Сергей Гайдуков - Школа суперменов
Первый: Что это значит?
Дюк: Он — младший брат ее отца. Он ее дядя. Собственно, поэтому он и напросился в вертолет и...
Первый: Вот подонок! Я так и знал, что он...
Второй: Ас чего вы решили, что он будет писаться от счастья, что его вернули в Проект?! Ему что Леван, что Химик... А вы уши развесили!
Дюк: Мне выйти, пока вы тут между собой?..
Первый: Нет-нет, все в порядке... Так он тоже теперь в Конторе?
Дюк: Насколько я понимаю — да. И эта информация стоит сто тысяч.
Второй: А это не слишком?
Дюк: Так ведь деньги — не главное.
Второй: Что у вас еще есть?
Дюк: Еще... Еще у меня есть тот неудачливый агент Химика. Второй: А что с ним такое? Какой интерес он может представлять?
Дюк: Я думаю, что господин Крестинский, сидя здесь, на берегу Атлантического океана, не имеет представления, кого Химик использует на территории России. Детали могут показаться неважными, но только с первого взгляда...
Второй: А зачем господину Крестинскому это знать? Это дело Химика, это вопрос целесообразности... Я имею в виду, что такие вопросы — это не уровень господина Крестинского. Агенты... Химик сам принимает решения.
Дюк: Вот-вот. Но этот агент — особый случай. Химик вытащил этого человека из психиатрической клиники.
Первый: Вот это я называю — неправильная кадровая политика...
Дюк: У этого агента нестабильная нервная система, сомнительное прошлое и еще ряд проблем. Тем не менее Химик держит его при себе. Использует в своей экспериментальной программе по ускорению регенерации тканей. Это когда раны заживляются быстрее, чем у обычных людей.
Первый: Это как?
Дюк: Химия. И внушение. Всего понемногу, я уже объяснял. Так вот, этот не самый лучший агент... Химик, видимо, придавал ему особое значение. Он придерживал его для определенного момента.
Первый: Ладно, заинтриговали. Пятьдесят штук.
Дюк: Миллион.
Второй: Что?!
Дюк: Это стоит миллион.
Второй: Что стоит миллион?
Дюк: Число, месяц и номер рейса, которым этот человек вылетает в Аргентину.
Первый: Этот агент с нервным расстройством? Зачем он сюда вылетает?
Дюк: Этот человек... У него масса психических отклонений. Но его главная мания — убить старшего брата, которого он считает ответственным за свою искалеченную судьбу. Какая-то старая история...
Первый: Извините, мне нужно позвонить... (Слышен шум, шаги, звук открывающейся двери.)
Дюк: Правильно, это Гриша Крестинский, старший брат вашего шефа. Химик держал его на крючке, чтобы в нужный момент использовать его против шефа и самому стать главным. Так получилось, что Гриша попал к Конторе, ну а те не стали его задерживать... Гриша пошел на сделку — он рассказал все, что знал про Химика, а ему сделали загранпаспорт и купили билет до Рио. И подсказали адресок.
Второй: Но... Вы же сказали, что руководство Конторы было против ликвидации Крестинского!
Дюк: Против того, чтобы сделать это своими руками. Но почему бы не посодействовать встрече давно не видевшихся родственников? Святое дело... Выпишете чек или предпочитаете наличные?
Второй: Чек... Слушайте, Денис, а что вам вообще нужно? Деньги — это само собой... Сейчас Крестинский наверняка захочет поговорить с вами лично, предложит вам работать на себя... Крестинский — это человек, который может вам дать многое. Как и отнять. Так что вы подумайте: что вам нужно?
Дюк: Что мне нужно? Все что у вас есть. И даже больше.
8
Под свежим январским снегом даже такой город, как Волчанск, выглядит довольно симпатично. Новогодние украшения в витринах магазинов, перемигивающиеся гирлянды, объявления о праздничных скидках, картонные Деды Морозы, далекие звуки музыки... Белая «девятка» с ростовскими номерами медленно миновала выставленные у въезда на площадь рекламные щиты и остановилась на стоянке у гостиницы «Заря».
Из машины вышел невысокий темноволосый человек, одетый несколько не по сезону, — по волчанским меркам. Он в короткой кожаной куртке, шея замотана длинным шарфом, а на курчавых волосах сидит карикатурно-большая кепка. Он поеживался от холода, но поглядывал с чувством некоторого превосходства на жителей Волчанска в их дубленках и пухлых куртках на синтепоне. Рома Акопян поднялся по лестнице, и каблуки его старомодных сапог с высокими каблуками стучали как маленькие подковки.
Рома вошел в вестибюль, довольно ухмыльнулся, подмигивая каким-то проходящим мимо женщинам, что-то пробормотал себе под нос и наконец остановился у стойки администратора.
— Девушка, — проникновенно сказал он сорокалетней даме с пышной прической. — Это случайно не вы победили на конкурсе «Мисс Россия» в прошлом году?
