спутник девочки по-прежнему силился выдавить примирительную улыбку. Но тут подоспели покупатели и выстроились вокруг них полукругом.

Какая-то пожилая женщина с золотыми коронками, сопровождаемая кротким с виду мужчиной в летах, решила отобрать инициативу у десантника и резко спросила девочку:

- Ты знаешь этого человека, милая?

Девочка с любопытством смотрела на внезапно собравшуюся толпу; казалось, происходящее нимало не тревожит ее. Услышав вопрос, она взглянула на яркозубую даму и вежливо ответила:

- Нет, мадам, но это добрый дядя, он купил мне шоколадку. Женщина зыркнула на "доброго дядю", и ноздри ее раздулись. Потом она опять посмотрела на девочку и изобразила на лице улыбку, призванную завоевать доверие ребенка.

- Значит, ты только сегодня познакомилась с ним, дорогая?

- Да, мадам, в павильоне возде туалета.

Женщина снова повернулась к спутнику девочки, на лице ее появилось выражение едва ли не первобытной ярости.

- Стало быть, вы отирались возле женского туалета? Поджидали невинное дитя, которое еще не знает, что нельзя вступать в беседу с незнакомцами, так? Куда вы хотели ее отвести? В кусты?

- Послушайте, - проблеял мужчина, - я ничего не сделал. Почему вы на меня взъелись?

- Куда вы ее ведете? - не сулящим ничего хорошего тоном повторила женщина. - В той аллее ничего нет, одни укромные уголки.

- Мы просто прогуливаемся, - с подвыванием ответил мужчина. - Закон не запрещает угощать детей шоколадом, а я люблю детей.

- Охотно верю, - фыркнула золотозубая дама.

Мужчина лихорадочно оглядел враждебные лица. Надеяться было почти не на что. Он дважды сглотнул слюну, прежде чем сумел выговорить, едва не сорвавшись на истерический визг:

- Вы не вправе допрашивать меня. Я ничего плохого не сделал.

Но голос, лицо и повадка выдавали его с головой. Толпа рассвирепела пуще прежнего. Стоявший перед мужчиной десантник ни на миг не разжимал кулаки. Наконец он дал волю своему гневу.

- Ты, поганый растлитель! - взревел парень и с размаху ударил мужчину по лицу. Тот врезался спиной в дерево, предпринял робкую попытку защититься, но у него не было ни единого шанса. Крепкий молодчик размеренно, расчетливо и почти бесстрастно принялся избивать свою жертву, пока лицо ее не превратилось в кровавое месиво, а туловище - в содрогающийся куль с костями. Мужчина попытался было опуститься на землю и прикрыть голову руками, чтобы прекратить неравный бой, но десантник рывком поднял его на ноги, опять прижал к дереву и, придерживая одной рукой, принялся осыпать новыми ударами.

Безмолвная толпа с мрачным одобрением взирала на это действо. Судя по лицам, никто не испытывал ничего похожего на ужас. Девочка тоже наблюдала. После первого удара безучастная мина на ее лице сменилась выражением нездорового любопытства, а по мере того, как десантник входил во вкус, девчонка возбуждалась все сильнее и сильнее, пока, наконец, в ее глазах не появился лихорадочный блеск. Но вот десантник начал уставать, и возбуждение юной зрительницы пошло на убыль. Она тихонько попятилась назад и смешалась с толпой, слишком поглощенной созерцанием побоища, чтобы заметить ее уход, а потом неспешно двинулась к ларьку и скрылась за ним. Когда бесчувственная жертва медленно опустилась наземь, девочка была уже далеко. Теперь она шла быстрым шагом, почти бежала.

Час спустя девочка вернулась домой. Отец храпел на диване в гостиной, мать изучала колонку светских новостей. Когда дочь вошла в парадную дверь, мать рассеянно подняла глаза и сказала:

- Ты уже вернулась из парка, Донна? Хорошо повеселилась?

- Да, мадам, - вежливо ответила Донна.

- И что ты только находишь в этом парке? - молвила мать. - Я-то думала, тамошних увеселений хватит на два-три воскресенья отсилы, а ты туда все лето бегаешь, если не ошибаюсь?

Но этот вопрос был не более чем выражением праздного родительского любопытства, и ответа на него никто не ждал. Мать уткнулась в газету, прежде чем девочка успела открыть рот.

В следующее воскресенье Донна, по обыкновению, пришла к павильону ровно в два пополудни, уселась на скамейку напротив мужского туалета, привалилась спиной к стене и стала терпеливо ждать.