Марина Серова - Коготок увяз...

Марина Серова

Коготок увяз…

* * *

Они шли по школьному двору. Честно говоря, ему совсем не хотелось идти к Борису. Так сильно, что он охотно бы развернулся и пошел в другую сторону.

В школьном дворе, кроме них, никого не было. В отдалении, на стадионе, раздавался лай собак. Да на территории сада, где стояли лавки, были слышны звуки смеха. Там собралась компания. Компания… Он подумал с тоской о том, что скоро придет зима. Еще одна бессмысленная, нищая и холодная зима.

– Подожди, – сказал ему спутник.

Он остановился. Спутник смотрел в ту сторону, откуда из кустов доносились странные звуки. Ладно, подумал он, закуривая сигарету, подожду…

Спутник ушел в сторону кустов. Ушел – и пропал. Как не было…

Звуки, доносящиеся из кустов, стали громче. Он услышал довольный смех своего спутника. Кажется, там вовсю идет веселье, ухмыльнулся он, живо представив себе картину этого «веселья».

Взглянул на часы. Было уже начало десятого. Скоро мать начнет волноваться…

Спутник не возвращался. Тогда он решил сам прогуляться туда, где пропал этот индюк…

Подошел к кустам. Сначала увиденное вызвало у него улыбку.

Несколько мужиков и одна шлюха. Довольно любопытно.

Он уже был готов засмеяться.

Но смех застрял в горле костью. Он сглотнул.

– Валька… – простонал он. Поймал брошенный на него непонимающий взгляд спутника. И, нащупав в кармане цепочку, сжал ее в руке.

Глава 1

Я проснулась поздно. То есть сначала мне показалось, что еще совсем рано. В комнате царил полумрак. Примерно около восьми, подумала я и сладко потянулась в кровати. Но, посмотрев на часы, убедилась, к собственному ужасу, что уже десять часов утра! Боже ты мой, Татьяна, а дела? А работа?

Уф… Сегодня никаких дел и никакой работы у меня не будет… Сегодняшний день указом Татьяны Ивановой лично для Татьяны же Ивановой объявлен выходным… А значит, можно продолжить блаженно возлежать под мягким пуховым одеялом и не торопиться. Я вытянулась как кошка и едва не замурлыкала от переполнявшего меня чувства блаженства. Боже, как хорошо… Как чудесно принадлежать целый день только себе, одной себе – любимой и все понимающей!

Даже тот неопровержимо гадкий факт, что погода была серой, а за окнами моросил дождь, только радовал. В солнечный день хочется пойти прогуляться, а, прогуливаясь, рискуешь напороться на очередное приключение. У меня просто дар попадать во всевозможные переплеты. Я твердо убеждена, что, выйдя на улицу, обязательно вляпаюсь в историю. Наверняка на моих глазах произойдет мощная бандитская разборка с перестрелками, плавно переходящими в гранатометание. Или случится ограбление века, причем я окажусь единственным свидетелем. Или повстречается старый знакомый, который только что узнал, что его собираются убить. Значит, придется забыть про выходной и посвятить весь день спасению. А так как, по моему твердому убеждению, приключения, как и беда, одни стараются не ходить, жди продолжений в том же духе. В течение долгого времени о выходных тогда и не мечтай…

А в дождливую погоду…

В дождь идти на прогулку глупо, посему человек огражден от нелепых встреч и дурацких приключений… Сиди дома, пей кофе, смотри фильмы. Вон сколько нераспечатанных видеокассет накопилось. А еще любимые фильмы, которые уже целую вечность намеревалась повторно посмотреть. И планы на сегодняшний светлый денек мы строить не будем. Как сложится, так и сложится!

А если все же пойти на прогулку? Вовсе не обязательно, что такое же нелепое желание посетит твоего знакомого с криминальными проблемами…

Нет, лучше все-таки от прогулок воздержаться. Дома хорошо, спокойно, уютно. Впереди – целый день… Есть ли что-нибудь более радостное?

От приятных размышлений меня оторвал телефонный звонок. Я подумала, не отключить ли его вообще, но вспомнила, что сегодня должен позвонить Мельников, потому как обещал взять мне билеты на джазовый фестиваль. А на джазовый фестиваль я хотела очень сильно. Конечно, могла бы и сама о билетах позаботиться, но, раз уж сам Андрюшка вызвался, я с радостью приняла его предложение. Терпеть не могу стоять в очереди. Даже за билетами. И вот расплата – стала телефонной заложницей. Теперь я привязана к нему, не могу его отключить и вынуждена поднимать трубку каждый раз, когда ему вздумается издать свою призывную трель. А он – навязчивый тип. Я бы даже назвала его беспардонным и наглым. Вздохнув, поплелась к телефону. Для этого мне пришлось проститься с прекрасным лежбищем и очутиться в реальности холода. Когда у нас затопят-то? Я поежилась, быстро накинула теплый купальный халат и подбежала к настойчивому телефону.

