Ромэн Сарду - Никому не уйти

Ромэн Сарду

Никому не уйти

Посвящается моему отцу

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

1

Самое трудное, скажу я вам, — это выйти из машины…

Данная поговорка, ставшая уже бессмертной, родилась в Калифорнии, а точнее, в Голливуде. С ее помощью кинорежиссеры описывали самый «мучительный момент» в их профессии, имея в виду выход из автомобиля утром после приезда на съемочную площадку, где их уже ждала толпа ассистентов, готовая наброситься с вопросами и самыми срочными проблемами. От режиссеров все время требовали принимать какие-то решения, решения, решения и снова решения. Но как же это сложно! В подобные минуты, по словам Кубрика и Спилберга, режиссер испытывает только одно настойчивое желание: немедленно уехать со съемочной площадки и снова завалиться спать.

В это холодное раннее утро — на дворе стояла зима 2007 года — полковник Стюарт Шеридан, начальник полиции штата Нью-Хэмпшир, съежившись в своей машине, которая везла его к жуткой сцене преступления, подумал, что голливудская поговорка подходит и для профессии полицейского. Очень даже подходит.

Шеридана разбудили полчаса назад: ему позвонил его ближайший помощник — лейтенант Амос Гарсиа. Без каких-либо околичностей и извинений за столь ранний звонок Гарсиа сообщил полковнику, что посылает за ним машину. Правда, при этом добавил, что на месте строительства новой 393-й автострады, между Конкордом и Рочестером, посреди леса Фартвью Вудс обнаружен «полный беспредел». Шеридану были знакомы эти места. Строительные работы велись там местными властями вот уже год: прямо через лес прокладывалось ответвление автострады длиною в пятнадцать километров, а через встречающиеся здесь небольшие водоемы перекидывались мосты.

Облокотившись на кровать, Шеридан бросил взгляд на циферблат будильника и увидел, что было всего лишь четыре часа утра. По отрывистому голосу своего помощника он понял, что произошло и впрямь что-то ужасное.

— Так в чем же все-таки дело? Преступление?

Гарсиа помедлил с ответом.

— Трудно сказать, шеф. Если быть откровенным, то я еще не настолько хорошо продрал глаза, чтобы правильно подсчитать, сколько тут валяется трупов!

— Черт возьми! Ладно, я понял. Теперь я морально готов, — ответил полковник.

Лейтенант положил трубку. Шеридан — осторожно, чтобы не разбудить жену, — поднялся с кровати и на ощупь нашел в темноте кресло, на котором лежала его одежда.

Полковник Стюарт Шеридан был очень высокого роста, с шеей футбольного защитника, с квадратным торсом и без единого сантиметра подкожного жира на пояснице. Подобное телосложение неизменно заставляло понизить голос всех тех, кто с ним разговаривал, и как нельзя лучше подходило для человека, носящего форму, особенно во время ночного патрулирования. Тем не менее, вопреки столь мощной для пятидесятилетнего человека комплекции, черты лица Шеридана уже давным-давно перескочили через полувековую отметку. Тридцать лет службы в полиции оставили свой след в виде гусиных лапок, расходящихся от уголков глаз к вискам, мешков под глазами, длинных и глубоких морщин на лбу. Его некогда густая шевелюра стала седой и поредела. Глядя в зеркало на свое лицо, покрытое шрамами, Шеридан вспоминал о далекой молодости, когда он жил в стиле Дикого Запада и при каждом расследовании норовил пустить в ход кулаки. Теперь, уже давно остепенившись, Стью Шеридан возглавлял полицию штата, то есть занимал престижный пост, который у него никто не оспаривал.

Надев униформу, Шеридан спустился в гостиную. На ходу застегивая поясной ремень, он заметил краем глаза два тонких луча, исходивших от автомобиля, только что подъехавшего к крыльцу его дома. А еще он увидел в свете фар крупные снежинки, кружащиеся на ветру. Сегодня было третье февраля. В эту зиму снега долго не было, но сегодня, по-видимому, зима решила наверстать упущенное.

Полковник засунул свой «глок» сорок пятого калибра в кобуру и надел широкополый «стетсон». Едва он открыл дверь, как сразу почувствовал, насколько сильно дует ветер. Обычная — не в полицейской раскраске — машина ждала его на противоположной стороне улицы. Мотор автомобиля работал, и из выхлопной трубы клубами вился обильный белый дым. Навстречу полковнику из машины вышел юный стажер и стал мямлить какие-то предусмотренные этикетом слова. Шеридан в ответ лишь буркнул: «Поехали, и побыстрее!» — и, сев в машину, захлопнул дверь.

