Людмила Бояджиева - Идея фикс

Людмила Бояджиева

Идея фикс

Посвящается моей маме

Глава 1

В таких автомобилях не ездят джентльмены с пустым кошельком, особенно в районе Портхилз после одиннадцати часов вечера. Шикарный «Форд» ищет место для парковки, крутясь в узком переулке. Водитель осторожничает, боясь поцарапать глянцево-черное крыло, вертит головой, показывая аккуратно постриженные седые виски и поблескивая оправой очков модели «Сенатор».

Сид отчетливо видит крахмальный воротничок вечерней сорочки и атласно-стальную «бабочку» у полного подбородка. Предвкушая хороший вечерок с девочками, старый блядун выбрался из своего авто, проверил хлопком по карманам наличие кошелька и двинулся в сторону сияющей огнями Фил-стрит. Сид вынырнул из густой тени скверика прямо за спиной благоухающего дорогим парфюмом господина, вдохнул поглубже воздух, с ненавистью уставился в ухоженный бобрик на крупном затылке и ткнул под ребро гуляки пистолет:

— Не дергайся. Я третий день без «колес», очень нервный. Палец на курке дрожит. Кошелек, сука!.. — Легкий визг в голосе выдал нервное напряжение: наркоман на пределе, способен пришить любого за пять долларов.

— О’кей, парень. К чему столько слов? Договорились. — Правая рука джентльмена полезла во внутренний карман пиджака. Сид для полной убедительности выругался, радуясь легкой победе. Но вместо кошелька он получил мощный удар левой в челюсть и коленом в пах. Влажный от недавнего дождика асфальт принял распростертое тело. Клейкая шелуха тополиных почек у щеки пахла надеждой. Рот Сида наполнился кровью — боль пронзила прикушенную губу, дыхание перехватило, живот, его нагло урчавший от голода живот, словно одеревенел. Сид поджал колени и тихо заплакал.

…Они сидели в полутемном баре из числа тех, где не принято разглядывать посетителей, — солидный господин, одетый для ужина в солидном ресторане, и долговязый парень в нейлоновой куртке сине-оранжевой расцветки — излюбленный прикид гарлемских негритосов. Щека у парня вспухла, разбитая губа кровоточила. Потягивая виски, он морщился от боли, ощупывая языком ссадину.

— Арчи Келвин, — представился пожилой. — Пока ты был в сортире, я заказал нам по салату и цыпленку-гриль. Не возражаешь?

— Сидней Кларк… — Парень опустил голову, рассматривая узор пластиковой салфетки. Непонятно, как этот тип догадался, что он вовсе не наркоман и уже три дня мечтал о цыпленке? И вообще…

— Дивный запах! Спасибо, дорогая. — Арчи вдохнул аромат поставленного официанткой блюда с двумя толстенькими, покрытыми золотистой корочкой тушками и кивнул Сиду: — Приступай без церемоний. Будет побаливать, полощи рот виски. Там много льда, и, уж извини, я подбавлю содовой. Не хочется волочить тебя на собственном горбу черт-те куда. Твои апартаменты, полагаю, в какой-нибудь дыре на верхотуре. Чердак с пожарной лестницей.

Сид подозрительно глянул на человека, которого он собирался ограбить:

— Ты святой угодник или коп?

— Старый, опытный, повидавший виды мужик… Да и у тебя, догадываюсь, нескучная биография. Четвертак уже стукнул?

— В феврале. Почему ты не сдал меня полиции и притащил сюда?

— Ты хотел есть — я и накормил. — Арчи пожал плечами: — Это нормально. Извини, что разбил губу, маленько не рассчитал. Не сразу просек расстановку сил… — Смачно обгладывая косточки, он бросал на собеседника короткие взгляды, прощупывающие его насквозь. — М-м-да… Давай глотнем немного за этот вечер. Удачнейший, между прочим, получился расклад!

Сид чокнулся с Арчи:

— Прости, если испортил тебе свидание. Я ведь тоже кое-что про тебя просчитал. Тачка шикарная, костюм дорогой, парфюм, если не ошибаюсь, «Кензо»… От десяти баксов ты бы не обеднел.

— Я заблуждался не больше минуты… Когда увидел на асфальте тебя и пластиковую «пушку», смекнул сразу — никаких «колес» парню не надо, ему безумно хочется жрать. И он ненавидит тех, кто спешит в ресторан, воображая меню обильного ужина… А вот ты, герой, заблуждаешься до сих пор. — Арчи внимательно посмотрел в глаза Сида. — Не я тебя спас, а ты меня. — Он достал и положил на краешек стола компактную «беретту». — Хорошая вещичка. Я прихватил ее с собой не для того, чтобы распугивать сопляков в подворотнях или изображать перед девочками Джеймса Бонда. Вот и выходит, что ты, Сидней Кларк, сорвал одно дельце. Весьма прескверное, между нами говоря… Я твой должник, парень.