– Алло?

– Петро? – услышала я раскатистый бас. – Ты чего не идешь?

Я вздрогнула. Меня никогда не называли Петром, даже в самых страшных снах. Но глас звучал начальственно. Я почувствовала приступ вины за то, что я никакой не Петро, идти никуда сегодня не собираюсь, а зовут меня Татьяной. И Петра здесь нет и никогда не было. Причем зарекаться не могу, но отчего-то мне думается, что его здесь и не будет.

Однако эта тирада была бы наверняка слишком длинной и недоступной для понимания моего абонента. Поэтому я решила быть вежливой и лаконичной.

– Вы не туда попали… – сообщила я. На другом конце провода немного подумали, потом недовольно изрекли:

– Как это не туда?

Я почувствовала себя еще более виноватой. Как будто нарочно постаралась устроить так, чтобы они не туда попали. Убила Петра, заняла его телефон и теперь вот злорадствую.

– Да вот так, – разозлилась я. – Не туда…

Извинений не последовало, трубку рассерженно бросили, как будто некая Т.Иванова неправедными путями завладела жилищем и телефонным номером некоего не пришедшего в нужное место Петра. Конечно. И не придет. Да ладно. Мой принцип – на дураков не обижаюсь. Поэтому я попыталась вернуться к счастливому состоянию. «Сегодня у меня выходной», – напомнила я себе. И полетела на крыльях радости в кухню, где занялась приготовлением восхитительного кофе… Вы никогда не замечали, как улучшается настроение от ароматного кофе? Я даже читала в каком-то журнале, что с утра нужно обязательно выпить чашечку кофе или съесть плитку шоколада. Тогда сразу повышается тонус… Кофе тихонько фыркал в джезве, я вдыхала его пряный аромат, и тут телефон зазвонил опять. Сначала я решила его проигнорировать. Но он так вопил, будто у него случился приступ подагры. Или истерики. Или… В общем, выдерживать его вопли мог только глухой. Или человек с железными нервами. Я бросилась на его отчаянный призыв, забыв про кофе.

– Петро? – опять раздался голос в трубке, на этот раз женский. – Петро, Василь Николаич ругается. Приходи…

– Вы не туда попали, – процедила я сквозь зубы.

Трубку опять повесили, забыв про извинения. Я вернулась на кухню. Мой кофе, устав напрасно меня ждать, конечно, вытек из джезвы и заполнил все пространство плиты грязно-коричневыми потеками. Мне стало так обидно, что я почувствовала себя соляным столбиком. Я не могла ругаться. Кричать. Я даже не смогла всплакнуть. Присела на краешек стула и пообещала себе больше не реагировать на звонки.

Ладно – сиди не сиди, а кофе по-прежнему хотелось. Я вытерла плиту и опять начала заниматься тайнодействием его приготовления. Телефонный звонок, конечно, не преминул снова ворваться в мою жизнь. Ну, а как же? Я мстительно улыбнулась. Дождалась, пока кофейная пенка начала подниматься. Только после десятого звонка я подошла к аппарату и сняла трубку.

– Але? – проквакала я голосом беззубой и впавшей в маразм старушки. Мучители растерялись.

– А… Нам бы Петра?

– А нетути, – продолжала я, – съехал в Израиль…

– Как так в Израиль? Он же вроде русский.

– Обманывал, зараза, – перешла я на зычный бас брошенной супруги неведомого, но ставшего мне близким за сегодняшнее утро Петра.

– Извините, – озадаченно протянул мой доселе невежливый абонент.

Кажется, я от них отвязалась! Опьяненная победой, напевая победную песнь, поспешила навстречу блаженным минутам. Включила магнитофон и приготовилась вкушать наслаждение. Первый глоток кофе помог мне оживиться. Подумаешь, телефонный звонок! День только начинается… День, исполненный радости и ликования. День неограниченной свободы… Господи, как хорошо, что я назначила себе этот выходной!

И тут проклятый телефон зазвонил снова…

Меня охватило отчаяние. Я посмотрела на ненавистный аппарат. Надо ж было ему раззвониться именно сегодня! Кажется, я наконец-то поняла смысл слов «несовершенство мира»… Когда назначаешь себе выходной, готовишься к радостям наступающего празднества, и в это время твой телефон начинает вести себя до такой степени бестактно и невыносимо, что все летит в тартарары. Гад надрывался, как обезумевший оратор на митинге левых радикалов. Он звонил, звонил, звонил… Я подошла, сняла трубку и свирепо заорала в трубку: