Петр Катериничев - Игра теней
Примитивны эти японцы, как инфузории!
Да разве ж это деньги?!
Вот создать «модель» действующего или нового президента — это не мелочь по карманам тырить! Тогда его Устранение может пройти просто не замеченным публикой: государи у нас не сильно балуют народ личным общением, а появление «куклы» в «ящике» время от времени будет означать: «В Багдаде все спокойно!»
Понятно, эту игру нельзя продолжать вечно, но… месяца три — хватит… Еще три — по Конституции — обязанности Президента поисполняет Премьер, нынешний или вновь назначенный… А полгода в России, при нашем «крутом драйве» — это, батенька, срок! «Джоке сыграет!
М-да…
Поэт — невольник чести… А государь? Заложник власти?
Пора прикрывать этот кукольный балаган. Тем паче — «карабас» уже по ту сторону добра и зла… Поскольку компьютер сепаратен, то и разработка, в нем хранящаяся, единична… Что еще хранится в этом разумном ящике, меня не волнует — меньше знаешь, легче спишь. А вот уничтожить этот «ящик Пандоры» необходимо…
Навсегда.
Хотя…
Как рассуждал монах в одной охальнической поэме:
«Да, грех велик, да вот идея уж больно, братец, хороша…» Правда, ее техническое исполнение непросто… Впрочем… Всякая техника — дело техники…
Гарантии в России дают разве что на японскую технику… Да и то — только на год!
Не больше.
…Тора несу на плечах. Я и не подозревал, что остались еще силы. Дверь в комнату-сейф я не закрывал.
Оказавшись перед комнатой с достаточно бронированной дверью, открываю: все «замковые» шифры-коды я убрал, заодно отключив систему уничтожения. Заношу Тора внутрь. Укладываю на стол. Возвращаюсь в коридор и стреляю вдоль длинной очередью. Грохот в замкнутом помещении адский!
Группы «ремонтников» не заставляют повторять вызов… Они бегут по коридору, грамотно страхуясь…
Ручной пехотный огнемет у меня на плече. Нажимаю на спуск, делаю шаг назад и захлопываю дверь.
Гранитные своды сотрясает страшной силы взрыв. Перед выходом из командного блока я оформил эту милую комнатуху «декоративным пластиком». Думаю, высот в оформительском искусстве я не достиг. Зато эффект… эквивалентный семи килограммам тротила.
Сейчас на месте Города — море огня.
Бреду по шпалам подземки. Изредка по сплетениям поводов пробегают искры, так похожие на блестящие крапины белого золота…
Я устал от безнадежной тьмы. Я хочу к солнцу.
Глава 48
Все было хорошо, кроме солнца. Ну да это поправимо как всякая стихия…
Снайпер был спокоен и сосредоточен. Шестнадцатиэтажный дом находился всего в тридцати метрах, окна на двенадцатом этаже, угол — градусов шестьдесят.
Профессионал его квалификации с такими исходными не промахнется.
Стрелку было тридцать пять. Маленького роста, тщедушный, он никогда не представлял ни для кого интереса — ни для одноклассниц, ни для шпаны во дворе — угрозы, да и как «добыча» для подначек — слишком тих и бесцветен… Учителя в школе его, «хорошиста», не хвалили и не ругали, мать и отчим относились как к собаке в деревне: зачем любить, хватит и того, что кормим…
Однажды он зашел в тир. Почему это случилось в двенадцать лет, а не раньше, он помнил: нечастые деньги, выдаваемые матерью на завтраки — две копейки на школьную булочку, шесть копеек на кофе, — он копил.
Сначала он выдумал себе, что хочет купить щенка-дворняжку, каких продавал на рынке по субботам безногий инвалид. Когда набрались необходимые три рубля и он поменял в магазине мелочь на зеленую новенькую трешку, решил, что дворняжку покупать не стоит… Лучше породистую… Трешка со временем превратилась в синюю, с отливом, пятерку, пятерка — в переливчатый рвонец, червонец — в благородный четвертной… Мальчик не ходил в кино, не покупал мороженое, он копил деньги. И «пускать деньги на ветер» путем бесполезной стрельбы «в молоко», как часто и азартно делали его сверстники, он не собирался…
Полтинник, юбилейный, с Лениным, он нашел в пыли на обочине асфальтовой дорожки… Мальчик полюбовался находкой, поднял голову, и взгляд его уперся в короткую надпись: «Тир». Он и не думал ни о чем — ноги по несли сами. В тире было пусто, прохладно и стоял запах ружейного масла… Мальчик вдохнул всей грудью и почувствовал, как кружится голова…
На гривенник он получил пять пулек и… четыре монетки по двадцать и одну — десять. Служащий, видно сослепу, перепутал полтинник с рублем. Мальчишке сразу захотелось убежать с «добычей», но пульки…
Он «переломил» духовушку, уронил пульку в гнездо со щелчком закрыл ружье…
Оно показалось ему очень большим и очень тяжелым, он упер ствол в «рога»… Как целиться, он знал: в школе, в коридоре у кабинета НВП пять стендов показывали стрелка в разных положениях мальчик не помнил, чтобы он изучал это специально но, как оказалось, он это просто знал…
Прищурился, держа приклад под мышкой, поймал на мушку крупную птицу, затаил дыхание, нажал на спуск… Птица со щелчком опрокинулась вниз головой… Впервые он испытал восторг… Настоящий восторг… Зарядил ружье, выстрелил снова…
Еще… Еще… Все пять мишеней болтались вниз головами…
Дрожа от азарта, мальчик подошел к старику и взял еще десять пулек. Из десяти выстрелов — девять в цель! Старичок, до этого безучастно дремавший на табурете, покачал головой: «Да ты, пацан, просто снайпер!» — скомандовал: «Ствол вверх!» — и пошел поднимать мишени.
