Стюарт Макбрайд - Меркнущий свет

Стюарт Макбрайд

Меркнущий свет

Посвящается Фионе (снова)

Без кого бы не…

Правда — вещь податливая, особенно если приложить к ней руки. Поэтому я должен поблагодарить следующих замечательных людей за то, что они позволили мне исказить их правду, и иногда таким образом, что узнать ее стало невозможно: Прокуратуру Абердина — за то, что помогла мне разобраться, как работает шотландская система правосудия; Джорджа Сэнгстера из Полиции Грэмпиана[1] за кучу бесценной информации о правилах, регламентирующих полицейский распорядок, и другие полезные сведения; мою «первую леди морга» — Ишбел Хантер, старшего ассистента-патологоанатома Королевской клинической больницы города Абердина, которая просто суперзвезда, как всегда.

Считаю своим долгом высказать особую благодарность Филиппу Паттерсону, который не только чертовски хороший литературный агент, но также и очень хороший друг, и всем остальным в «Маржак Скриптс»; гуру редакторского дела Джейн и Саре; блистательной команде из «ХарперКоллинз», особенно Аманде, Фионе, Келли, Джой, Деймону, Люси, Андреа и всем-всем-всем, кто проделал эту великолепную работу по выпуску книги; Келли из «Сен-Мартин пресс» и Ингеборге из «Тайден» — за их неоценимый вклад; Джеймсу Освальду за его идеи и фотографии.

Возможно, мне следует также поблагодарить Совет по туризму города Абердина — за то, что не линчевали меня, когда вышла моя предыдущая книга. Одно может послужить им слабым утешением: по крайней мере, в этой книге события происходят летом.

Но больше всего я благодарен моей капризной жене Фионе (иначе она меня побьет).

Глава 1

Когда они вошли в заколоченное здание, на улице было уже темно. Засранцы в драных джинсах, в куртках с капюшонами — двое мужчин и три женщины, почти одинаковые из-за длинных волос, проткнутых ушей, проткнутых носов и бог знает чего еще проткнутого. Все в них так и кричало: «Убей меня!»

Он улыбнулся. Они закричат очень скоро.

Сквот[2] находился на полпути к группе заброшенных двухэтажных домов — грязные гранитные стены, едва освещенные слабым светом уличных фонарей, окна заколочены толстой фанерой. Кроме одного окна на верхнем этаже, откуда сквозь грязное стекло сочился слабый, болезненный свет вместе с глухим ритмичным гулом диско-музыки. Остальная часть улицы была пуста, покинута, приговорена, подобно ее обитателям, и ни одной души не было видно. Никого, кто мог бы наблюдать за его работой.

В половине двенадцатого музыка стала еще громче; этот бухающий ритм легко скроет любой шум, который он поднимет. Он начал трудиться над дверной рамой, поворачивая отвертку в такт музыке, потом отошел полюбоваться на плоды своего труда — трехдюймовые оцинкованные шурупы шли вдоль всей двери, крепко удерживая ее в раме. Он был совершенно уверен, что она зашита намертво. Широкая улыбка расколола его лицо пополам. Это будет здорово. Это будет лучше всего.

Он сунул отвертку обратно в карман и погладил холодную твердую рукоятку. Его член тоже стал твердым и радостно выпирал из штанов. Ему всегда нравилась эта часть представления как раз перед тем, как займется огонь, когда все на своих местах и никуда не денутся. Когда смерть уже идет за ними.

Из большой сумки, стоящей у ног, он тихо вытащил три стеклянные бутылки и зеленую пластиковую канистру для бензина. Это были самые счастливые мгновения — откручивать у бутылок крышки, наполнять их бензином и вставлять тряпочные фитили. Затем обратно к входной двери, намертво зашитой шурупами. Вскрыть ломиком щель в почтовом ящике. И вылить туда канистру с бензином, слушая, как жидкость плещет по голым деревянным половицам, почти неслышно из-за грохочущей музыки. Из-под двери вытек тонкий ручеек, закапал по ступенькам лестницы и собрался внизу в небольшую лужицу. Безупречно.

Он закрыл глаза, пробормотал короткую молитву и бросил зажженную спичку в бензиновую лужицу у своих ног. Фууууууух. Синее с желтой каймой пламя бросилось под дверь, внутрь дома. Пауза, два, три, четыре… достаточно времени для того, чтобы все вспыхнуло. Бросил обломок кирпича в окно на верхнем этаже, стекло разбилось, и грохочущая музыка вырвалась наружу. Изнутри послышались изумленные проклятия. А потом внутрь полетела первая бензиновая бомба. Она ударилась об пол и взорвалась, поливая комнату горящим бензином. Проклятия сменились криками. Он ухмыльнулся и швырнул в пламя оставшиеся бутылки.

