Екатерина Гринева - Муж-незнакомец, или Сладкие сны о любви

Екатерина Гринева

Муж-незнакомец, или Сладкие сны о любви

Утро выходного дня началось хуже не бывает: я забыла выключить будильник, поставленный на шесть утра, и теперь заливистая трель заполняла все пространство, назойливо впиваясь в уши.

– Черт! – услышала я шипенье мужа, он повернулся на другой бок, закрыв голову подушкой. – Не могла, что ли, выключить эту тарахтелку?

– Забыла, – честно призналась я.

Он что-то буркнул и снова отключился.

А я лежала и смотрела в потолок: сон слетел с меня, и, судя по всему, заснуть уже не удастся. Но через полчаса непрерывного созерцания новенького натяжного потолка я все-таки задремала и проснулась от громкого шепота мужа.

– Инка! Ты все еще спишь?

– Сплю.

– А завтрак?

– Перебьешься.

– Ну, Инн! – заканючил муж. – Есть-то хочется.

– Прямо с утра? – поддела я его.

– Прямо с утра, – подтвердил он.

– Позже.

– Еще чего! Давай вставай и готовь!

Я повернулась к мужу и прижалась к нему. Он лежал ко мне спиной.

– М-мм, – промурлыкала я. – А что мне за это будет?

– Надо подумать.

– Как долго?

– Сообщу о своем решении после завтрака.

– Такая постановка вопроса меня не устраивает, – я провела пальчиком по его шее и прошептала:

– А как насчет горячего утреннего секса?

– Инн! – в голосе мужа прозвучали плаксивые нотки. – Всю неделю пахал, как собака. Дай хоть в выходной отдохнуть.

– Заездился, – насмешливо сказала я.

– А то! Работать мозгами – это не кирпичи таскать. Это реально труднее. Во много-много раз. Я вообще мечтаю у станка постоять. Стоишь, работаешь себе, и мозги отдыхают. Только ручонки шевелятся.

– Не представляю тебя в костюме от Армани у станка. При всем желании хоть убей не могу.

– А ты попробуй. Вдруг получится.

Я хотела что-нибудь ляпнуть, но вовремя передумала. Володя так трепетно относился к своей работе, что не спустил бы мне насмешек по этому поводу. Ради мира в семье я промолчала и не стала давать волю своему остроумию. Твой язык, как бритва, частенько морщился муж. Ты хоть иногда на людях сдерживайся, говорил он, не так ведь поймут.

– Значит, по-твоему, я должна слушать этот бред и молчать, – возражала я.

– Вообще-то да.

– Категорически не согласна.

– Свое мнение держи при себе, – сердился он.

Результатом наших споров стало то, что он все реже и реже брал меня на корпоративные праздники и вечеринки, cчитая, что я могу испортить «картинку». Первое время я обижалась, а потом махнула на это рукой. Не хочет, и пусть! Не надо! Мы люди гордые и валяться в ногах ни у кого не станем.

– Так как завтрак? – муж повернулся ко мне и провел рукой по моим волосам. – Сварганишь?

– Ноу проблем, – ответила я, подавляя вздох.

Я-то рассчитывала на другое.

Встав с кровати, я накинула на себя халат и пошла на кухню. В дверях – обернулась.

– Но вечером ты пощады от меня не жди.

– Разберемся, – усмехнулся муж.

Завтрак выходного дня состоял обычно из оладий. Муж обожал хорошо прожаренные оладьи с корочкой и мог умять их целую тарелку. Играючи и между делом. Со сметаной, с творогом, с любимым клубничным джемом. Когда на столе уже была горка оладий, на кухню заглянул муж. С ним пришла и наша кошка Диана, которую я называла Ди, а муж чаще всего Дашкой.

– Я смотрю, уже все готово.

– Осталась последняя порция.

Ни слова не говоря, Володя сел за стол и протянул руку к тарелке.

– Подожди! Дай хоть кофе сварить.

– Я сам заварю. Могу не побрезговать и простым растворимым.

Он ловко вскочил со стула и достал из колонки кофе.

– Голоден, как собака.

– Наверное, спал и пускал слюни, как собака Павлова.

– Точно. То-то мне снилось, что за мной кто-то бежит или я от кого-то убегаю, – ухмыльнулся он.

Аппетит моего мужа был поистине неисчерпаем. Он мог съесть какое угодно количество пищи, а через час снова захотеть есть. «Троглодит какой-то», – поддевала я его в первое время, когда мы поженились. И при этом он оставался поджарым, без грамма жира. «Тебе любая женщина обзавидуется, – говорила я. – Никаких диет. Трескаешь, что хочешь, и не жиреешь». – «Как ты, – мгновенно парировал муж. – Ты тоже не пышка». – «Ну да, – соглашалась я. – Мы два сапога пара, только я в отличие от тебя не ем, как лошадь». – «А ты рискни и посмотри, – смеялся он. – Вдруг тебя разнесет». – «Мне этого не надо», – отвечала я.

