Анна и Сергей Литвиновы - Ideal жертвы

Анна и Сергей Литвиновы

Ideal жертвы

Из тайного дневника

Женщины – это не более чем расходный материал. Однако только благодаря им я добился всего. Благодаря их глупости. Жадности. Склочности. Лени.

С женщинами на самом деле очень просто. Первый и главный постулат: дама должна быть уверена в собственной исключительности. Ни одной, даже мимолетно похожей на нее, в мире нет – и точка.

И еще. Ты должен внимательно слушать свою жертву. Всегда. Когда она лепечет любые глупости – даже по-идиотски рассуждает о политике, автомобилях, футболе. Рассказывает жарко и красочно, какие сволочи мы, мужчины. Бесконечно и нудно жалуется на жизнь. И пусть у тебя внутри все клокочет, все равно: смотри заинтересованно и кивай.

Ну, и, конечно, все эти милые мелочи: цветы, комплименты, преданные взгляды. Нежные касания плеч. Мимолетные, чтобы сердце застыло в предвкушении, поцелуи...

Женщины – дуры. Они не смотрят, молод ты или стар. Богат или беден. Умен или глуп. Просто восхищайся ими – и они вознесут тебя в такие выси, о каких ты не смел даже мечтать.

Еще десять лет назад я был никто. Безвестный нищий изгой. А теперь своей властью возвеличиваю и убиваю. И с каждым днем все ближе и ближе подхожу к своей Великой Цели.

Мне осталось совсем немного. И моя миссия, мое предназначение будет выполнено. А сколько на пути к нему падет наивных и беспечных дурочек, меня абсолютно не волнует. Потому что женщины – Наташи, Кати, Бэллочки, Лилечки, Машеньки – всего лишь ступеньки на пути к моей личной вершине.

Лиля

Денег оставалось ровно двести рублей. В округлости этой суммы заключалось что-то насмешливое и даже издевательское. Я еще раз пересчитала купюры и мелочь. И правда: точнехонько двести. Не двести пять, не двести семь и даже не сто девяносто девять.

Две сотни – и пять дней до получки.

Нет, с голоду я не помру. И мой Максимка тоже. Мама проявляла чудеса экономного хозяйствования. Из скромного бюджета – моя зарплата, ее пенсия и совсем уж смешное детское пособие – она обеспечивала нам троим питание. Без икры, конечно, и часто даже без мяса, но трехразовое, семь дней в неделю. Больше денег не хватало ни на что. Я забыла, когда последний раз покупала модную шмотку. Я сто лет не была у косметолога. Я даже не могла припомнить того приятного ощущения, когда тебе делают педикюр.

А Максимушка! Он давно просится покататься на настоящей карусели. Завтра и послезавтра у меня выходные. Я могла бы сводить его в городской парк. Мы полетали бы с ним на качелях, проплыли на чертовом колесе. Гордый, он один оседлал бы карусельную лошадку и кружил, махая мне ручкой. И, усадив его рядышком, я проехалась бы на любимом аттракционе, не изменившемся со времен моего детства: на электрической машинке старого автодрома. Потом мы зашли бы в кафе, заказали мороженое и «колючей воды» (так малыш называет «колу»), и я бы показала Максимке, как просыпаются весной кустарники и деревья.

И вполне возможно – даже наверняка! – на меня положил бы глаз какой-нибудь папаша при своем отпрыске. Мы с ним слегка бы пофлиртовали, покуда дети общаются. А потом, кто знает! Может, наши отношения и не ограничатся одной болтовней на лавочке детской площадки...

Горпарки и прочие места семейных увеселений перспективны для одинокой женщины с ребенком. Если кто-то считает, что для знакомства больше всего подходит вечерний ресторан, он глубоко неправ. В ресторане, конечно, время можно провести приятней, но субботний парк, утренний спектакль и детский киносеанс предоставляют куда больше шансов. Надо только правильно фильтровать возможных кандидатов. Образцовые главы семейств не подходят. Зачем вам те, что пасут своих отпрысков, в то время как их законные мадамы заняты стиркой – уборкой – борщами? Вычленить «счастливых отцов» легко – главным образом, по тусклым затравленным глазам. А вот воскресные папы – совсем другое дело.

Многие огульно записывают «воскресных пап» во второй сорт. Категорически не согласна. Конечно, в любом мужике, даже самом, на первый взгляд, расчудесном, в итоге изъянов обнаруживается больше, чем достоинств. Однако отцы-разведенцы обладают, на мой вкус, неоспоримыми плюсами.

