Марина Серова - Риск, засада, пистолет

Марина Серова

Риск, засада, пистолет

— Очень приятно, давно мечтал с вами познакомиться! Вера мне много о вас рассказывала, Татьяна э-э… — Бородатый бегемот, галантно склонившийся над моей ручкой, вопросительно поднял глаза.

— Просто Таня. — Я постаралась вложить в улыбку как можно больше светскости. Ха, делать Верке больше нечего, как услаждать его историями о бывшей однокласснице и, как бы это по-русски сказать, — однопартнице, а ныне частном детективе Татьяне Ивановой. А посему получите, милейший, в ответ равноценную любезность: — Я тоже слышала о вас от Веры много хорошего.

Он растерянно заморгал. А я, между прочим, даже и не соврала почти. Много — не много, но кое-что Верка мне о нем успела рассказать, пока мы сюда шли.

— Да, конечно. Ведь вы тоже в некотором роде связаны… — он взмахнул рукой, — с искусством, я имею в виду.

Теперь пришла моя очередь растеряться. Вероятно, что-то в этой идее есть.

— Пожалуй, я согласна, частный сыск имеет нечто общее с искусством.

— Да-да, я всегда говорил то же самое! — Кажется, он обрадовался, что обязательная при знакомстве программа выполнена и можно благополучно свернуть нашу беседу. Еще раз мило улыбнувшись мне и взяв под руку эту змею — Веру, из-за которой я и оказалась на выставке, он извинился и отвел ее в сторону. — Верочка, ну что ты вытворяешь, зачем тебе это надо? Ты что, хочешь, чтобы Людмила устроила скандал, да? — громко зашептал он, осторожно кося глазами по сторонам. Его редкая бороденка тревожно топорщилась. — Тебе нужен скандал именно здесь и именно сейчас? Я же просил тебя!

— Ничего подобного. — Верка была великолепно спокойна. — Это публичная выставка, Игорь, она открыта для всех посетителей. И я имею такое же право прийти сюда с подругой, культурно провести время, как и все остальные.

— Верочка!.. — попытался перебить ее бегемот.

Но Верочка была не тем человеком, которого можно перебить.

— Между прочим, — покачала она головкой, — мы даже билеты купили. Так что твоя Людмила может возмущаться сколько угодно. Я пришла сюда осмотреть выставку, и я ее осмотрю, что бы ни думала по этому поводу твоя драгоценная половина.

Я отвернулась. Мне, честно говоря, были абсолютно неинтересны их проблемы и переживания. Вот когда его супруга надумает явиться ко мне с просьбой выследить ее бородатого бегемота-мужа, согласная платить за это удовольствие по моим отнюдь не слабым расценкам, тогда я обращу внимание на их театральные страсти. Возможно. А пока я тупо уставилась на какую-то статуэтку, имевшую несчастье оказаться прямо перед моим носом. Господи, да как это вообще случилось, что я, находясь в здравом уме и твердой памяти, забрела в такое экзотическое место, как художественная галерея Игоря Маслова! Да я и понятия не имела, что в нашем Тарасове есть какой-то Игорь Маслов и существуют такие высококультурные заведения, как эта его галерея.

Нет, конечно, я, как девочка из интеллигентной семьи, посещала в свое время в составе школьной экскурсии тарасовский художественный музей и вполне в состоянии сказать нежным голоском: «В живописи я, конечно, слабо разбираюсь, но Левитан!..» Знаю, как правильно произнести еще десяток фамилий художников. Особенно мне нравится упоминать в интеллектуальной беседе английскую школу и Констэбля. Я считаю, что это придает особый шик. Скажу больше, если меня подвести к стене, на которой будут висеть картина Матисса и картина Шишкина, даже не обязательно «Утро в сосновом лесу», я смогу разобраться, где чья. Разумеется, если меня сразу предупредят, что выбирать надо именно из этих двух художников. Но чтобы я по доброй воле пришла на открытие выставки какой-то там особенной скульптуры и каких-то рисунков о весне, сама себе не верю!

Хотя, если откровенно, моей доброй воли тут было совсем чуть-чуть. Единственное, что я сегодня утром сделала по доброй воле, это бросила гадальные кости. Ну да, есть у меня такая привычка — в трудные моменты жизни советоваться с магическими костями. Очень простой способ и, между прочим, здорово помогает в принятии решений и сохранении нервной системы. Задаешь вопрос, бросаешь три двенадцатигранных гадальных кубика и отыскиваешь в специальной книге ответ. Хотя память у меня феноменальная и я наизусть помню значения большинства возможных комбинаций. Теперь можно действовать. А если твои действия приводят к результату с точностью до наоборот, то это уже твои проблемы — не сумела верно понять мудрый совет судьбы, значит, сама дура.

