Бригада (1-16) - Александр Белов
Саше вдруг показалось, что он видит в голубой дали высокого человека — прямо-таки великана — в красной кухлянке, отороченной черным собачьим мехом. В руке у человека — посох, у ног сидит верный пес. Тума. Друг. Человек смотрит на него, не отрываясь, если только про слепого можно сказать, что он смотрит. Затем еле заметно улыбается и говорит:
— Ты сделал то, что должен был сделать. Кроме тебя этого не сделал бы никто. Ты — один. Ты — избранный. Значит, все не зря! А на большее и не рассчитывай. Делай свое дело и не требуй за это награды. Направляй свое русло к Великому Океану, и однажды он примет тебя. Смысл существования только в этом, и ни в чем другом.
Призрак — великан в красной кухлянке, отороченной черным мехом, — задрожал и растаял в горячем июльском воздухе. Белов почувствовал, что площадь застыла в ожидании, и пора начинать выступление, но… Перед его мысленным взором пронеслись события последних дней. Во всех газетах был опубликован указ президента: Батин отменил выборы губернаторов и теперь назначал их своей властью.
Принимая во внимание, какие средства тратились на предвыборную борьбу противоборствующими кланами, Белов согласился с этим решением президента, хотя всем своим нутром был против отмены выборности. На данном этапе это было разумно. Взять хотя бы Зорина: если бы все пошло по сценарию Берестовского, Виктор Петрович наверняка стал бы губернатором стратегически важного региона России и распродал бы его по кускам тому, кто больше заплатит.
В тот же день параллельно с указом Батин внес на рассмотрение областного законодательного собрания кандидатуру Александра Николаевича Белова, и вскоре камчатская Дума утвердила его большинством голосов. Сам Зорин в это время уже отдыхал от важных государственных дел в Матросской Тишине. У Саши не было возможности поинтересоваться, доволен ли тот своей нынешней жизнью, но почему-то у него возникла уверенность, что не слишком.
Реставрация особняка подходила к концу, и Белов рассчитывал в скором времени сделать там краеведческий музей. Тело Князя так и не нашли, как не нашли и сокровищ купца Митрофанова. Шмидт повел группу захвата в таежный дом, но тот оказался пуст, только осколки венецианского зеркала валялись на полу. Из всего митрофановского золота Шмидту достались два ордена Золотого Руна да несколько золотых монет, в спешке распиханных по карманам. К чести его следует заметить, что оставшиеся ценности Дмитрий беспрекословно сдал по акту в милицию. Ну, вообще-то один червонец оставил: пробил в нем дырку и повесил на шею — на память о пережитом приключении. Саша его за это не винил.
Трупы охранников фирмы «Бриз» и бойцов Князя были найдены в Чертовой балке. Всех, кроме одного — его Белов запомнил хорошо, потому что парень постоянно улыбался, как Чеширский кот. Вывод напрашивался сам собой: дух окаянного Ерофея Кистенева все еще бродит по тайге в поисках похитителя его проклятого золота.
Шмидт сделал Ольге предложение и в доказательство искренности своих чувств, отчаянно потея и ругаясь, целых два дня рисовал акварелью копию «Похищения Европы». Получилось не очень хорошо. По мнению Белова, никак не получилось, но Шмидт сильно гордился неожиданно открывшимся талантом художника, и Саша не хотел его расстраивать. Главное, что Ольга согласилась и даже повесила рисунок над кроватью. Кроватью, в которой, по уверениям Шмидта, они скоро сделают парочку настоящих спецназовцев, отпетых Зевесовых орлов. Саша был рад за него.
Оглядываясь на свою жизнь и анализируя все, что с ним произошло, Белов был недоволен только одним: тем, что ему не дали победить в честной и открытой борьбе. Получалось, будто могущественный покровитель в нужный момент постелил соломку там, где Белову суждено было упасть, и отнял у него радость победы. Эта мысль отравляла ему существование. Саша понимал, что он здесь ни при чем, но тем не менее…
Белов подошел к микрофону, положил руку на толстую книгу в красной обложке — Конституцию Российской Федерации. Он окинул взглядом толпу перед собой. Тысячи глаз смотрели на него с надеждой и ожиданием.
Все было сделано правильно. Полжизни пройдено. Пусть жизнь его не всегда была такой, как хотелось бы. В ней было много ошибок и заблуждений, но все-таки больше было хорошего и даже прекрасного. Того, за что он всегда будет благодарен своей судьбе — до самого конца. Но самое главное — вторая половина жизни. Умная, осознанная, которую надо использовать с толком, на пользу себе и людям.
Белов набрал в грудь воздуха и уверенно произнес в микрофон:
— Я, Александр Николаевич Белов, вступая в должность губернатора Камчатки, торжественно клянусь… — Его недрогнувший голос многократно усилили мощные динамики…