Холостяцкая квартира Келвина в многоквартирном доме никак не соответствовала внешности щеголеватого джентльмена. Три комнатки, обставленные добротной мебелью двадцатилетней давности, были бы приемлемым жилищем для скуповатой вдовы. Все сильно обшарпанное, но аккуратненькое, без признаков запущенности и претензий на элегантность. Оглядев гостиную, Сидней успел заметить лишь две достойные внимания вещи — огромный телевизор и хороший компьютер со всеми соответствующими прибамбасами.

— Пошарь в холодильнике, там был персиковый компот. Мне надо переодеться. Видишь ли, дитя мое, этот костюм, автомобиль и даже сорочка взяты напрокат. — Из комнаты, куда удалился Келвин, донесся хриплый смех. — Стоило затевать маскарад, чтобы ввести в заблуждение голодного бедолагу, задолжавшего двести баксов.

— Триста пятьдесят, — поправил Сид, вскрыв найденную банку консервов. — Но сто мне должен Клиф.

Арчи появился на кухне, одетый в довольно застиранную фланелевую пижаму.

— Поздний час, слишком много впечатлений. В угловой комнате имеется роскошный диван. Не наедайся сладкого, бельишко найдешь в тумбочке. Завтра отсыпайся. Раньше полудня я здесь не появлюсь, попробую утрясти кое-какие проблемы. — Он оторвал кусок бумажного полотенца и аккуратно вытер со стола капли компота.

— Мне дожидаться тебя? — Сид сосредоточенно уплетал персики.

— Ха! Можно подумать, Сида Кларка ждут в другом месте… Ты уж лучше не высовывай отсюда носа, дорогой, и готовь исповедь. Не вздумай воспользоваться моим телефоном. Линия прослушивается.

— Может быть, мне лучше уйти? — Сид нерешительно поднялся. Положив руку на его плечо, Арчи опустил худое тело на табурет. — Без сантиментов. Я рад твоему обществу, парень. А если честно — ты мне нужен. А я — тебе. Так уж вышло, старина.

На следующий день новые знакомые сидели в гостиной. Арчи сосредоточенно курил «Винстон», мастерски выпуская дым в сторону открытого окна, Сид теребил какой-то потрепанный журнал. Он оставил кроссовки в прихожей, носки выкинул в мусорный бак и теперь почему-то стеснялся закинуть ногу на ногу, выставив на обозрение босую ступню. А ведь Сиднею Кларку приходилось мелькать перед публикой едва прикрытой задницей, причем не испытывая никаких комплексов. В Арчи было нечто старомодное, сдержанное и в то же время — опасное. В домашней пижаме он хоть и не тянул на джентльмена, которого стоит грабануть, но и квартира, и обстановка, и эта пижама казались грубым камуфляжем эксцентричного обитателя аристократического поместья. Даже словечки уличного жаргона, украшавшие его речь, звучали театрально, как у актера королевской труппы, задумавшего сыграть в современной пьесе.

— Излагай коротко и внятно. Можешь не вдаваться в подробности. Детали я домыслю… — Арчи прищурился, наблюдая за Сидом сквозь дым. — Непросто приходится нищему красавчику? Не ошибусь, утверждая, что ты из хорошей семьи.

— Мой отец издавал во Флориде газету с левым уклоном. В юные годы он считал себя коммунистом… Мама тоже работала в издательстве. Кажется, она была журналисткой… Я все это плоховато помню.

— Сбежал из отчего дома?

— Мне не было и семи, когда произошла… Ну, вы, наверно, слышали… Мы возвращались с загородного пикника — я с родителями и наши друзья с девчонками чуть постарше меня. Машину остановили какие-то люди, отец успел пригнуть мою голову и навалился сверху… Выстрелы слышались долго, и дождем сыпалось стекло от разбившихся окон… Я один остался в живых.

— Печально… Припоминаю что-то. Какие-то издательские разборки, зверское нападение и прочее… Кларк, Питер Кларк, так, кажется, звали твоего отца?

— Верно… Меня забрал мамин брат — Джузеппе Амирато. Моя мать была итальянкой… Дядя окончил Миланскую академию, у него огромная студия на крыше красивого, жутко выпендрежного дома. Правда, совсем старого и в скверном районе… Мимо нас все время проносились поезда. Он отдал меня в частную школу и брал иногда только на уик-энд.

— Щедрый дядя…

— Дело в том, что мамина семья считалась довольно состоятельной, и Джузеппе, чтобы получить долю наследства сестры, оформил опекунство над сиротой. Я ни в чем не нуждался. — Сид опустил голову и сжал зубы.

— Понимаю — твой дядя не стал твоим другом. Молодящийся холостяк, сердцеед, бабник, картежник, богемный тип. — Арчи поморщился: — Тебе не слишком повезло.