Филип Керр - Друг от друга

Филип Керр

Друг от друга

Посвящается Джейн

Боже, даруй мне милость принять безмятежно то, чего нельзя изменить, мужество изменить то, что изменить возможно, и мудрость отличить одно от другого.

Рейнольд Нибур

Пролог

Берлин, сентябрь 1937

Я помню, какая чудесная тем сентябрем стояла погода. Называли ее — «погода Гитлера». Даже природа благоволила Адольфу Гитлеру. Помню, как он держал громовую речь, требуя для Германии иностранных колоний. Пожалуй, тогда мы в первый раз и услышали от него фразу «жизненное пространство». Но ни у кого и мысли не мелькнуло, что для расширения жизненного пространства для нас необходимо, чтобы сначала погибли миллионы.

Я жил и работал в пространстве под названием Берлин. Работы там для частного детектива было хоть отбавляй. Прежде всего, конечно же розыск пропавших. Исчезали в основном евреи. Многих убивали в глухих переулках или отправляли в концлагеря, о чем власти не заботились уведомлять их семьи. При этом нацисты развлекались от души. Официально евреев поощряли к эмиграции, но, так как им запрещалось забирать с собой имущество, на такой шаг мало кто решался. Правда, некоторые изобретали всяческие хитроумные уловки, чтобы вывезти свои деньги из Германии.

Одна, например, такая. Еврей помещал на депозит в германский суд большой запечатанный пакет, набитый ценностями, с уведомлением: «Распоряжение на случай смерти такого-то», как бы перед отъездом в отпуск за границу. Там еврей «умирал», и подавалось прошение во французский или английский суд запросить у германского суда пакет, содержащий распоряжение на случай смерти. Немецкие юристы были только довольны оказать услугу коллегам, пусть даже французам или англичанам. И таким манером довольно много удачливых евреев ухитрялось воссоединиться со своими наличными и драгоценностями, которых хватало для начала новой жизни в новой стране.

А другая хитроумная схема была придумана — хотя в такое и трудно поверить — отделом по еврейскому вопросу службы безопасности, СД. Это помогало евреям уезжать из Германии, а попутно обогащало офицеров СД, участвующих в сделке. Называли мы ее схемой «еврей — разносчик товаров», на идиш — точер.

Я узнал о ней, когда ко мне обратились двое клиентов, страннее которых я в жизни не встречал: Пауль Бегельман, богатый бизнесмен, немецкий еврей, владевший несколькими гаражами и торговавший машинами по всей Германии, и эсэсовец-штурмбаннфюрер доктор Франц Зикс, начальник отдела по еврейскому вопросу в службе безопасности, СД. Меня вызвали на встречу с ними в Гогенцоллерн-палас на Вильгельм-штрассе, в скромный департамент, занимавший всего три кабинета. Позади стола Зикса помещались портрет фюрера и целая выставка дипломов юридических ученых степеней из разных университетов: Гейдельберга, Кенигсберга и Лейпцига. Вполне вероятно, Зикс был наци-мошенником, но наци-мошенником наивысшей квалификации. Лет тридцати, обликом далеко не ариец, он совсем не походил на идеал Гиммлера: темноволосый, губы сложены в самодовольную улыбку, и на еврея похож не меньше, чем Пауль Бегельман. От Зикса слегка веяло одеколоном и лицемерием. На столе у него стоял бюст основателя Берлинского университета Вильгельма фон Гумбольдта, прославившегося еще и тем, что он сформулировал тезис о невмешательстве государства в личную жизнь своих граждан. Но, по-моему, в этом пункте штурмбаннфюрер Зикс вряд ли был с ним согласен.

Бегельман был постарше Зикса, повыше ростом, с темными вьющимися волосами и губами толстыми и розовыми, будто мясной рулет. Он вроде бы улыбался, но глаза выдавали страх — ему явно не терпелось выскочить из-под пристального внимания СД. В этом здании, в окружении черных мундиров, он походил на мальчишку из хора, пытающегося подружиться со стаей гиен. Говорил почти все время только один Зикс. Как я слышал, Зикс был из Маннгейма, славившегося крепкими традициями «Общества Иисуса». В щегольском черном мундире Франц Зикс больше походил не на обычного мерзавца из СД, а именно на монаха-иезуита.

— Герр Бегельман выразил желание эмигрировать из Германии в Палестину, — без промедления приступил он к делу. — Естественно, он испытывает тревогу за свой бизнес в Германии и последствия для местной экономики, которые могут возникнуть после его продажи. Ради того чтобы помочь герру Бегельману, наш департамент предложил решение проблемы, в осуществлении которого можете помочь вы, герр Гюнтер. Официально герр Бегельман не эмигрирует — остается гражданином Германии, работающим за границей. Он станет служить в Палестине в качестве торгового представителя собственной компании. Таким образом, он сможет получать жалованье и иметь долю от прибылей, одновременно следуя политике нашего департамента — поощрять эмиграцию евреев.