— Нет, не я, — ответила дама. — Но я буду участвовать в этом году. Вы хотите меня проспонсировать?
— Я всегда готов проспонсировать красивую женщину, — захохотал Рома. — Причем неоднократно! Я обязательно вами займусь, только вот закончу с предыдущим проектом... Елена Ивановна Стригалева все же проживает у вас?
Дама укоризненно посмотрела на Рому, вздохнула и начала стучать по клавишам компьютера.
— Нет, — ответила она минуту спустя не без злорадства. — У нас таких нет. Ваш предыдущий проект сбежал от вас. Плохо спонсировали, наверное...
— Пока никто не жаловался, — возразил Рома и почти перелез через стойку, чтобы видеть экран монитора. — Давайте еще посмотрим, повнимательнее... Она была тут, точно была. Номер 606. Это где-то в сентябре было...
Дама некоторое время по инерции стучала по клавишам, потом подняла на Рому глаза и вкрадчиво произнесла:
— Значит, 606?
— Ага, — столь же вкрадчиво ответил Рома.
— А вы знаете, что я сейчас должна сделать?
— Неужели подарить мне поцелуй? От всей души...
— Позвонить в милицию.
— Ну это вы зря...
— Там. — Дама многозначительно ткнула пальцем в потолок. — Там целая уголовная история была. Со стрельбой. И у меня есть инструкция, что если кто-то будет интересоваться...
— Я уже совершенно не интересуюсь. — Рома капитулянтски поднял руки. — Все, все. Я не интересуюсь, я просто спрашиваю...
— Нету здесь вашей девушки, нету, — решительно ответила дама, сняла трубку телефона и начала нажимать кнопки. — Хотите, позвоним в милицию и спросим там?
— И почему это у вас через слово «милиция»? — скорбно произнес Рома. — Никакой романтики...
Он отошел от стойки, дама тут же повесила трубку и некоторое время молча смотрела перед собой, потом вздохнула и принялась за разбор текущих бумаг.
Между тем Рома изящными финтами миновал охрану на входе, проскользнул на лестницу и поднялся на шестой этаж.
— Н-да, — произнес он, войдя с лестницы в коридор шестого этажа. — Что это у вас тут стряслось? — спросил Рома у коренастого парня в грязно-синей униформе строительной фирмы.
— Это называется «ремонт», — ответил тот, вгрызаясь дрелью в стену.
Рома медленно прошел мимо банок с краской и шпаклевкой, листов ГВЛ, мешков со строительным мусором...
Дверь номера 606 была забрызгана краской. Рома толкнул дверь и вошел внутрь.
Он увидел кирпичную коробку с аппендиксом в виде ванной комнаты. С потолка свисали провода. Пол был застелен полиэтиленовой пленкой. Номер выглядел совершенно нежилым, и Рома недовольно поморщился.
Потом он подошел к окну — пленка и обрывки обоев шуршали под ногами — и осторожно тронул пальцем грязное стекло.
Скотч под давлением пальца прогнулся и отлип. Рома тронул пальцем отверстие в стекле, очень похожее на след пули. Рома сунул руки в карманы. Резко развернулся и пошел назад, к лестнице. Рабочие не обращали на него внимания.
Рома, не останавливаясь, прошел через вестибюль, вышел на улицу и так же сосредоточенно зашагал к своей машине.
На ходу он вытащил пачку сигарет, закурил, с наслаждением втягивая теплый дым и цокая зубами уже не от холода, но от возбуждения.
— Ну и хули ты вылез? — спросил он человека, который стоял возле Роминой «девятки», присев на капот. — Сиди и не высовывайся, я сам все сделаю.
— Дай-ка сигарету, — попросил Мезенцев. — И не дергайся... Кто тут меня узнает...
— Кто захочет, тот узнает, — мрачно бросил Рома. — Ты же не пластическую операцию сделал. Ты просто сменил фамилию. Ну, и похудел слегка.
Мезенцев согласно кивнул, затянулся и тут же начал кашлять.
— Э, а тебе можно курить-то? — поинтересовался Рома.
— Хрен его знает, — сказал Мезенцев, но сигарету не выпустил. — Ну что там? Ты нашел ее?
— Нет.
— Я так и думал, — спокойно кивнул Мезенцев. — Значит, придется ехать в Москву. Там поищем.
— Даже не заикайся.
— Я говорю: поедем в Москву.
— А я говорю: забудь. Тут какая-то серьезная заваруха была, менты и все такое. В этом номере дырки от пуль. Гиблое дело, короче говоря. Я не хочу тебе на мозги капать, но твоей Лены... Ее уже, может быть, и нету.
— Ты тело видел?
— Нет, но...
— Значит, поедем в Москву.
— Ты, блин, как баран. Знаешь такого зверя? Вот это ты в точности. Тебе сейчас затаиться надо, ясно? С того света тебя вытащили, новые документы тебе сделали, похороны Жене Мезенцеву оформили... Сиди и не рыпайся. Это же счастье, что ты сейчас на своих двоих и на свободе.
