Олесь Бенюх - Гибель "Эстонии"

Олесь Бенюх

ГИБЕЛЬ «ЭСТОНИИ»

Роман

Чтобы добыть дневную дозу героина, шестнадцатилетний московский бомж убил троих человек. Остро заточил найденный на помойке кухонный нож, выбрал на Мясницкой внушительный жилой дом, поднялся в лифте на четвертый этаж и позвонил в одну из квартир. Почему именно в эту? Дверь ему приглянулась — один звонок, обивка светленькая. Открыла старушка, пухленькая, седенькая, приветливая.

— Вам… — начала было она, но парень мгновенно всадил ей нож в живот. На предсмертный всхлип бабушки из детской выглянула восьмилетняя девочка. Пришелец в два прыжка оказался возле неё и со всей силы полоснул острым лезвием по горлу. Труднее всего ему оказалось справиться с женщиной лет сорока, которую он обнаружил в кухне. Увидев окровавленный нож и дикие нечеловеческие глаза парня, она закричала. Но входная дверь захлопнулась и её никто не услышал. Она оказала сопротивление, дралась, царапалась и он нанес ей двадцать шесть ударов ножом. Обшарив всю квартиру, он нашел двести тридцать рублей, сбросил окровавленную рубашку и, надев чью-то курточку, ушел. Приобретя вожделенный наркотик, он забился в свой угол в подвале обреченной на снос многоэтажки и впал в полузабытье. В отличие от соседей по подвалу, он почти всегда получал одно видение. Ему лет пять-шесть. Летний солнечный день. Он с мамой и папой на даче. Лужайка зеленым-зелена, они втроем играют в бадминтон. Так весело, так радостно! Щебечут птицы, верещат кузнечики, подмигивают цветы. Закончив игру, ставят мангал, на углях жарят шашлык. Вкуснота — объедение!

Вдруг откуда-то потянул ветерок. Он все резче, злее. На небе появились тучи, темнеет все сильнее и сильнее, и вот они уже затянули солнце. Ливень. Гром. Молнии. И он совсем один посреди бушующей, словно сорвавшейся с цепи стихии.

— Мама! Папа! — кричит он и не слышит свой собственный голос. Трещат и валятся деревья, бурные, беспощадные потоки ледяной воды несут его в непроглядную темь, он чувствует, что тонет, идет ко дну.

— Мама… Папа…

Очнувшись, он долго, тупо смотрит на отопительные трубы, на грязные стены, на серое пятно выходной двери. Все тело словно деревянное, чужое, голова налита чугуном. Не хочется ни есть, ни пить, ничегошеньки. Но постепенно в груди начинает тлеть огонек, он разгорается, вот он уже полыхает пламенем — всесжигающим, беспощадным, неистовым. И погасить его можно только новой дозой, новой дозой, нооовоой дооозой!

Парень через великую силу спускает ноги с топчана на пол, нащупывает нож и начинает движение к выходу. Он должен погасить горящее в нем пламя, ибо с ним нет ему жизни, как нет ему жизни и без него.

— Люди! Разве вы не видите, как я страдаю? Что по сравнению с этим все круги ада! Уж лучше убейте меня — и сразу, сейчас, мгновенно. Я не в силах, не могу сдержать себя, я же факел, облитый смолой. Мозг горит, легкие горят, сердце горит.

По-ща-дите!

I. Пути Господни неисповедимы

«Добыл золотое руно. Ээт посрамлен.

Прочитав эту записку, подсунутую под дверь его номера, Иван Росс спешно оделся и быстро пошел по пустынному гостиничному коридору к лифту. Вместо «Ясон» должно было стоять «Эхнатон». «Что это — провал? Или небрежность? — думал он. — Ведь такая подпись — логичная! — получалась по шифру Х-734. Для истинной нужно было применить шифр Н-07-23».

Пушистый ковер скрадывал звук шагов, на нем бесконечное множество раз повторялось изображение дурашливой головы играющего тигренка. «Забавный котенок. Ласковый, — подумал Росс. — Ласковый… И коварный». Он почувствовал сзади себя чье-то дыхание и резко обернулся. За ним быстро шел китайченок-посыльный. Красная униформа, отделанная золотыми галунами и шнурками, четырехугольная высокая фуражка с фирменной кокардой «Оберой», в руках — серебряный подносик. Остановившись на почтительном расстоянии, он заулыбался, на ломаном английском поприветствовал: «Сэр, добрый вечер, сэр!»

— Это ты принес, бой? — приветливо спросил Росс, показывая записку.

— Моя, моя приносил, — обрадованно закивал посыльный.

— Почему не постучал?

— Моя будить не хотел, сэр.

— Кто прислал? — Росс достал пять сингапурских долларов, протянул их мальчику.

— Один леди, очень красивый, — бой беспрестанно кланялся. — Леди говорил — сэр ждет, спасиба будет. Только будит не можно.

