Наталия Матвеева - По моим правилам (СИ)
- С твоим нежеланием лечиться, молодая мисс, я вообще удивляюсь, почему ты до сих пор жива?!? – усмехнулся Калеб, жестом заставляя Лив снять топ и показать ему рану. – Убежать из палаты с пулевым ранением легкого! После пневмогемоторакса… Уму не постижимо! И ты уверена, что не хочешь поехать в больницу, беглянка?
Лив устало усмехнулась:
- Нет уж, спасибо, доктор, не обижайтесь, ваше общество мне приятно, но туалет и обед по расписанию… Это просто финиш!.. – она перевела взгляд на Брайана, который о чем-то шушукался с ее папашей, бросая на нее обеспокоенные, задумчивые взгляды, и окликнула его:
- Вермишелька… А вот и ты, предатель!
Брайан посмотрел на нее, подняв брови и подойдя ближе. В его глазах искрилась грусть и озабоченность ее состоянием:
- Лив! Зачем? Зачем ты поехала туда?? Тебе же нельзя волноваться, запрещены тяжелые физические нагрузки! Ну почему ты такая непослушная?!? – укоряюще воскликнул он, и Лив даже стало его чуточку жалко.
- Это все вы с отцом виноваты, да еще сиделка Макс, чтоб ему бинт головешку не передавил!.. Если бы вы выполнили обещание и просто взяли меня с собой, мне бы не пришлось никуда бежать и принимать на себя, как ты смешно выразился, «физические нагрузки», я уж не говорю о волнении! Так что если кровь снова зальет мне легкое и сдвинет куда-нибудь к поджелудочной железе мое сердце, это будет на вашей совести! А я-то думала, что ты – единственный адекватный типчик во всем этом дремучем, дубовом лесу… - так рассуждала Лив, чувствуя, как начинает действовать местный наркоз вокруг раны и глядя, как Калеб готовится к тому, чтобы начать орудовать иголкой, подготавливая все необходимое. Брайан укоризненно смотрел на нее, качая головой и грустно усмехаясь, а отец плюхнулся на диван и, достав сигареты, закурил, пронзительно следя за манипуляциями Калеба над его дочерью.
- Прости, Оливия, но я также, как и твой отец, и Макс, хотел только того, чтобы ты скорее поправилась, а волнительные беседы с Эрнесто могли только помешать этому процессу… Вот, посмотри на себя, - Брайан мягко указал на ее рану и заплаканное лицо, - так и вышло! А теперь… может, ты расскажешь нам, что такого важного ты должна была ему сообщить, что рискнула ради этого собственной жизнью?
Эйден кивнул, нервно выдохнув дым.
- Да, дочь. Я все еще не понимаю, почему эта блоха отдала тебе флешку со всеми записями и почему мы не можем его прихлопнуть за то, что он сделал всем нам, а затем, вернув обратно наше влияние и силы, пойти войной против трижды проклятого самой Святой Марией Чикагского синдиката, вырвав его из этого мира, как больной зуб??
Лив от боли сморщила нос, когда Калеб принялся орудовать иголкой, но, с трудом вздохнув, спокойно ответила:
- Я не знаю, почему Эрнесто отдал нам записи... Может, его слегка впечатлило то, что я предложила ему стать частью нашей семьи…
Это заявление вызвало колоссальное давление на головной мозг у всех троих мужчин в комнате, потому что их глаза как-то заметно вывалились из орбит, жутковато округлившись.
- Что ты ему предложила?.. – тихо переспросил Эйден, не веря своим ушам.
Лив закатила глаза и раздраженно проговорила:
- Я так и знала, что вы превратитесь в морские фигуры, которым велено замереть в неестественной позе по ходу детской игры, если я сообщу вам. Да что в этом такого? Он одинок, отец, и все, чему его учили в детстве – это как быть успешным крестным отцом, безжалостным убийцей и жестокой машиной правосудия! Да не таращись ты так на меня, папа!! – гневно воскликнула она, глядя на непонимающего, онемевшего от шока отца.
- Тише, беглянка, не дергайся, я тут, между прочим, сшиваю два твоих кусочка кожи… - умиротворяющим и сосредоточенным тоном проговорил Калеб, не отрывая внимательных глаз от раны.
- Надо было степлером сцепить. Мороки было бы меньше. – беспечно отозвалась Лив и снова сердито посмотрела на отца и Брайана. – Ну неужели вы не понимаете??? Он потерял себя, он заблудился в собственной злобе, он не выбирал эту дорогу, за него сделали выбор! И я чувствовала это с самого начала, чувствовала нашу с ним похожесть, связь, я понимала, что творится внутри него, потому что сама до какого-то времени жила лишь жаждой мести и злобой, отталкивая от себя всех, кого боялась потерять! Он не заслуживает смерти, отец. – вздохнула она, опустив глаза. – Ему нужна помощь. И любовь.
