Эдгар Уоллес - Бриллиантовая пряжка

Эдгар Уоллес

Бриллиантовая пряжка

Марк Линг совершенно не походил своим внешним видом на человека, избравшего специальностью вооруженные налеты, укрывательство и сбыт краденых драгоценностей. Высокий, красивый, всегда прекрасно, даже изысканно одетый, он ничем не отличался по наружности от обыкновенного лондонского джентльмена. К этому надо прибавить, что, благодаря частью ловкости, частью удаче, он еще ни разу не был пойман с поличным агентами уголовного отдела Скотланд-Ярда и до сих пор не ознакомился с режимом Петонвилльской или Уормвудской тюрем. Если в Скотланд-Ярде и имелись определенные подозрения насчет настоящих источников его процветания, то прямых доказательств все-таки не было.

Марк жил это лето в небольшом коттедже близ Марлоу и второе воскресенье подряд наблюдал, лежа в траве, молчаливо сидевшего в лодке на реке и удившего рыбу со своим приятелем известного всему преступному миру Англии инспектора Рейтера из Скотланд-Ярда.

Марку совсем не нравилось проявленное Рейтером пристрастие к этому месту реки, столь близкому к его коттеджу.

В этот день у Марка был гость.

Стэни Лемм и он имели некоторые общие интересы, и им было о чем поговорить. В промежутке между разговорами об отмычках, окнах и лучших способах избежать полицейского обхода, они поглядывали, скрытые высокой травой, на полицейского инспектора, удившего рыбу, и оба мечтали, как было бы хорошо, если бы лодка перевернулась, и Рейтер утонул бы на их глазах.

У Марка была еще квартира в самом Лондоне — на Сого. Он был мошенником высокого полета. Не из тех, которые живут, почти голодая в течение трех месяцев в году, затек роскошествуют две недели в кутежах и попойках, и проводят остальные восемь с половиной месяцев в тюрьме.

Он добывал большие деньги и пользовался такого сорта людишками для черной и наиболее опасной работы. А сам умел оставаться в стороне, пожиная плоды их “трудов”.

Стэни Лемм был один из таких маленьких людишек. Но в то же время он был очень любопытный маленький человек.

— Кто обделал это дельце в Лейстере с куперовской пряжкой? — спросил он Марка между прочим.

Лицо Марта при этом вопросе искривилось в недовольную гримасу, Лейстерское дело было его больным местом. Больше полугода он выслеживал эту знаменитую пряжку, но кто-то успел его предупредить: пряжка была похищена, прежде чем Марк окончательно выработал план налета. В куперовской пряжке было четырнадцать бриллиантов, каждый в четырнадцать каратов. Это была драгоценность, которую все ювелиры знали, как свои пять пальцев.

— Не знаю. Должно быть, бирмингемские молодцы, — сказал он кисло, думая, какая великолепная добыча была кем-то перехвачена под самым его носом. — Я доволен, что она не у меня: как они надеются вывезти эти камни из Англии, я не понимаю. Это совершенно невозможная вещь!

Далеко не многие знали о всех талантах Марка. Он был не только одним из самых ловких взломщиков и организаторов налетов, он был к тому же первым во всей Европе специалистом по сбыту краденых вещей. Он умел ввезти и вывезти из Англии любые незаконно приобретенные драгоценности под носом у таможенников и сыщиков, он знал всех укрывателей краденых вещей на континенте, мог найти покупателя на краденые акции и мог распродать краденые ассигнации английского банка в десятке городов Европы.

Он, однако, не пользовался блестящей репутацией у тех, кто входил с ним в соглашение для этих целей. Драгоценности и ассигнации постоянно уменьшались в числе при отсылке их на континент с помощью Марка. Он оправдывался перед ворами, которых таким образом обкрадывал, необходимостью отдавать часть добычи в виде взятки континентальной полиции, но его жертвы остерегались пользоваться его услугами вторично.

Все-таки, в этом отношении Марк Линг был почти необходимостью. Почтовые посылки и пакеты, адресованные в Брюссель, Антверпен и Амстердам, часто вскрываются таможенниками в поисках контрабанды, и много украденных ценностей продало у их “честных” приобретателей благодаря этому.

И Марк процветал, так как он умел говорить на трех языках, был опытным путешественником и знал уловки, необходимые, чтобы провести за нос таможенников и сыщиков на вокзалах и пристанях, лучше всякого другого из специалистов этого рода.

Но однажды он на очень круглую сумму поднадул при перевозке краденых ценностей одного собрата по профессий, а этот “джентльмен” был не из забывчивых.

