Чак Хоган - Город воров

Чак Хоган

Город воров

Моей маме:

…то какова же тьма?[1]

Ибо где сокровище ваше,

там будет и сердце ваше.

Репутация Чарлзтауна в штате Массачусетс как рассадника грабителей, нападающих на банки и фургоны инкассаторов, совершенно оправданна. Однако, придерживаясь географической точности в описании Города и его достопримечательностей, этот роман ничего не говорит о большинстве его обитателей, бывших и нынешних, которые остаются достойными и порядочными людьми, как и жители всех прочих городов.

В то время как Чарлзтаун — родина многих достойных бостонцев, тем не менее завелось в нем бандитское сословие, какого не найти ни в одном другом пригороде, эти люди грабят банки и машины инкассаторов.

…если верить статистике ФБР, это местность, в которой проживает больше грабителей инкассаторских машин, чем в любом другом районе страны.

Человек, назвавшийся Горожанином… рассказал, на условиях анонимности, каким было его детство в Чарлзтауне. «Я жутко горжусь, что вырос там. Из-за этого рухнула моя жизнь, но я горжусь».

Мой тост не прост. Поднимем бокалы. Забудем обо всем.

За Город пьем.

За Чарлзтаун, наши два с половиной квадратных километра кирпича и булыжника. За пригород Бостона, которого нет ни на одной карте, словно пасынка на семейном портрете.

Это сердце Старого одиннадцатого округа, того, что отправил малыша Кеннеди в Конгресс. Два с половиной квадратных километра Америки, которые послали на Вторую мировую больше мальчишек, чем любой другой клочок страны. Здесь произошла битва при Банкер-Хилле, и кровь революции[2] окропила нашу землю и наши души, словно святая вода. Земля, семья и гордость моя — вот наша святая троица.

Но взгляните на тех чужаков, что раскупают наши жилища. Выживают нас из отчих домов. Яппи на «Вольво» с пачками наличных, любящие азиатскую кухню и презирающие церковь, одерживают победу там, где потерпела поражение британская армия — они вытесняют нас с нашей земли.

Но знайте: мы так легко не сдаемся. «Не стрелять, пока не различите белки их глаз!»[3] — это мы сказали, не забывайте. Гвоздика, может, и подвяла по краям, но она до сих пор алеет на лацкане, под которым бьется сердце Горожанина.

Так будьте же героями, подайте ту флягу. Заедим последний бокал яйцом вкрутую. Хорошо пошло. Шляпы долой, джентльмены. Выпьем за стелу на холме, за гранитный памятник, что переживет нас всех, за самый большой средний палец в мире, который мы показываем доброму братишке Бостону и всему двадцать первому веку.

За Город снова. Будем здоровы!

Часть I

Гордость

1. Ограбление банка

2. Место происшествия

3. Дележ

4. Игровая приставка

5. Допрос

6. Наставник

7. Лихорадка субботнего вечера

8. Фроули в «Пивной»

9. Сад в «Болотах»

10. Испачкался

11. «У Джея на углу»

12. Проверил, как дела

13. «Золотые хиты»

14. Крестный отец Заброшенного поселка

1. Ограбление банка

Дуг Макрей стоял в проеме задней двери банка и шумно дышал в маску. Зевал. Это хороший знак. Так набираешь кислород. Он пытался взбодриться. Они влезли в банк посреди ночи, так что времени не спеша съесть сандвичи, поприкалываться друг над другом и отдохнуть было достаточно. А для дела это плохо. У Дуга пропал кураж. Действие, страх и темп — вот из чего мешают коктейль бандитизма. «Вошли, бабки взяли, ушли». Так его папаша говорил. И черт его дери, в этом старый прощелыга был прав. Дуг был готов к тому, что все пройдет неудачно.

Он склонил голову к одному плечу, потом к другому. Но шея не хрустнула. Он глянул на свой кольт тридцать восьмого калибра, но заряженное оружие в руке давно перестало возбуждать его. Он приходил не ради возбуждения. И даже не ради денег, хотя без них он бы не прожил. Он приходил работать. Делать дело ради самого дела. Он, Джем, Дез и Глоунси шалят вместе, как в детстве, — только теперь зарабатывают этим на жизнь. Теперь их дело — грабеж.

От этих мыслей Дугу стало теплее, по спине побежали мурашки. Дуг постучал дулом по пластиковому лбу своей вратарской маски и, повернув к двери, вспомнил былое. Профи, спортсмен на взлете карьеры. В расцвете сил.

