Сергей Соболев - Танго втроем

Глава 9

— Как — «исчезли»?! Что это за детский лепет! — возмущался Шувалов. — Как вообще такое могло произойти?!!

Кое-как из рассказов «очевидцев», являвшихся, помимо этого, и прямыми виновниками ЧП, ему удалось восстановить ход недавних событий.

Часть сотрудников подразделения, включая и Шувалова, разъехались каждый по своим делам — следовало готовить к осуществлению второй этап намечаемой спецоперации. На «базе» оставались пятеро: Светлана за пультом, Петр в качестве ли то сторожа, то ли завхоза. Технарь и Кондор с Рейнджем. Двое последних занимались просмотром отобранных специально для них видеороликов, включая сюда «трофейную» пленку, на которой в компании с банкиром засветился некий Марк. Пока Петр хлопотал в боксах, пара морпехов вдруг на ровном месте решили устроить «побег».

— Рейндж на меня пушку наставил, — пожаловался Технарь. — Пришлось руки до горы поднимать, а что еще делать?

— Что за ствол у него был? — спросил Шувалов. — И откуда он взял оружие?

— Не ствол, а бздюлька, — хмуро сказал Петро, выглядевший расстроенным более других. — Вот на меня, да, на меня они пару «добрых» стволон наставили, у этих вот двух деятелей забрали…

Он кивнул на Технаря и притихшую на манер серой мышки за терминалом Кунцевич.

— У каждого, значит, теперь по «береттке»? — задумчиво произнес Шувалов.

— А я о чем говорю! — в сердцах сказал Петр. — Зашли, значит, с боков, кэ-эк рявкнут! Матюгами! А глазищами так и сверкают! Ну все, думаю, п.., счас, Петро, они тебя порешат…

— Не скажи, Петр, — вмешался Технарь. — Дамский «браунинг», конечно, не «бера», но все равно дырочки в шкуре сверлит исправно!

— Откуда взялся этот самый «дамский пистолетик»? — осведомился Шувалов. — Кто обыскивал Мокрушина? Его вообще обыскивали? Или «забыли»?

Присутствующие при командирском разносе дружно стали пожимать плечами.

— Ясно, — процедил Шувалов. — Ну и дисциплинка в нашем «детском садике»… А ты, Светлана, что там затаилась?

— Как-то все неожиданно произошло, — чуть побледнев, выда-вила из себя Кунцевич. — Я была занята, подошел Кондор, взял что-то со стола, сказал, «надо же, какая интересная ручка»…

— Зачем ты стрелку на виду держала?!

— Но, Командир… Она всегда у меня под рукой, как говорится, на всякий случай…

Шувалов сплюнул от досады — ей-богу, детский сад! — затем Повернулся к Технарю.

— Они что-нибудь забрали с собой?

— Да, Командир. «Трофейную» запись. Оригинал, правда, оставили, но подписали меня сделать две копии, фрагментами.

— И ты подписался?

— А что мне делать? — опять стал оправдываться сотрудник. — Сказали — руки до горы! И не помню уже дословно, не то зап…чь, не то зае…нь, короче, сделай-ка нам перезапись. Я, конечно, мигом сообразил, то есть перезаписал, а что оставалось делать?

— Ты бы лучше мозгами соображал, — подал реплику Леон. — А не своей технической начинкой!

— А когда я очнулась, — неожиданно решила дополнить свой рассказ Кунцевич, — их уже и след простыл…

— Теперь у «башибузуков» есть при себе пара приличных стволов, — подытожил сказанное Леон. — И я так понимаю, они собрались обтяпать какое-то дельце.

Он бросил вопросительный взгляд на напарницу:

— Ольга, ты в нашей компании самая… чудаковатая. Как ты полагаешь, куда на ночь глядя подались эти психованные ребятишки?

— Они собираются оторвать Казанцеву его яйца. Выслушав флегматичный ответ Ольги, Леон удовлетворенно качнул головой.

— Слыхали, что Змеюкина сказала? Редкий случай, когда я с ней полностью согласен.

Шувалов хлопнул дверью кабинета с такой силой, что все присутствующие вздрогнули.

— Ой, что теперь бу-удет… — тоненьким голосом на манер провинившейся школьницы, протянула Кунцевич. — Как все будут руга-аться…

Командир появился из-за дверей даже раньше, чем ожидали. Промокнул взмокший лоб платком, сложил его, сунул в задний карман брюк. Затем криво усмехнулся:

—Думаю, объяснять, что мне сказали там, особой нужды нет.

Он посмотрел на Глеба:

—Тихий, ты говорил, у Казанцева, мол, оборудована настоящая крепость!

— Да, Командир, там все очень круто.

— Хотелось бы знать, как они собираются штурмовать этот бастион, — Шувалов на какое-то мгновение задумался. Затем, словно очнувшись, гаркнул на присутствующих: — Вы еще здесь?! Двое на «базе», остальные — «на коня»!

