Александр Трапезников - Свет и тени в среде обитания

Трапезников Александр

Свет и тени в среде обитания

Александр Трапезников

Свет и тени в среде обитания

1

Что-то на двенадцатом этаже происходило. Несмотря на третий час ночи, в крайней квартире горели все окна, звучали возбужденные голоса и музыка. Кто-то постоянно выбегал на балкон, иногда парочками, курили, целовались и бросали окурки вниз. С крыши, если как следует свеситься, можно было бы дотянуться до этого балкона лыжной палкой. Но, разумеется, никакой необходимости в том небыло, разве что пощекотать наконечником чью-нибудь макушку. На крыше почему-то вообще валялось много сломанных лыж и палок, словно сюда приземлялись не слишком удачливые прыгуны с трамплина. Или выброшенные реквизиты жили тут сами по себе, множась и коротая время в ожидании снега. Но стоял июль, в Москве было необычайно жарко, и на двенадцатом этаже что-то происходило...

Девушке в белом платье надоело слушать пустую болтовню за столом; кроме того, она чувствовала себя обиженной. Поймав чей-то равнодушный взгляд, она выскользнула в коридор, открыла входную дверь и оказалась на лестничной клетке. Постояла некоторое время в нерешительности, не зная, что делать дальше. Широкая лестница вела вниз, другая - маленькая, с узкими ступеньками - наверх. Там же находилась металлическая дверца, чуть приоткрытая. Оттуда тянуло прохладой и чем-то молчаливо-непонятным, ожидающим в глубине.

- Все равно, - прошептала девушка, подчиняясь внутреннему зову, и стала подниматься.

Дверца вела в небольшую башенку, а уж из нее по скобам шел спуск на громадную крышу, размером с футбольное поле. Она и представить себе не могла, что обыкновенные крыши, куда, должно быть, кроме кошек и ворон, никто не заглядывает, бывают такими плоскими и такими интересными. Как огромный блин, по которому можно ходить, но нельзя попробовать.

На небе светилось множество звезд, слабый ветерок приятно освежал лицо. Девушка подняла лыжную палку и воткнула ее в поверхность "блина". К другому концу привязала свой белый платочек. Получилось красиво, как флаг парламентера. Но с кем здесь вести переговоры о мире? Кроме пугливо вспорхнувшей птицы, никого не было. Где-то внизу наконец-то спохватились, начали звать ее:

- На-та-ша!.. Натали, ау! Где ты?.. Куда она спряталась?

Голоса доносились из окон и с балкона. Подойдя к краю крыши, девушка легла животом на каменный бордюр и посмотрела вниз. Гуляющая квартира находилась прямо под ней. На балконе стояли двое мужчин, у одного на темени белело чайное блюдце. Всмотревшись, она подумала: "Странно, а я раньше никогда не замечала, что он с лысинкой".

- На что-то обиделась и ушла, - говорил он. - Такой характер.

- Ничего, побродит во дворе и вернется, - ответил другой. Сложив ладони рупором, он не слишком громко прокричал: - Наталья, мы ждем!

Где-то залаяла собака, в перекличку ввязалась вторая, третья.

- Вот возьму и свалюсь вам прямо на шею, - мстительно прошептала девушка.

Лежать на бордюре было неудобно, немного кружилась голова, а земля казалась страшно далеко. Мужчины чему-то засмеялись, бросили вниз окурки и ушли в комнату. Теперь ей стало себя очень жалко. Она подумала, что останется здесь навсегда. В крайнем случае - до рассвета. Плохо, что не зима, а то она могла бы окоченеть и превратиться в ледяную фигуру, как молчаливый укор всему свету. С белым флагом на лыжной палке. Или схватить воспаление легких, и они бы ходили к ней в больницу каждый день. Или действительно спрыгнуть на балкон - он совсем рядом.

- Промахнетесь, - неожиданно произнес кто-то за ее спиной. - Даже не думайте.

Она почему-то не очень испугалась, только вздрогнула и проворно оказалась на ногах. Голос звучал спокойно и доброжелательно, а вот тот, кому он принадлежал, выглядел не слишком приятно. Много седых волос, щетины и странного блеска в глазах. А возраст - от тридцати до пятидесяти.

- Я вас не боюсь, - на всякий случай сказала девушка.

- Мне что, обидеться? - спросил он. - Это вас искали? А зовут Наташа?

- Ну и что?

- Надо же познакомиться.

- Вовсе не надо.

- Тогда - прыгайте.

- Вот еще!

Мужчина развел руками, искоса поглядывая на нее. Она тоже с любопытством посматривала на странную личность, шагнув подальше.

- Ночь-то какая славная! - произнес бомж: определить род его деятельности не представляло труда.

Девушка неопределенно фыркнула. Она еще не знала, нужно ли с ним согласиться или сделать вид, что его тут вообще нет. Но и стоять рядом с человеком на пустой крыше и не замечать было довольно глупо. Все равно что столкнуться с кем-то в пустыне и пройти мимо, даже не поздоровавшись. К тому же она не чувствовала никакой угрозы. "Или уходи - или оставайся", подумала девушка.