Моя покойная свекровь часто жаловалась мне на разборчивость своего сына. Ел он очень избирательно – был большим привередой, и мне потребовалось время, чтобы разобраться в его кулинарных пристрастиях.

Володя заварил кофе и снова сел на вертящийся cтул. Он слегка крутанулся на нем и сложил губы трубочкой.

– Только не свисти, – предупредила я его.

– Не собираюсь. Я просто размышляю.

– О чем?

– Что я сегодня должен сделать. Какие дела в первую очередь, а какие – во вторую.

– Опять, – простонала я, замахиваясь на него тряпкой. – Ты опять оставляешь меня на выходные одну. Где твоя совесть, Дымчатый?

Мужа, чья фамилия была Дымов, я часто звала Дымчатым. Не знаю почему, но в нашем доме это прозвище прижилось.

Он поднял вверх руки.

– Сдаюсь. Каюсь. Прошу прощения. Но – никак. – И для большей убедительности он провел рукой по шее. – Работы позарез. Ни продыхнуть, ни свалить в сторону. Рад бы сделать паузу, но не получается. Честное слово, Инка!

– А надо ли так много работать, Дымчатый, – тихо сказала я, садясь напротив. – Может, все-таки сделать паузу. Или взвалить часть дел на Марка. А? Может, ты пашешь, а он отлынивает.

Муж бросил на меня раздраженный взгляд. Все, что касалось его первого заместителя Марка Калмановского, он воспринимал крайне болезненно и обидчиво. Я знала это и обычно не задевала Марка, но сегодня – не удержалась. Перспектива провести весь выходной в одиночестве вывела меня из себя.

– Марк! – обиженно прошипела я. – У тебя на первом месте всегда Марк!

– Не говори то, чего не понимаешь, – хмуро бросил муж. – Ты и сама об этом знаешь… – многозначительно добавил он.

Первые признаки настоящей семейной ссоры были налицо. Она темнела и набухала, как грозовая туча, которая медлит и оттягивает момент, прежде чем пролиться обильным дождем, не оставляя ни малейшего шанса на спасение. Обычно я старалась увиливать или отходить в сторону, но сегодня меня несло куда-то и я не могла остановиться. Да и не хотела.

– Ты уже все выходные на работе, – патетически воскликнула я. – Ты уже просто женат на своей работе.

Диана-Ди учуяла нечто в воздухе и села на подоконник, пристально смотря то на меня, то на Володю. Какие же вы глупые, читалось в ее взгляде. Ссоритесь, выясняете отношения.

Только кошки могут так ненавязчиво и наглядно выразить свое презрение и снисходительность.

– Я никогда этого и не скрывал, – с убийственным сарказмом сказал муж.

И эта его ирония, его ухмылка меня и доконали.

Я взмахнула рукой и случайно(?) задела рукой тарелку с оладьями, и она взвилась в воздух со всем содержимым, и уже через пару секунд мы смотрели друг на друга разъяренные, а мой кулинарный труд валялся на полу.

– Сорри! – буркнула я.

Глаза мужа метали молнии. Он молчал, потому что в его лексиконе не осталось приличных слов для меня.

– Я не хотела. – И я прижала руки к груди. – Не знаю, что на меня нашло.

– Зато я знаю. – Градус иронии не сбавлялся. Напротив – он подскочил. – Ты ревнуешь меня к работе, ты ревнуешь меня к Марку. Была бы твоя воля, ты бы вконец рассорила меня с ним. Тебе не нравится моя жизнь, моя карьера. А все потому, что ты не нашла себя и сидишь дома в четырех стенах. Так и свихнуться недолго. И похоже, что… – и здесь я отвесила мужу звонкую пощечину. Ее звук оглушил меня, и я стояла, растерянная, несчастная. Во рту мгновенно стало горько и сухо. Я сглотнула.

– Прости…

Муж вдохнул воздуха и собирался заорать или разразиться убийственной тирадой, которая бы вконец расставила точки над «i» и доконала меня. Я предчувствовала это и втянула голову в плечи, как страус, который прячется от опасности. Но здесь откуда-то издалека раздался звонок. Он привел нас в чувство, и мы, замолчав, уставились друг на друга, cловно невидимая рука провела между нами дистанцию, и теперь мы пытались прийти в себя, остановившись у опасной черты.

– Твой мобильный! – напомнила я мужу. – Ты где его оставил?

– Слышу, – буркнул он. – Не глухой.

Он рванул из кухни, а я, присев на корточки, стала собирать оладьи с пола. Я свалила их в помойное ведро и только собиралась встать, как в дверях показался муж. Выражение его лица напугало меня. Таким он выглядел только однажды, когда сообщил мне о том, что его мать больна раком и ей осталось жить считаные месяцы, если не недели.

У меня неожиданно сел голос.

– Володя, что случилось? – прошептала я.

– Олю Юхневу убили. Из пистолета, когда она возвращалась вечером домой.