Джем стоял напротив него, словно отражение в зеркале: пыльный темно-синий комбинезон, надетый поверх бронежилета, рука в резиновой перчатке сжимает пистолет, на белой вратарской маске чернеют стежки. Глаза — две темные впадины.

Раздались приглушенные веселые голоса. В замке повернулся ключ. Лязгнула решетка. Клин дневного света. Женские пальцы на ручке двери, носок черной туфли — и в жизнь Дуга ворвался шорох черной цветастой юбки.

Он схватил управляющую отделением за руку и развернул ее лицом к себе, пистолет показал аккуратно, в лицо не совал. Ее ясные зеленые глаза расширились. Но напугала ее маска, а не кольт. Так сильно, что она онемела.

Джем пнул дверь, чтобы та закрылась за ее заместителем, выбив из рук парня картонную подставку для стаканов. Две порции горячего кофе выплеснулись на стену, оставив большой коричневый подтек.

Дуг выхватил ключи от банка из рук управляющей и почувствовал, как она ослабела. Он провел девушку коротким коридором к кассам, где ждал Глоунси, одетый абсолютно так же — маска и кевларовый жилет под комбинезоном. Управляющая испугалась, увидев еще одного грабителя, но у нее не было сил кричать. Дуг передал ее Глоунси. Тот уложил девушку и ее зама в сером костюме лицом на ковролин за кабинками. И принялся срывать с них обувь. Из-за маски его голос звучал ниже, чем обычно.

«Лежите смирно. Закройте глаза. Никто не пострадает», — пронеслось в голове у Дуга.

Дуг и Джем вышли через открытую бронированную дверь в фойе. Дез стоял у входной двери, прячась за опущенным жалюзи, чтобы его не было видно с площади Кенмор. Он выглянул в окно и поднял большой палец, обтянутый голубой резиной перчатки. Тогда Дуг и Джем прошли через тот участок фойе, который просматривался из вестибюля с банкоматом.

Джем разложил на полу холщовую хоккейную сумку. Дуг повернул самый толстый ключ на связке управляющей в замке ночного сейфа,[4] и серебристые пакеты посыпались на пол, словно лосось из порванной сети. Сбор за праздники. Мягкие пакеты с наличными и чеками, обернутыми банковскими квитанциями, — Дуг брал по пять-шесть сразу и бросал улов в открытый баул Джема.

Разобравшись с ночной выручкой, Дуг перешел к дверце на задней стенке банкомата. Подобрал ключ. Обернулся на кассовые кабинки. Джем велел управляющей подниматься. Без туфель она казалась совсем маленькой. Девушка наклонила голову, волосы упали ей на лицо.

— Еще раз, — велел Джем. — Громче.

— Четыре. Пять. Семь. Восемь, — произнесла она, глядя в пол.

Дуг не обратил внимания на то, что она слегка запнулась, и выставил код на механическом замке над скважиной с ключом. Дверца банкомата распахнулась, Дуг отсоединил питание и вытащил кассету с банкнотами. После праздников купюр в ней осталось меньше половины. Поразмыслив, он сгреб листы почтовых марок[5] и бросил их с десятками и двадцатками в сумку. Потом щелкнул переключателем режима обслуживания, вставил пустую кассету и поспешил назад, мимо стойки для заполнения чеков, через бронированную дверь к кассовым кабинкам.

Там он вытащил небольшой сейф из ящика в кабинке старшего кассира. Под какими-то дурацкими бланками и пачкой бросовых настольных календарей за 1996 год обнаружился коричневый пакет для монет. В нем лежал цилиндрический ключ от хранилища.

Джем и управляющая стояли перед широкой дверью хранилища и походили на парочку, дожидающуюся лифта. Только оружие выбивалось из общей картины. Джем прижимал ее к себе, водил дулом своего пистолета сорок пятого калибра по изгибу ее поясницы и нашептывал что-то на ухо. Дуг подошел к ним, покашливая; пистолет Джема переместился на бедро девушки.

— Она говорит, замок с часовым механизмом выставлен на восемнадцать минут девятого, — сообщил Джем.

Электронные часы на двери хранилища показывали 8.17. Оставшуюся минуту они стояли молча; Дуг, оказавшись за спиной управляющей, прислушивался к ее дыханию и смотрел на ее руки, которыми нервно обхватила себя девушка.

Время на часах сменилось на 8.18. Дуг вставил ключ в скважину над большим черным кодовым замком.