- Вы кто? - спросила Наташа, хотя только что решила вернуться к друзьям.

Мужчина пожал плечами и ответил не сразу:

- Так... прохожий.

Девушка улыбнулась его словам. Будто он гулял по Цветному бульвару и по рассеянности завернул на эту крышу.

- Забавно, - произнесла она. И утвердительно добавила: - Вы здесь живете.

- Нет-нет, что вы! - замахал он руками. - У меня прекрасные апартаменты в Кремле, но сейчас там ремонт. Решил, знаете ли, обновить интерьер в летнее время. И перебрался пока сюда.

Наташа вновь фыркнула. Он все время старался стать к ней боком, словно особенно гордился своим профилем.

- Повернитесь, - попросила она. - Что вы там прячете?

- Ничего, - вздохнул он. - Впрочем, раз настаиваете...

У него не было уха. Розовый нарост прикрывала седая прядь. Это не выглядело столь уж безобразно, но вызывало сочувствие. Она читала про Ван Гога, отрезавшего себе ухо, и вслух подумала:

- Как это, должно быть, ужасно!

- Уже привык, - отозвался он. - И слышу в два раза лучше.

- А как это случилось?

- Беда с этими парикмахерами. Чуть зазеваешься - то нос состригут, то ухо. Потому что одеколон пьют.

- Почему вы все время врете? - спросила она, начиная сердиться. - Я знаю, кто вы. Художник или поэт.

- Никогда даже близко не стоял. У меня другие таланты. Я очень хорошо готовлю плов. Но, к сожалению, нет возможности вас угостить.

- А я не ем мяса, - сказала она. - Так что вы бы напрасно старались.

Теперь девушка уже совсем не боялась его и представляла, как будет рассказывать потом друзьям об этой странной встрече. Ей захотелось остаться здесь подольше, до тех пор, пока окончательно не надоест, и выяснить об одноухом бомже как можно больше. У него были довольно симпатичные, правильные черты лица, если только сбрить эту колючую щетину иподровнять волосы, конечно, не отрезая и второго уха. А еще отмыть с шампунем и одеть в приличный костюм, не забыть шляпу с галстуком - и тогда он сойдет за преподавателя вуза, банковского служащего или за одного из тех, кто ожидал ее внизу. По крайней мере, он умеет нормально разговаривать, думать и даже шутить.

- Я тоже не ем мяса. Потому что нет, - сказал бомж. В глазах у него прыгали веселые огоньки.

- Как, и зубов тоже? - находчиво спросила она.

Но оказалось, что ненароком почти угадала. Конечно, он не позволил заглядывать себе в рот, но беспечно кивнул.

- С промежутками. Попадаются тут всякие... несъедобные.

"Ну вот! - с огорчением подумала Наташа. - Теперь придется еще и челюсть вставлять". Словно вопрос о его новом облике уже был решен. "Просто инвалид какой-то".

- Ноги, полагаю, на протезах? - сказала она. - Не вы здесь столько лыж наломали?

- Не я. У меня амплуа иного рода. Я антенны ворую. Плету из них корзины и продаю на рынке. А в самой большой сплю.

- Хочу посмотреть, - капризно произнесла девушка.

- Хотите. Не вредно, - вздохнул он и пошел прочь, будто она вдруг перестала существовать. Растаяла или попросту приснилась. Вот уж чего она не предполагала, так это глядеть на его удаляющуюся спину.

- А?.. эй! Как вас? - негромко позвала Наташа. Даже ногой топнула. Вы куда?

- Зовите меня Вадимом, - обернулся он. Нагнувшись, подобрал несколько дощечек и пошел дальше.

Наташа, постояв в нерешительности, торопливо двинулась следом. И также взяла в руки пару деревяшек.

- Костерок запалим, да? - спросила, догнав Вадима. - Здорово придумали, я согласна.

- А вас никто и не спрашивает, - отозвался он. - Мне тут нужно сигнальные огни разжечь, чтобы вертолет сел. А то в прошлый раз в пруд провалился.

- А в нем, конечно, вас ждет подводная лодка, - подхватила она, улыбаясь.

- Нет, рыба, - серьезно ответил он и вытащил откуда-то пару целлофановых пакетов. В одном действительно оказалось что-то чешуйчатое, похожее на карасей, в другом - картофельные клубни.

- Обожаю печеную картошку! - сказала она.

- Вообще-то я вас еще не приглашал к ужину. Мест нет.

- Эту ошибку легко исправить.

В его руке очутился нож, которым он начал быстро потрошить и чистить рыбу. Затем продел сквозь жабры металлический прут, укрепил его на каких-то железках. Сложил набранный "хворост" и поджег бумагу. Все делалось очень ловко, наверное, не в первый раз.