Мальчик хотел пострелять еще, но вошла ватага ребят, а делиться своей новой тайной радостью он не хотел. Ни с кем…
Дальше был стрелковый кружок. Рутинные тренировки, соревнования. Рвение ученика тренером не слишком поощрялось: успехи у него были, но не самые блестящие. Тем не менее он уже к шестнадцати годам достиг уровня, когда мог тренироваться один… И тогда… Тогда он вырезал из фанерки маленькие фигурки людей, рисовал им рожицы или просто мысленно называл именами людей, которые его не любили, и стрелял, стрелял;
А потом — потом его забыли. Он стал мастера спорта, и не выше; к службе оказался непригоден после прохождения медкомиссии его забраковали «по голове»…
И стрелок остался тренером при районном клубе ДОСААФ, жил на нищенскую зарплату в маленькой квартирке… Жена — толстая, апатичная женщина была чем-то похожа на мать и к мужу относилась как необходимой, но довольно никчемной мебели…
Вспомнили его, как ему казалось, случайно. Вышли какие-то люди, присматривались, кругами ходили, пока стрелок не спросил прямо: кого?
Заказчики быстро заметили, что любит он только новенькие, хрустящие бумажки, и ими старались расплачиваться. Получив деньги, стрелок закрывался в комнате, раскладывал сотенные громадным изумрудным веером по постели и чувствовал почти физическое удовольствие.
За пять лет он стал одним из лучших. У него не было ни одного «прокола».
Хотя особой изобретательностью не отличался — на цель его, как правило, выводили, но стрелял в таких условиях и из таких положений… Всегда — результативно.
Снайпер, прищурившись, посмотрел на окна. В квартире были двое… Объектом был мужчина… На этот раз ему не представили фотографию, но на такой случай у него были свои «заготовки»: домоуправления, соседи… Он нашел даже старое жилье Дронова, потолковал с теткой по имени Алла и сумел обзавестись фотографией — просто втихаря заныкал ее с серванта: мужчина — Дронов, мальчик — сын Аллы и ее мужа. Пока «чинил трубы», он мог бы замочить всю семейку… Стрелок любил умственно проигрывать такие варианты — это он считал тренировкой… К жертвам своего искусства стрелок относился довольно равнодушно; пожалуй, если что и было, так это любопытство, но не суетное: оно было скорее похоже на любопытство охотника к будущему трофею… Этот экземпляр был хорош… Таких любят женщины, таким, наверное, везет… У него — богатая квартира и красивая девчонка…
Теперь — это ненадолго.
Стрелок взял винтовку, погладил оружие, прикинул к плечу. Тяжесть и надежность металла его успокаивали. Каждый раз, когда он выходил на выстрел, где-то в глубине души таился, нет, не страх — смутное беспокойство, что он может промахнуться… Сердце вдруг летело куда-то вниз, словно неточный выстрел означал крушение всей его жизни…
Он снова погладил оружие. Он ощущал свое родство с ним, словно они были частью друг друга… Нет, оружие не подведет. И он не промахнется.
Вот только солнце. Оно отражалось от окон и слепило стрелка. Сделать неточный выстрел по такой «дичи» было бы непростительно. Стрелок уже пропустил объект: тот вышел из машины и скрылся в подъезде… Спешка нужна только при ловле блох… Снайпер гордился тем что всегда обходился единственным выстрелом.
В голову.
Стрелок приник к объективу оптики. За шторой были видны силуэты, но солнце, проклятое солнце… Оно отражалось от стекла и слепило стрелка. Остается только ждать, когда солнце исчезнет. Ждать он умел.