Не надо забывать, что у них хватило воли, характера, ума и денег для того, чтобы развестись с опостылевшей супругой и вдобавок суметь построить свою бывшую так, чтобы она разрешила ему посещать ребенка в выходные. Да и отцовская привязанность к малышу дорогого стоит. Раз он любит своего – значит, есть шанс, что и вашего полюбит. К тому же, если разведенный занимается с отпрыском, значит, он человек ответственный.

Не то что мой бывший – Юрик. Тот просто канул как в воду, и все. Растворился где-то на просторах России, а может, СНГ и целого мира. И судьба нашего Максимушки его нисколько не интересует (не говоря уже об алиментах).

Я вздохнула. Ох, далеко же я улетела в своих мыслях после банального пересчета денег. Ведь занятия на сегодня окончены. Я могу мчаться домой. Там ждут меня мой сынуля и мамин ужин. Однако я сижу, как дура, в своем крохотном кабинетике. В убежище без окон, под которое я выкроила часть раздевалки и отремонтировала собственными руками. Сижу и размышляю о презренном металле...

Хорошо бы денег занять. Но у кого? У Василисы? Исключено. Подруга сама сидит на голодном пайке. К тому же у нее хватило ума доверить семейный бюджет идиоту Стасику, своему мужу. А он мало того, что меньше супруги зарабатывает – еще и требует от нее отчета за каждую копейку.

Может, перехватить у соседки и крестной Ильиничны? Но у нее все равно больше тысячи не возьмешь, мне же для полного счастья требуется хотя бы три. А еще Ильинична, зануда, лекцию мне прочтет о правильной семейной экономической политике.

Или тряхнуть Машку, мою подружку еще со школьных лет? Но я ей и так пять тысяч должна, и она при каждой встрече зудит, что уже весна, а я ее оставила без босоножек. Без новой кофточки. Без приличного купальника. Без модного летнего платья... Без светлой, как положено летом, сумочки... Будто все это можно купить на несчастные пять штук!

Кто же еще способен стать моим кредитором? Получается, что только Емельян Петрович, по кличке Пугачев, директор нашего спорткомплекса. Денежки у него всегда водятся. Беда лишь в том, что я и ему уже должна. Целый «червонец» (то есть десять тысяч).

Мне не нравится ходить у него в должницах. Но когда я в прошлую получку пришла ему деньги отдавать, директор на меня руками замахал: не смей, мол, и чтобы я об этом не слышал! Я не стала настаивать – понятно почему. Совсем, что ли, дурочка – уговаривать любовника, чтоб он у меня еще и деньги взял!

Мысль получить у начальника новый заем была очень соблазнительной. И отдавать ведь опять не придется... Беда только, что я еще неделю назад решила: с Емельяном надо рвать. То есть начальником он пусть остается, но больше никакого секса. А если снова у него одалживать, значит, плавненько свести нашу связь на «нет» не получится. Емеля – он ведь тоже не дурак. Деньгами всегда поможет, но, как говорится, не забесплатно. В принципе, Емельян мужик неплохой, добрый, и даже, к моему громадному удивлению, мне было хорошо с ним, когда... Короче, я часто ухитрялась получать с «Пугачевым» самый настоящий оргазм, поэтому к сексу претензий нет. Но вот до того и после того... С этой точки зрения роман с Емельяном был ниже всякой критики. Банальная связь на рабочем месте. Свидания в его кабинете или в комнате отдыха сауны после закрытия нашего спорткомплекса. И ни малейших перспектив – хотя Емельян нашептывал мне, разумеется, что любит, что я его божество и он готов хоть завтра развестись ради меня с супругой.

Я не верила ему даже в самые интимные моменты. Емельяну сорок три, и он давно и безнадежно женат. Больше того – боится своей супружницы до дрожи в коленках. Казалось бы, с какой стати? Он при деньгах, со связями и на хорошей должности. Его мадам нигде не работает и ничего собой не представляет. Брось он ее, она ведь по миру пойдет. Во всяком случае, Емельян ей куда нужнее, чем она ему. Но не тут-то было. Супружница себя так поставила, что он – вот ведь старый лысый козел! – состоит у нее на побегушках. Слышала я, каким лебезящим тоном Емеля с ней по телефону разговаривает. А однажды, когда он фланировал вместе со своей дражайшей половиной по улице и увидел меня, то переменился в лице и затащил женушку в ближайший магазин (между прочим, ювелирный). На что угодно готов, лишь бы при ней со мной не сталкиваться!

Да, идти к Емельяну совершенно не хотелось. Хотя при мысли о нем и его тяжелых волосатых лапищах что-то сладко екнуло у меня внутри. Нет уж, хватит, осадила я себя. Умерла любовь так умерла. Как-нибудь перебьюсь и на две несчастные сотни. Пойдем с Максимушкой не в горпарк, а поиграем в дворовой песочнице. И не в кафе-мороженом будем жизнь прожигать, а мамины блины трескать.