Юрий Власишен - ПетуШОК-2017, или Chicken Odessa. Чисто одесский детектив

ПетуШОК-2017, или Chicken Odessa

Чисто одесский детектив

Юрий Петрович Власишен

© Юрий Петрович Власишен, 2016

© Tony Webster, иллюстрации, 2016

ISBN 978-5-4483-6083-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Одесский детектив

в жанре аквариумистики*

*Вместо предисловия:

Chicken Kiev. Под таким именем в англоязычном мире известны наши знаменитые котлеты по-киевски. Нежные, сочные, в золотисто-румяной хрустящей панировке, с сюрпризом внутри…

В детективе «Chicken Odessa» сюрпризов и всяких вкусностей тоже с головой: одесские мансы, офшорные финансы, цыганские романсы плюс лебединая верность и «петушиные» бои. Тотализатор бойцовых рыбок в Одессе, вокруг которого вертится история – это только верхушка айсберга. История эта с продолжением…

Ведь «ПетуШок-2017, или Chicken Odessa» это не только о рыбках-«петушках» и о годе Петуха, который уже клюнул (на «живца»).

АквариуМистика – это не только об аквариумных рыбках.

Это о нас. Это мы живем в аквариуме. Причем с «неправильными» стеклами.

Небезызвестный человек-голова Стивен Хокинг:

«Представьте себя рыбкой, живущей в аквариуме с выпуклыми стенками. Что вы знали бы о нашем мире, если бы всю жизнь смотрели на него в искажении от стекла и не имели возможности выбраться? Невозможно познать истинную природу реальности: мы считаем, что чётко представляем себе окружающий мир, но, говоря метафорически, мы обречены всю жизнь провести в аквариуме, так как возможности нашего тела не дают нам выбраться из него».

Впечатлённые этой метафорой власти итальянского города Monza, известного своим автодромом для «Формулы-1», несколько лет назад законодательно запретили держать рыбок в круглых аквариумах, чтобы искажение света не мешало им воспринимать мир таким, какой он есть.

А какой он есть, этот мир? Много ли мы, обычные смертные, знаем о нашем мире? Если даже сам Исаак Ньютон сравнивал себя с маленьким мальчиком, который нашел красивую ракушку на берегу Великого Непознанного!

Маленький Изя Ньютон прикладывает ракушку к уху, и что он слышит?

Шш-шо в этом лучшем из миров все возможно. Всё-всё. И шо мы ничегошеньки не знаем ни о мирах, ни о себе любимых. Ничего на 100%.

Потом другой умный человек назовет это гипотетическим реализмом. Гипореализм – один из подходов в теории познания, полагающий, что все суждения человека о реальном мире имеют гипотетический характер.

«ПетуШок» – первый детективный гипореалистический роман из серии о находчивом одессите Мореславе Десницком, которому выходить из передряг и распутывать всякие запутанные преступления помогают его домашние животные-экстрасенсы: сначала бойцовый «петушок», затем мирный голубь…

Совпадения с реальными животными (людьми в том числе) и гипотетическими богами в тексте, как, впрочем, и несовпадения – на совести автора. Если таковой не найдется – пеняйте на гипотетического переводчика.

*Вместо содержания:

Вначале были Тиамат + Абсу = шумерско-вавилонская пара первобогов, она соленая, он пресный. Они безвидными духами носились над и под темною водой, а затем, схлестнувшись волнами в любовном поединке, породили богов и все остальное.

Как-то так.

Затем один из порожденных – рыбохвостый Эа aka Энки – убивает Абсу и занимает его место, сам становится божеством пресных (особенно подземных) вод и мудрости, ибо умен был не по годам. По другой версии, Абсу умирает сам, без посторонней помощи. Надорвался первобог: целый мир с нуля создать – не шутка! Ну, ничего: умер-шумер, лишь бы был здоров. Главное, что перед смертью он (по другой версии, «русалка» Эа-Энки) успевает создать из глины перволюдей. Ну, чтобы избавить богов от грязной работы по прокапыванию русел рек и строительству гор при сотворении мира. Не боги ж горшки обжигают.

А затем был Всемирный потоп. Ну, тут добавить нечего и считать трупы нечего. Пропустим пару тыщонок лет.

Потом был Спартак, в наше время куда более известный, чем Тиамат, Абсу и Эа, вместе взятые. По легенде, Спартак погиб с мечом в руке, сначала убив своего коня, чтоб не было искуса сбежать с поля боя.