Она замолчала, а Брайан вдруг с гордостью и нежностью улыбнулся и проговорил:
- Ты все сделала правильно, Оливия. Ты очень удивила нас… Кажется, твой отец и я просто слишком много работаем, чтобы заметить, как ты повзрослела за эти два года… И ты предложила руку помощи, не зная, как он поступит дальше со всей информацией, которая могла отправить нас всех на смертную казнь?
Лив снова горько и подавленно усмехнулась, почувствовав болезненный укол в сердце.
- Я, конечно, переживала, что он не воспримет мои слова и продолжит свою дурацкую игру… Но на тот момент мне просто хотелось донести до него мысль… идею… о семье… - она прикусила губу и зажмурилась, угрюмо пробубнив:
- Теперь это все уже не важно. Он оттолкнул меня. Сказал, что больше не будет нас мучить и… прогнал. – Лив отчаянно посмотрела на задумчивого, казалось, даже ушедшего глубоко в себя, Эйдена и ее охватила тоска и разочарование. – А я так спешила! Верила, что все получится, и черт возьми, мне пришлось по дороге через столькое…
Она вдруг вздрогнула и замерла, выпучив глаза, как и Эйден, Брайан и Калеб минуту назад. Она кое-что вспомнила, и вся ее гнетущая тоска и желание залиться слезами вмиг улетучились.
- …я вколю тебе успокоительное, так что скоро ты уснешь, Оливия. Тебе нужен полноценный, здоровый сон и отдых без всяких там стрессов и спасений чужих душ, слышишь меня, беглянка?.. – донесся до девушки, как через стену, едва слышный голос Калеба, и она очнулась, глупо глянув на него, а затем – на свою руку, куда доктор только что сделал укол какого-то транквилизатора.
- Успокоительное… - на автомате пробубнила она и резко воскликнула:
- Проклятье!!! Трейшоун!!!
- Трейшоун? – удивленно повторил за ней Эйден, а потом добавил более подозрительным и жестким тоном:
- Что такое, дочка? У тебя проблемы с этим хмырем?? Мы можем вместе разобраться…
Но Лив не слушала, неуклюже доставая из кармана мобильный, который, все-таки, прихватила из машины отца на всякий случай, и набирая номер повелителя группировки «Острые ножи».
- Успокойся, отец, мне надо кое-чего с ним закончить… - задумчиво проговорила Лив, вдруг ощутив, как члены ее тела постепенно начинают расслабляться под воздействием успокоительного, а веки становятся тяжелее.
Трейшоун ответил после пятого гудка, и Лив услышала в трубке его низкий, холодный голос, беспрекословно заявивший:
- У меня через несколько минут важная встреча, так что говори быстрее, дочка Эйдена.
Лив усмехнулась. Почему-то угнетенность и боль куда-то удрали из ее организма, оставив облегчение и расслабленное расположение духа.
- Привет, здоровяк! Не волнуйся, я и сама не смогу говорить дольше двух минут: мне только что зашили вентиляционную дырку в легком и вкололи антидепрессант! Так что сообщаю в ускоренном темпе: я нашла своего сводного брата, и он признался, что действительно подстроил те нападения в Гарлеме и остальные, на другие группировки… - Лив широко зевнула, ощущая, как тепло и тяжесть медленно, всем своим весом придавливают ее тело и голову… И глаза открытыми держать все труднее становится…
- Так. Дальше. – потребовал продолжения Трейшоун, и Лив кивнула.
- Но вот так получилось… Я его не убила и не собираюсь убивать. Так что, извини, черная гора, расквитаться за твоих людей не получится…
Эйден и Брайан шокировано переглянулись и одновременно заголосили:
- Лив, что ты делаешь???
- Что ты такое говоришь, дочь??? Ты свихнулась???
Но Оливия, поплыв по мягкому, обволакивающему течению успокоительного, только вяло махнула им рукой, нисколько не обеспокоившись их треволнением. Она напрягала слух и размякшие извилины, чтобы понять, что там отвечает Трейшоун… Или что там орет Трейшоун в трубку, разнося свое чувство превосходства и неудержимой, безумной злобы на несколько метров вперед через мобильник, и даже приезжать и стоять рядом с ним для ощущения эффекта не нужно было.
- Что ты сказала??? Что значит «не получится»??? Так ты кинуть наш договор решила, курица беложопая?!? – заорал Трейшоун так, что даже Эйден и Брайан со своих мест повскакивали, видимо, собираясь помочь в поисках барабанных перепонок Оливии, если вдруг возникнет такая необходимость. Но, к сожалению, возможности такой не представилось, потому что уши Лив завяли и завернулись от следующих непечатных слов и словечек, которые она слышала впервые и которые содержали в себе контекст расистского характера, а также глубокую неприязнь к самой Лив, ее семье, что-то даже насчет внешнего вида и формы лица проскочило…