Так что сегодня утром я задала очень важный для меня на текущий момент вопрос «Как жить дальше?», зажмурилась и метнула кости.

21+33+12 — «Положитесь на свою счастливую звезду и смело шагайте вперед. При этом пусть ничто вас не тревожит — желание ваше исполнится с некоторой задержкой».

А что, неплохо звучит. Правда, не совсем ясно, исполнение какого конкретно желания должно задержаться. Впрочем, это не важно, в последнее время все мои желания как-то не торопятся исполняться. Значит, понимаем все это так: собирайся ты, Танечка, гулять, шагай, как сказано, вперед по улицам родного города, на людей посмотри и себя покажи.

Сказано — сделано.

И вот гуляю я, настроение по-весеннему гнусное, как и положено для одинокой девушки с полным отсутствием личной жизни. Небо нахально сияет голубизной; солнце, мало того, что сверху глаза слепит, так еще и в каждой луже отражается. Голуби воркуют так, что реактивные самолеты заглушают; всюду парочки ошалевшие, небось с уроков посбегали, сопляки. В общем, всем понятно, что в таком состоянии человека можно брать голыми руками.

И в этот момент судьба вываливает на меня Верку Ширяеву. Нет, врагами мы с ней никогда не были — шесть лет за одной партой предполагают возможность мирного сосуществования, — но и подругами тоже. Верка вообще не видела необходимости в такой категории человечества, как друзья, а у меня эта неглупая красотка с повадками начинающей стервы тоже не вызывала энтузиазма. Возможно, именно благодаря этому равнодушному уважению друг к другу и сохранились наши с ней добрые отношения. Можно сказать, что эти отношения упрочились за последние пять лет, которые мы не виделись. И вот, вместо того чтобы броситься от нее прочь с воплями ужаса, что, как показали дальнейшие события, было бы самым разумным, я, как последняя идиотка, обрадовалась.

— Вера! — Я помахала ей рукой. Она, прищурившись — солнце светило ей в глаза, — вгляделась в меня и вдруг пришла в такой восторг, что я даже засомневалась, не перепутала ли она меня с кем. Но нет, Вера точно знала, с кем имеет дело.

— Танька! — взвизгивала она, оставляя следы помады на моих щеках. — Как здорово! Это же надо, столько лет не виделись, и именно сегодня!.. Ты-то мне как раз и нужна!

— С чего это вдруг сегодня на меня такой спрос? — Моя радость от встречи несколько пригасла. — Любовник, что ли, от тебя сбежал, отыскать срочно надо?

— Ну ты, Татьяна, даешь! — На Веркин хохот стали оборачиваться прохожие. — Погляди, разве я похожа на женщину, от которой может сбежать любовник?

Я поглядела. Да, высокая, не просто красивая, а эффектно-красивая, с копной золотых кудряшек, тщательно продуманным макияжем, да еще и одета явно не в «секонд» — от такой женщины любовник не убежит. Может, всю жизнь мечтать об этом будет, но не убежит. А она, скользнув по мне внимательным взглядом, слегка удивленно заметила:

— А ты неплохо смотришься, Иванова. Вполне, вполне…

Я немедленно воспряла духом. Уж если Верочка Ширяева благосклонно обронила «неплохо смотришься», значит, Шарон Стоун может пойти и тихо повеситься от зависти в каком-нибудь их американском сарае. Я настолько увлеклась, представляя себе кинодиву в поисках подходящего для этой цели сарая, что как-то упустила нить разговора.

— Постой, — спохватилась я. — Куда, ты сказала, мы сейчас пойдем?

— На выставку «Весна и Женщина». Там и скульптуры, и картины, и все о весне, — терпеливо, что было совсем не в ее характере, объяснила Вера. Видно, действительно очень хотела, чтобы я пошла с ней. — В галерею Игоря Маслова.

— А зачем нам туда?

— Как тебе это объяснить. — Взгляд Веры скользнул в сторону. — Мне очень хочется пойти на эту выставку, а одной будет неловко. Игорь начнет шипеть, и все такое. А ты самый подходящий вариант: и внешне на уровне, и беседу можешь поддержать. Выставка, между прочим, довольно интересная, там даже какая-то жутко ценная статуэтка есть. Игорь у частного коллекционера из Питера выклянчил, говорит, целый час на коленях ползал, страховку обалденную заплатил.

— А кто такой Игорь? — я обреченно осознала, что мы уже не стоим, а куда-то целеустремленно шагаем.

— Игорь? Ну, Маслов, хозяин галереи. — Она фыркнула. — Тот самый любовник, который не сбежит.