— И где она сейчас?

— Леди сразу-сразу уехал. Ба-а-лшой авто, — китайченок широко раздвинул руки, показывая какой большой автомобиль увез леди. «Значит, леди, — думал Росс, спускаясь в ресторан в бесшумно скользящем лифте. Значит, провал. Записку должен был передать Чжуан. Значит, провал. Хотя, может… Нет, не может быть двух нестыковок. Подпись не та и связник не тот. Что ж, покой нам только снится».

Чтобы попасть в ресторан, нужно было пройти вдоль просторного голубого бассейна. Еще издали Росс увидел у торца его большую толпу. Ее сдерживали полицейские. На поверхности воды лицом вниз, раскинув широко руки и ноги, лежал человек. Под грудь ему был подложен спасательный круг. Вокруг всего тела широкой темной полосой разошлась кровь.

— Такая стрельба! Такая стрельба! — ужасалась по-английски с явным континентальным выговором молодящаяся блондинка в малиновом купальнике. Мы спокойно купаемся и вдруг — тра-та-та! Как в телебоевике. В этого бедолагу сразу трое палили.

— Из автоматов? — спросил какой-то мужчина с могучей золотой цепью на дряблой шее.

— Из таких коротких полуружей что-ли, — неуверенно отвечала блондинка, то и дело отбрасывая волосы с лица. — Он-то в них из пистолета такого маленького, знаете. Тоже попал. В женщину. Среди них женщина была! Так они её подхватили — и след их простыл.

— Чего его не достанут? Он, может, жив.

— Комиссара ждут. А этот… Он умер сразу. Как был в одежде, упал в воду после первой же очереди — и готов. Они его уже мертвого в бассейне добивали. Ну не звери?

Полиция стала теснить толпу к выходу. Росс подошел к краю бассейна. Сомнений не было — убит был Чжуан. Расстроенный, растерянный, весь взмокший, взъерошенный главный администратор как мог успокаивал постояльцев гостиницы. Высокий, дородный, обычно — воплощение респектабельности, он как-то скукожился, объявляя плачущим голосом через мегафон:

— Успокойтесь, дамы и господа! Произошел несчастный случай! Сейчас все уладится, все, все уладится.

— Что уладится? — обескураженно вопросила блондинка. — Убийство?

— Мадам, надо же ему свой бизнес защищать, — с русским акцентом увещевательно заметил обладатель могучей золотой цепи. Усмехнувшись в пшеничные усы, добавил: — Чего переполошились? Вот невидаль — убийство!

Бросив неприязненный взгляд на цепеносца, Росс прошел в бар, сел за стойку, заказал большую рюмку текилы. «Жаль Чжуана, — думал он, машинально выискивая в вазе с орехами миндаль. — Жаль. Толковый был агент. И молодой совсем. Однако, ещё в Москве меня предупреждали, что по последним оперативным данным он в чем-то слегка прокололся. Увы, в нашем деле «слегка» может стоить жизни. Что ж, оплакивать мертвых дело пустое. Чжуана похоронят, о семье позаботятся. Надо решать, что делать теперь. Кто-то раскрыл шифр Х-734 и вышел на меня. Кто? Американцы? Местная служба? Китайцы? «Законсервироваться» даже на сутки я не могу. В моем случае время не просто деньги, может сорваться вся операция. Нда, думай, Иван, думай хорошенько. Задействовать резервного агента, дублера Чжуана? Или идти ва-банк — выходить на связь с Ясоном? Вступать в игру, делая вид, что я не знаю, что он — подстава?»

— Сэр, простите, не найдется ли у вас огонька?

Эти слова, произнесенные негромко приятным женским голосом на безукоризненном английском, заставили Росса повернуться и встать со стула. Перед ним стояла молодая европейка, выжидающе держа в руке тонкую, длинную сигарету.

— Я не курю, мэм, — не сразу ответил он. — Но дар Прометея всегда со мной.

Он достал из кармана пиджака спички, услужливо зажег одну из них.

— Вы не возражаете, если я присяду рядом?

— Почему бы и нет?

Женщина грациозно уселась на довольно высокое сиденье, положила на стойку тоненькую матерчатую сумочку, вышитую бисером. Бок её просел, отчетливо выступили силуэты сигаретной пачки и зажигалки. Скользнув по ней взглядом, Росс любезно спросил:

— Не хотите ли что-нибудь выпить?

— Пожалуй, — нерешительно ответила она.

— Заказывайте, — он кивнул в сторону бармена.

— Минеральную воду с лимоном, пожалуйста.

«Проститутка? — думал Росс, с улыбкой разглядывая соседку и с удовольствием медленно потягивая текилу. — Богатая искательница приключений? Или… курьер Ясона?»

— Меня зовут Иван, Иван Росс. А вас?

— Сальме. Просто Сальме.