Потом – Олег Вещий, о котором нет ни одного внятного слова ни в одном источнике, кроме древнерусских. Хотя вроде бы ходил на Царьград-Константинополь и вешал свой щит на городские ворота. И с верным конем у него тоже некрасиво получилось.

Потом, много позже, был Исаак Бабель, создавший одесский миф.

И, наконец, был я, Мореслав Десницкий aka Elfir.

А у меня был Спартак Вещий, сиамский «петушок» aka betta splendens. Лучшая во всей Одессе бойцовая рыбка. Единственная в мире аквариумная рыбка-медиум.

«Петушки», гурами и остальные представители подотряда лабиринтовых – особые рыбы, но мой Спартак – «особее» всех остальных. Круче, чем золотая рыбка. Лучше, чем курица, несущая золотые яйца. Спартак знал наперед исход любого поединка между «петушками». Он все знал, он практически не ошибался, а я этим пользовался. Недолго, правда…

Спартак знал, что Сёма-ГоловаСтик, мой партнер по организации «петушиных» турниров, станет жертвой. Предвидел, когда и как его убьют. Был Сёма – и нет. ГоловаСтик пережил своего любимого вуалехвостого «красного бонсая» буквально на несколько дней. Сёминого «петушка» уложил мой Спартак. В честном бою. Бой! Одна секунда, один только очень резкий и мощный удар, и бонсай, кувыркаясь, пошёл ко дну.

А я…

Комок до сих пор подкатывает к горлу, когда я вспоминаю, как…

…я сам убил его. Нечаянно. По дурости, по невнимательности замочил своего Вещего Спартака прямо в аквариуме.

Но добрые боги сделали мне новогодний подарок, дали второй шанс и второго «Спартака». Спасибо…

«Твоё сознание, сияющее, пустое, неотделимо от Великого Источника Света; оно не рождается и не умирает, оно – Немеркнущий Свет, Будда Амитаба».

Раздел I. Птица Счастья

…Низoвый дует и звенит у мола,

Волна – мартын ныряет и кричит,

Кренит шаланда и скрипит шпринтола,

И кливер, понатужившись, трещит.

1

Промозглый ветер, промозглая сырость и две-три недоделанных снежинки на душу-мозг населения – вот, что такое зима в Одессе. Изредка случаются чудеса в виде настоящего снега. Совсем изредка – да и то под Новый год – случаются настоящие чудеса.

Последний уикенд уходящего на покой високосного года. Неправославное Рождество. Повезло же Ему: чей еще день рождения отмечают два раза в год?

Ну, ладно, со временем, вроде, все понятно. Теперь разобраться бы с местом.

Подняв воротник пальто, я провожу ориентировку на местности. Я узнаю и не узнаю. Не потому что все здесь занесено снегом, первым за долгие годы одесским снегом, и ветер слепит и хлещет по глазам концами моего же развевающегося бардового1 шарфа.

Странный голубой снег идет за мной следом. И передо мной. И по бокам. Здесь идет, а там – не идет. И не шел: на той стороне улицы – ни снежиночки. Такое ощущение, будто невидимые стены не дают снегу покинуть зачарованный квадрат Староконного рынка и ближайших окрестностей.

То же место, да не то. Ворота остались на месте, и старая груша слева от ворот как стояла, так и стоит, качаясь, но на месте «подгрушного» пункта приема металлолома теперь пункт обмена валют. Правда, вокруг него все так же кучкуются подозрительные личности. Люди все так же гибнут за металл.

Просто удивительно, что эти безликие личности еще не оприходовали железобетонные стены по обе стороны от решетчатых рыночных ворот. Хлопья голубоватого снега, словно горе-альпинисты, срываются с решеток и несутся вниз по улице Кутузакия, бывшей Ленинградской.

Когда я был тут в прошлый раз, с таким же безмолвным криком отчаяния летели, трясясь прожилками, вниз, к морю, овальные листья старой груши, желтые и красные обрывки воспоминаний, и Ленинградская была небывшей, а жила еще своей настоящей жизнью, как минимум, на уличных табличках. И одессит Александр Кутузакий, доброволец полка «Азов» с позывным Кутуз, был еще жив.

Нет-нет, все-таки многое изменилось с тех пор.

Нет виниловых пластинок, нет слоников на удачу, нет птицы-носорога, выгравированной на крисе, страшно красивом индонезийском кинжале – то есть, где-то на рынке они, возможно, и продаются, а на этом проходном месте, где я их видел, когда в последний раз забрел на Староконку, нет.