Анна и Сергей Литвиновы - У судьбы другое имя

Анна Витальевна Литвинова, Сергей Витальевич Литвинов

У судьбы другое имя

Девицу прислали, какую просил. Худышка, бледная, совсем юная, нос в веснушках. Испуганно стрельнула в него взглядом и потупилась.

«Не размалевана. Свежа. Волнуется. То, что надо. Будет стараться – получит хорошие чаевые», – оценил Григорий Петрович.

Покосился на охранника, стоявшего рядом. Буркнул:

– Годится. На всю ночь беру.

Ночь проституткам выгодней, чем почасовые заказы. Но эта, нет бы расцвести – только голову еще ниже склонила. Начинающая, что ли? Правда, он сам велел прислать как можно моложе. И чтоб обязательно худенькая была. Но только проблемы ему не нужны.

– Сколько тебе лет? – строго спросил у девчонки.

– В…восемнадцать.

Естественно. Разве мог ответ быть иным?

Пришлось обращаться к охраннику:

– Точно не малолетка?

– Да не ссы, дядя, – пробасил тот. – Нормальный товар!

Григорий Петрович поморщился от грубости. Что элитное агентство, что сборище молдаванок – персонал одинаковый. Имеют наглость воображать, будто с клиентом на равных. Надо побыстрее выставить его.

– За ночь – как обычно? Десятка? – Григорий Петрович потянулся за бумажником.

– Я помещение сначала должен проверить, – предупредил охранник.

Будто с ходу не видно, что заказчик давно уже вырос из молодежных забав, когда одну девицу на пятерых заказывают…

– Смотри, только быстро.

Он уже раздевал свою жертву – пока что взглядом. Джинсы и кофточка решительно не годятся. Во что переодеть? Может быть, в школьную форму? Нет, надоело. Пусть девчонка сыграет… допустим, спортсменку. Молодую гимнасточку, целиком подпавшую под власть нового тренера. Трико, чешки и никаких, естественно, лифчиков. Да чтоб две косички заплела с розовыми бантиками.

Охранник вернулся из недр дачи. С некоторым даже удивлением произнес:

– Все чисто.

– Ты сомневался? – хмыкнул Григорий Петрович.

Он уже умирал от предвкушения сладких часов, что его ждали. Ох, веснушечки, худющая попа… Проси меня, умоляй – щадить не буду!

Поспешно протянул бодигарду две пятитысячные купюры, велел:

– Вали.

И – получил страшнейший удар ребром ладони по шее. Захрипел, осел на пол. Девица отчаянно завизжала.

– Заткнись! – досадливо велел ей охранник.

Но та забилась в угол, выставила, будто защищаясь, ладони и продолжала пищать. И сопровождающий беззлобно, точным движением ткнул ее в солнечное сплетение. Проститутка задохнулась, осела.

Он больше не обращал на девчонку внимания. Обернулся к заказчику. А тот, в глазах ужас, пытался отползти, бормотал:

– Деньги… деньги в портфеле… я все отдам!

Но гостя деньги не интересовали.

Он взглянул на свою жертву и произнес почти сочувственно:

– Ну, здравствуй, Григорий Петрович…

Мужчина покинул дачный домик спустя час – чуть не самый счастливый в его жизни и последний для любителя девочек. Тот, раскормленный, сытый, вальяжный, наверняка надеялся умереть в окружении детей да внуков. Или фантазировал, как остановится его сердце в горячих молодых объятиях, на пике оргазма. И даже в страшном сне себе представить не мог, в каких мучениях наступит финал.

А подобраться к нему оказалось совсем несложно.

Спасибо, спасибо тебе, Гришаня, за то, что платную любовь предпочитал. И, осторожный волк, вызывал проституток на затерянную в глуши съемную дачку, отпуская охрану. Жене, само собой, врал про командировки с переговорами…

Проститутка от увиденного совсем сомлела, и он просто бросил ее в коридоре. Не сомневался: когда очнется, вызывать милицию не станет – зачем ей неприятности? Просто сбежит. Еще и бумажник клиента с собой прихватит.

Охранник – настоящий ее охранник, – естественно, расскажет, что вез девицу на вызов в ближнее Подмосковье, что уже на объекте, во дворе, получил страшный удар по голове, но кто бил – не видел…

Могут, конечно, словесный портрет составить, если соседей опросят. Однако ночь темна, заборы высоки. Да если и видел его кто, что ж, пускай ищут мужчину славянской внешности и среднего роста. И безнадежно проверяют ближайшее окружение покойного.

А убивать было сладко… Ох, сладко! Когда мечтал, планировал, готовился, и представить себе не мог всех эмоций, которые его переполнят. И счастья, что захлестнет.