Автомобиль выехал из Конкорда, столицы штата Нью-Хэмпшир, и направился в сторону леса Фартвью Вудс. Вскоре далеко за спиной остались и освещенные дороги, и светофоры на перекрестках, и даже отдельно стоящие дома. Теперь вокруг была только ночная темнота.

А еще снег, который все падал и падал.

«Как раз этого нам и не хватало…» — сердито подумал полковник. Он уже мысленно представлял себе перевернутые полуприцепы, оборванные электрические провода, поломавшиеся генераторы на фермах и толпу встревоженных сельских жителей. А еще беременных женщин. Шеридан привык, что в течение зимы не обходилось без того, чтобы одной-другой женщине вдруг не стало плохо в ее машине как раз по дороге в роддом, и на призывы о помощи первым всегда отзывался какой-нибудь оказавшийся поблизости полицейский. При этом довольно часто случалось так, что полицейскому самому приходилось принимать роды на заднем сиденье автомобиля. В общем, сильные снегопады, подобные нынешнему, всегда сулили большие неприятности.

В голове Шеридана мелькнуло, что на этот раз, слава богу, его не разбудили прямо посреди ночи. Полковнику припомнились многочисленные телефонные звонки, в результате чего ему приходилось срочно выезжать, чтобы осмотреть какой-нибудь труп, который вытащили из озера, или, скажем, молодую проститутку, истекающую кровью после побоев, нанесенных ей очередным клиентом. Став большим начальником, Шеридан был вынужден заниматься и многим-многим другим: организацией расследования ограблений, насилия, самоуправства, обеспечением безопасности манифестаций, подготовкой отчетов вышестоящему начальству и ответов на запросы политиков, выступлениями на пресс-конференциях… Бесчисленное количество бумаг, отправляемых в бесчисленное количество инстанций. Теперь же, как правило, его старались не тревожить по ночам.

Трудно сказать, шеф. Если быть откровенным, то я еще не настолько хорошо продрал глаза, чтобы правильно подсчитать, сколько тут валяется трупов!

Полиция Нью-Хэмпшира вполне могла похвастаться тем, что уровень преступности в их штате был необычайно низким. Шеридан подумал, что если Гарсиа обнаружил там четыре или пять трупов, то статистика преступлений резко рванет вверх…

Подъехав к границе стройплощадки, полковник еще раз вспомнил о поговорке голливудских режиссеров. Поначалу вокруг была кромешная тьма, почти со всех сторон плотным частоколом стояли деревья, а затем совершенно неожиданно прямо в глаза Шеридану ударил яркий свет, исходивший от ослепительного диска, появившегося прямо посреди темноты! Вскоре полковник разглядел перед собой добрый десяток полицейских автомобилей марки «Форд Краун Виктория» с зажженными вращающимися фонарями на крышах. К ним присоединились прожекторы установок агентства общественных работ, наполнявшие все вокруг голубоватым светом, и огромные генераторы, гудевшие и дымившиеся подобно входам в станцию метро. Полковник смотрел на желтые фосфоресцирующие ленты, трепещущие на ветру, на зависший на низкой высоте вертолет, который рыскал по лесу своим прожектором, и на вспышки фотоаппаратов. Работы на стройплощадке были, по-видимому, приостановлены: ни рабочих, ни зевак, ни телевизионщиков с их фургонами Шеридан не увидел. А вот полицейских и экспертов-криминалистов собралось здесь хоть отбавляй.

В общем, обычное место совершения преступления вскоре после того, как о нем стало известно.

— Я не мог вам не позвонить, шеф, — сказал Амос Гарсиа.

Помощнику Шеридана было лет сорок. Он родился в городе Форт-Лодердейл, штат Флорида, в семье выходцев из Латинской Америки. Гарсиа работал в непосредственном подчинении Шеридана вот уже семь лет.

— К счастью, я приехал сюда достаточно рано, а потому успел огородить довольно большой участок территории. В противном случае наши люди затоптали бы тут все своими ботинками. Я уж не говорю о местной полиции. Тут наверняка осталось много следов преступления — прямо под выпавшим снегом. Наверняка.

Гарсиа держался очень скованно, что для него было отнюдь не характерно, потому как он не принадлежал к числу тех, кто может поддаться эмоциям, увидев место преступления.

— Пойдемте, — сказал лейтенант. — Это вон там.