Художник по-прежнему суетился возле Розановой, пытаясь если и не развеселить ее, то хотя бы помочь девушке обрести некое душевное равновесие.

— Я не буду у вас ни есть, ни пить, — с отсутствующим видом произнесла молодая женщина. — Оставьте меня, пожалуйста, в покое.

— Тогда ты усохнешь, как мумия, — стал стращать ее Ломакин. — Что останется от твоей красоты? Или вообще помрешь!

— Не помру. За мной должны прийти.

— Да кому ты нужна, дурочка, — вспыхнул Ломакин. — Мой тебе совет: не разочаровывай Алексея Игоревича. Держись за него крепко, обеими руками! Потому что сейчас он твой единственный шанс выкарабкаться из неприятностей!

В апартаментах вновь появился банкир. Он выходил куда-то и отсутствовал довольно долго, занимаясь какими-то непонятными приготовлениями. Поскольку он успел переодеться в смокинг, у него был нарядный, пожалуй, даже торжественный вид. И весь он выглядел так, как будто его должна была принять как минимум английская королева.

— Ты представляешь, Алексей? — решил пожаловаться Ломакин. — Она объявила голодовку!

— Что? Голодовку? — Казанцев бросил на него непонимающий взгляд. — Что за ерунда…

Он перевел взгляд на молодую женщину. Такое впечатление, что Казанцев переживал минуту душевного подъема, но что послужило тому причиной, Розанова не смела и догадываться.

— Вы еще не переоделись, Елена Владимировна? Впрочей,это неважно…

Он распахнул двери,за которыми почему-то было совершенно темно.

— Прошу вас… дорогая Елена! Вы говорили, что мне нечего вам предложить и нечего вам показать. Сейчас, смею надеяться, вы возьмете свои слова обратно…

Какая-то непонятная сила заставила Розанову подняться на ноги, хотя скорее всего тому посодействовал Вадим Ломакин. Как бы то ни было, она сделала несколько неуверенных шагов, уклонившись от попытки банкира взять ее под локоть; да, ноги, казалось бы, сами несли ее туда, в темноту, что-то было там такое, что притягивало Елену Розанову к себе как магнитом.

Двери апартаментов тут же захлопнулись, они были плотно пригнаны, так что наружу не пробивался даже лучик света. Темнота, впрочем, не была абсолютной, непроницаемой для взора — казалось, сами стены помещения, через которое они проходили — коридор то был или галерея, она так и не поняла, — исторгали из себя слабый свет, мерцающий то серебристыми, то золотистыми искорками. Чудилось, что ее окружает бархатистое звездное небо, такое можно видеть только в южных широтах.

— Закройте глаза, — негромко сказал Казанцев. — Я скажу, когда можно будет смотреть.

Сама не зная почему, она подчинилась. В первый раз она выполнила просьбу Казанцева. Плотно закрыла глаза и стала ждать.

— А теперь — смотрите!!

Но еще раньше этого торжествующего возгласа даже сквозь закрытые веки в глаза молодой женщины хлынула волна света.

Теперь Розанова смотрела прямо перед собой и отказывалась верить собственным глазам.

— Господи… — выдохнула она наконец восхищенно. — Какая красота…

— Да, Вениамин, вы не ослышались, Бушмин беспокоит, — Андрей изловчился и прикурил по ходу разговора сигарету. — Между прочим, живой и невредимый! У меня к вам дело. Вопрос, можно сказать, жизни и смерти. И еще одно «между прочим» — разговор именно о вашей жизни. Хотите, встретимся, посудачим на эту тему? Можно, конечно, отложить, если вы заняты, но боюсь, не с кем будет тогда беседовать…

— Вы это серьезно? — осведомился на том конце провода Карсаков. — Или пытаетесь провернуть один из ваших фокусов?

— Я что, похож на несерьезного человека? — процитировал смуглолицего Бушмин. — Гарантирую, что на этот раз никаких приколов с моей стороны не будет. Вы мне как-то дали шанс, настало время ответить взаимностью.

На том конце линии чуток подзадумались, но все же итог этих размышлений для Бушмина оказался положительным.

— Где и когда?

— Зачем откладывать? Прямо сейчас! Где? У вас есть в распоряжении явочные квартиры. Те, что я знал, вы «спалили». Называйте улицы, где расположены действующие «явки», а я подумаю.

Выбрав из нескольких подходящий вариант, Бушмин известил о том своего собеседника.

— Полчаса времени хватит, чтобы добраться? — спросил Карсаков.

— Добро, на том и сговоримся.

Как и положено воспитанному, добропорядочному человеку, Бушмин в указанное время утопил пуговку дверного звонка. Он, конечно, догадывался, что явился на стрелку Карсаков не один. Не исключено также, что в «адресе» кто-то присутствовал и до появления сотрудников «Балтии». Но Бушмин в последнее время такое успел пройти, испытать, так сказать, на своем хребте, что присутствие на «явке» пары-тройки головорезов его нервную систему совершенно не пошатнуло.