Я не сомневался, что прибыли бедняга Бегельман согласился делить не с рейхом, а с Францем Зиксом. Закурив, я цинично ухмыльнулся чиновнику СД:

— Господа, я верю, что оба вы будете вполне счастливы. Но никак не могу понять, для чего вам потребовался я. Я не заключаю брачные союзы, я ищу компромат для разводов.

Зикс чуть покраснел и неловко покосился на Бегельмана. Он обладал властью, но недостаточной, чтобы угрожать человеку вроде меня. Запугивать студентов и евреев ему было не привыкать, но устрашить взрослого арийца — уже вне его полномочий.

— Нам нужен человек… которому герр Бегельман может доверить… доставить письмо из Берлинского банка Вассермана в Яффу, в Англо-Палестинский банк. Такой человек нам требуется, чтобы открыть кредит и арендовать помещение в Яффе, где разместился бы новый автосалон. Аренда поможет юридически подкрепить новое предприятие герра Бегельмана. Нам также нужно, чтобы наш агент доставил определенные предметы собственности в Англо-Палестинский банк. Естественно, герр Бегельман готов заплатить существенный гонорар за эти услуги: тысяча английских фунтов будет выдана в Яффе. И естественно, СД обеспечит всю необходимую документацию, подготовит все бумаги. Вы отправитесь туда как официальный представитель автосалона Бегельмана, а неофициально будете действовать как тайный агент СД.

— Тысяча фунтов. Хм, большие деньги, — уронил я. — Но что случится, если гестапо начнет задавать мне вопросы насчет этого дела? Им, пожалуй, не понравятся кое-какие мои ответы. Про это вы подумали?

— Разумеется! — отрубил Зикс. — Вы меня что, за идиота принимаете?

— Я — нет, но за гестапо не отвечаю.

— Так получилось, что я посылаю еще двух агентов в Палестину для сбора информации, это согласовано на высшем уровне. Нашему департаменту поручили расследовать возможности насильственной эмиграции евреев в Палестину. Для полиции безопасности, ЗИПО, вы станете одним из исполнителей этой миссии. Если гестапо вздумается задавать вам вопросы о поездке, вы будете в полном праве ответить, как и два других наших человека, что вы занимаетесь разведкой, выполняете приказы генерала Гейдриха и по причинам безопасности операции обсуждать ваши задания не вправе. — Приостановившись, Зикс раскурил тонкую вонючую сигару. — Вы ведь выполняли какую-то работу для генерала и прежде, верно?

— И все еще стараюсь забыть об этом. — Я покачал головой. — Со всем моим уважением, герр штурмбаннфюрер, но, если двое ваших людей уже едут в Палестину, зачем же вам понадобился еще и я?

Бегельман откашлялся.

— Разрешите мне, герр штурмбаннфюрер? — робко спросил он с сильным гамбургским акцентом.

Зикс, пожав плечами, равнодушно кивнул головой. С тихим отчаянием Бегельман взглянул на меня. На лбу у него проступил пот, как я подозревал, не только из-за необычно теплой сентябрьской погоды.

— Затем, герр Гюнтер, что ваша репутация бежит впереди вас.

— Не говоря уже о вашей отличительной черте — метко сшибать мишени, — прибавил Зикс.

Взглянув на Зикса, я кивнул. Пора кончать церемониться с этим юристом-мошенником.

— То есть вы желаете сказать, герр Бегельман, что не доверяете ни этому департаменту, ни его сотрудникам?

Лицо у бедняги Бегельмана страдальчески исказилось.

— Нет, нет, что вы! Дело совсем не в этом!

Меня забавляла ситуация, и я был не в силах остановиться:

— Вам не позавидуешь… Одно дело быть ограбленным, и совсем другой коленкор, когда грабитель еще и просит вас помочь поднести добычу к машине.

Зикс закусил губу. Я видел, что с гораздо большим удовольствием он перекусил бы мне вену на шее. Единственно, почему он сдержался и промолчал, — категорическим отказом я еще не ответил. А может, сообразил, что я и не откажусь. Тысяча фунтов есть тысяча фунтов.

— Пожалуйста, герр Гюнтер. — С превеликой радостью Зикс предоставил все упрашивания Бегельману, и тот продолжал: — Вся моя семья будет очень, очень вам благодарна за помощь.