Скотланд-Ярд, и, в частности, инспектор Рейтер, деятельно разыскивали похищенную куперовскую пряжку, хотя трудно было бы догадаться об их энергичных усилиях, глядя на полусонного Рейтера, беспечно сидевшего над своей удочкой в это воскресенье.

Стэни Лемм, маленький человек со сморщенным лицом, имел две слабости, он был болтлив и любопытен. Его в особенности интересовало одно нашумевшее недавно хорошее “дельце”.

— Вы участвовали в Бэрроуском деле, мистер Линг, не правда ли? — спросил он.

Марк холодно посмотрел на своего гостя.

— Кто вам сказал такую глупость? — произнес он.

Стэни моментально начал оправдываться:

— Вы знаете, как распространяются эти слухи. Правду говоря, мистер Линг, я сам случайно видел, как вы выходили со станции святого Панкрата на утро после этого дела, и, сопоставив, решил…

— Что дважды два стеариновая свечка, — насильственно улыбаясь, сказал Марк. — Бросим этот разговор. Поговорим лучше о нашем закладчике. Я могу дать вам нужные инструменты и дать указания, где найти автомобиль и подходящего шофера. Сколько человек примут участие в деле?

Стэни думал, что троих будет достаточно.

— Прекрасно. Я, значит, получу четвертую часть, — заключил Марк.

За доставку необходимых средств и разные ценные указания он часто получал долю барышей в делах, в которых не принимал непосредственного участия. Это тоже было одной из его доходных статей.

— Надеюсь, вас не обидели мои слова, мистер Линг? — Стэни боялся возбудить неудовольствие Марка. — Вы большой человек, — продолжал он, — и я очень хотел бы работать с вами вместе. Я мог бы вам быть полезен. У меня больше личных знакомств в нашем кругу, чем у вас. Я, например, знаю одного налетчика и укрывателя, о котором, держу пари, вы никогда и не слыхали. Я, кажется, единственный человек, с которым он когда-нибудь работал вместе, и знаю, какими способами он…

— Когда мне понадобятся от вас какие-либо сведения, я сам вас спрошу об этом, — прервал его Марк, несколько раздраженно.

— Я только хотел сказать, что видел вас на днях вечером… — начал Стэни.

— Вы слишком много видите, — вновь оборвал его Марк с улыбкой, которая далеко не была искренней.

Неделю спустя Стэни Лемм и еще двое таких же, как он, встретились под вечер около лавки закладчика. Дело происходило в субботу, и лавка была уже заперта. По плану, выработанному Марком, Стэни и его соучастники должны были проникнуть в лавку через черный ход. За углом в переулке стоял крытый грузовик с невинной надписью: “Прачечная Роза”, но все белье, какое там было, находилось на спрятанных внутри агентах Скотланд-Ярда во главе с Рейтером.

Попытка скрыться я не удалась, и Стэни был пойман с поличным.

На суде, оглядывая публику, он заметил Марка, одетого еще более щеголевато, чем обычно, с хорошенькой девушкой — высокой, смуглой и очень изящной. Марк был известен, как любитель хорошеньких девушек. Он поймал взгляд Стэни и незаметно мигнул ему. Стэни не ответил.

Он слыхал о новом увлечении Марка, тот любил хвастаться своими победами.

— Так это, значит, и есть “молодая леди, отец которой ведет большие дела”, — подумал Стэни, вспоминая слова Марка.

Он заинтересовался. После приговора он говорил с Рейтером.

— Кто донес на меня, мистер Рейтер? — спросил он и, когда тот, молча, покачал головой, сказал с отчаянием, так как потерял надежду получить прямой ответ. — Красивый парень, правда, любитель хорошеньких девушек? — И вновь не получив ответа, в возбуждении воскликнул: — Да вы даже во сне не разговариваете, мистер Рейтер?

Инспектор был действительно знаменит своей молчаливостью.

— Я не из болтливых, — ответил Рейтер.

Надо сказать, что только один “красивый парень” был в той среде, которая находилась под неустанным наблюдением агентов Скотланд-Ярда, и это был Марк, и Рейтер догадывался по некоторым признакам, что под анонимом, осведомившим Скотланд-Ярд о налете на лавку закладчика, скрывался именно Марк. Если бы Рейтер мог подозревать Марка в участии в куперовском деле, он бы поговорил со Стэни на эту тему, но алиби Марка в данном случае было непогрешимо, и Рейтер не счел нужным поддержать разговор.

Между тем Стэни Лемм начал громко хохотать. Хохот его продолжался так долго, что Рейтер начал думать, — не впал ли тот в истерику.

— Все в порядке, все в порядке, мистер! — и Стэни вытер глаза. — Меня просто рассмешила одна очень забавная штука.