Потом на другую сторону дороги, спрятаться в тени и смотреть, как они горят. Закусив губу, он вытащил из штанов напряженный член. Если поторопиться, он сможет кончить и свалить еще до того, как здесь кто-нибудь появится.

Торопиться не нужно. Пятнадцать минут пройдет, пока поднимут шум, и еще двенадцать, пока приедут пожарные.

К тому времени все уже будут мертвы.

Глава 2

Рози Вильямс умерла так же, как жила: скверно. Она лежала на спине на мощенной булыжником улице, уставившись в оранжево-серое ночное небо, и ее кожа блестела, когда мелкий дождик смывал темно-красную кровь с лица. Она была голая, как в день своего рождения.

На место преступления первыми прибыли констебли Джейкобс и Бухан. Джейкобс нервно переминался с ноги на ногу на скользкой булыжной дороге, Бухан просто ругалась.

— Вот уродка! — Она внимательно смотрела на бледное, изломанное тело. — Для обычного рядового дежурства это уже слишком!

Трупы подразумевали дополнительную бумажную работу. Правда, потом на лице констебля Бухан появилась едва заметная улыбка: трупы подразумевали также сверхурочную работу, и, господь свидетель, она в ней очень нуждалась.

— Я вызову подкрепление? — Констебль Стив Джейкобс повозился с рацией и сообщил в дежурную часть, что анонимный звонок подтвердился.

— Подождите минутку, — сказала дежурная часть с сильным абердинским акцентом. Последовала пауза, наполненная шорохом статического электричества, затем: — Пока разбирайтесь сами. Все свалили на этот чертов пожар. Пошлю к вам детектива-инспектора, как только кто-нибудь появится.

— Что? — Бухан схватила рацию Джейкобса, все еще висевшую на его плече, отчего он едва не упал. — Что вы имеете в виду, говоря «когда кто-нибудь, черт бы вас побрал, появится»? Это убийство! Это вам не какой-то сраный пожар! С каких это пор пожар приоритетнее, чем…

Голос дежурной части оборвал ее пламенную речь.

— Слушай сюда, — сказал он, — меня не заботит, какие проблемы у тебя дома, ты, на хрен, можешь их там и оставить. Делай так, как тебе, черт возьми, сказали, и охраняй место преступления до тех пор, пока я не найду детектива-инспектора. И если для этого потребуется целая ночь, то столько ты и будешь ждать, понятно?

Бухан пошла яростно-пунцовым цветом, потом выплюнула два слова:

— Да, сержант.

— Хорошо.

И рация смолкла.

Бухан снова начала ругаться. Как, черт бы их побрал, она может охранять место преступления без бригады криминалистов? Дождь идет вовсю, скоро все улики смоет к чертовой матери! И где, черт возьми, убойный отдел? Это должно быть криминальное расследование, а у них даже следователя нет!

Она схватила констебля Джейкобса за руку:

— Тебе работа нужна?

Он подозрительно нахмурился:

— Какая работа?

— Нам нужен ведущий расследование офицер. Твой приятель живет где-то рядом, так ведь? Чертов мистер Герой Полицейский?

Джейкобсу пришлось признаться, что именно здесь он и живет, неподалеку.

— Хорошо, давай иди и буди этого ублюдка. Пусть он займется этим.

У констебля Ватсон была самая кошмарная коллекция бюстгальтеров и трусов, какую только доводилось видеть Логану. Ее нижнее белье выглядело так, будто его пошили производители цеппелинов во времена Первой мировой войны, да к тому же не в самый удачный день, — нечто военно-мешковато-серое. Не то чтобы Логану часто доводилось видеть нижнее белье Джеки, но иногда их смены совпадали. Логан сонно улыбнулся и перевернулся на другой бок; свет из холла лился сквозь открытую дверь, освещая смятую постель.

Он прищурился на электронные часы с будильником: почти два. Еще пять часов до начала дежурства и очередной взбучки. Целых пять часов.

Клик — выключился свет в холле. В дверном проеме появился смутный силуэт и, почесываясь, прошаркал к кровати. Констебль Джеки Ватсон положила здоровую, несломанную руку на грудь Логану и удобно устроилась головой на его плече, не самым удачным образом сунув кончики кудрявых волос ему в рот и в нос. Незаметно выплюнув их, он поцеловал ее в макушку и почувствовал, как ее прохладное тело прижалось к нему. Она провела пальцами по шрамам, которые крест-накрест пересекали его грудь, и Логан подумал, что пять часов — это не так уж и много, между прочим…