Игра началась.

На работе пусть горят новички. А пиар-агентство «Стимул» уже давно сделало себе имя. В клиентах – ведущие политики, звезды первой величины, столичная мэрия…

Поэтому, когда взяли заказ – раскрутить самый большой в России аквапарк, – особо париться не стали. Посчитали обычной рутиной, и ответственной на проект поставили новенькую. И продвигать решили без изысков, а по классической, давно обкатанной схеме: пара публикаций в столичных газетах, растяжки и щиты на дорогах. Ну и презентация, конечно.

Но тут в офис пожаловал генеральный директор. Был он в «Стимуле» фигурой почти мифической. Давно уже витал в высших сферах и до личного руководства агентством не снисходил. Всем заправляли два других директора – коммерческий с творческим. И вдруг большой босс требует план раскрутки того самого аквапарка!

Все наработки, конечно, забраковал. Велел бросить на проект лучшие силы. И почти в десять раз увеличил рекламный бюджет.

Сначала думали, что для любовницы шеф решил расстараться, однако вскоре выяснилось: он – соинвестор. Пять миллионов собственных долларов в строительство аквапарка вложил!

– Сказал бы сразу… – буркнул коммерческий.

И дело завертелось.

Придумали слоган: «Море в столичных джунглях».

Разработали имидж: «Здесь все, что вы хотите, и даже больше».

Зарядили прессу – с десяток московских газет и, конечно, все продвинутые глянцевые журналы.

Дизайнеры порадовали креативным, чрезвычайно эффектным макетом. Он пошел в наружку и на газетные полосы.

А презентация аквапарка должна была стать событием номер один в светской жизни столицы. Для этого, понимали в «Стимуле», совсем не обязательно вкладывать в мероприятие миллионы. Достаточно, чтоб народ прознал: будут мэр и Ксюша Собчак. Значит, и остальные автоматом подтянутся, только приглашения им пришли.

Молодежь из креативного отдела предлагала превратить презентацию в бразильский карнавал, а чтобы дресс-код был – купальники. Большой босс не согласился: «До купальников, кто захочет, сам потом разденется. Обязательно только напишите в приглашениях, что все аттракционы будут работать до последнего гостя и бесплатно».

Хозяин лез буквально во все, даже макеты приглашений лично утверждал, но, с удивлением отметили сотрудники, замечания его всегда оказывались дельными. Творческий директор даже заявил изумленно: «А не на пустом месте наш шеф миллионер…»

Босс к тому же сам придумал договориться с гаишниками: чтоб те в день карнавала для гостей отдельную полосу движения выделили. За километр от аквапарка поставить перед ней временный шлагбаум, а рядом очаровательную билетершу-мулатку, дорогу же разрисовать пальмами-кокосами-обезьянами. День субботний, на пробки повлиять не должно, зато приглашенные долго важничать будут, что ради них движение перекрывали.

В общем, постарались.

В день мероприятия генеральный подъехал в аквапарк уже к семи утра. Лично осматривал аттракционы, подбадривал сотрудников, принюхивался к улиткам и каракатицам, что привезли для фуршета…

А когда в аквапарке вспыхнул пожар (впоследствии ему присвоили пятую, высшую, категорию сложности), большой босс, как истинный капитан, покинул территорию последним. Прежде убедился, что подожгли помещение профессионалы и спасти его абсолютно невозможно.

«Слава, наркотики, деньги – полная ерунда. Самое главное в жизни – власть. И почему я раньше этого не понимала?…»

На нее смотрели двадцать пар глаз. Точно ей в лицо. И никто не отвлекался на шепот пальмовых ветвей, пересвист зимородков и громаду моря, притаившегося рядом. Приятно было осознавать: люди приехали за тысячи километров не ради тропиков. Не ради белоснежного песка пляжа и коктейлей в баре с видом на закат. Они прибыли сюда с единственной целью – увидеть ее.

«Двадцать человек… Уверенных в себе, при карьерах, машинах, деньгах. И все – мои! Мои, до самого донышка!»

Думала ли она хотя бы десять лет назад, что будет получать от людского поклонения столь несомненное удовольствие? И, главное, что окажется способна стать иконой? А ведь всю жизнь считала себя серой мышкой…

«С аудиторией моей подруги, конечно, не сравнить. У той – залы. Тысячи, даже десятки тысяч поклонников… Но ее власть – мимолетна. Легка, словно утренний ветерок. Моя же паства предана мне надолго. Может быть, навсегда».

Приказывать им прыгнуть со скалы она, конечно, не станет. Просто незачем. А делать на легковерных деньги сам бог велел. Ну, и честолюбие тешить тоже приятно.