Ангел мести - Maria Rossi
— Моя мама обладала потрясающим голосом и слухом. Видимо в нее моя любовь к вокалу. Да и в музыкальную школу я тоже ходила. Хотя скрипку не держала в руках пару месяцев, если честно.
— А если я попрошу, попробуете сыграть? — смотря в глаза девушке, задал вопрос Доминик.
— А вы не боитесь, что я здесь, в ресторане, вас опозорю своей игрой? — смеясь от души, сказала Мари, хотя знала, что играет на скрипке отлично.
— Я ничего не боюсь. Прошу вас, Мари, пожалуйста. Я договорюсь с музыкантами.
И когда Мари одобрительно кивнула, поддавшись просящему взгляду госпожи Кларис, Доминик встал со своего места, подошел к музыкантам, переговорил с одним из них и пригласил Мари подойти, а сам вернулся за столик.
Мари несколько минут о чем-то разговаривала с музыкантами, они смотрели ноты, а потом девушка взяла из рук скрипача инструмент и вместе с гитаристом исполнила What A Wonderful World.
Она играла профессионально, вдохновенно и казалось, что кроме музыки ничего для нее не существует. Смычок в ее руках превращался в волшебную палочку, издающую звуки, ласкающие слух.
Когда она закончила играть, присутствующие единодушно попросили ее еще что-нибудь исполнить.
И тогда Мари с озорной улыбкой на лице, подмигнув всем в зале ресторана, парой слов перекинувшись с музыкантами, заиграла Csardas с таким азартом и игривостью, при этом пританцовывая, что хотелось сорваться и пуститься в пляс, что некоторые гости ресторана и сделали.
Доминик с восторгом, нескрываемым восхищением смотрел на Мари, не отрывая глаз.
«Как она может быть настолько разносторонней? Она просто Богиня!» — думал он.
Мужчина приподнес Мари букет цветов, подал руку и проводил к столику под аплодисменты присутствующих.
Восторженная Кларис осыпала Мари комплиментами, а девушка искренне смущалась от этого.
«Мари, вы поражаете меня своими талантами, я сражен вами, — Доминик был искренним, — вы, мало того, что поете, танцуете, так еще и играете на скрипке!»
— Это все благодаря родителям. Они дали возможность заниматься всем, чем хотелось.
— А что вы еще любите, Мари? — спросила Кларис с искренним интересом.
— Гонки на мотоцикле, смешанные бои, а еще рисовать и готовить, — честно ответила она.
А ее ответ вызвал восторг и недоумение одновременно как у мамы, так и у сына.
— Вы серьезно? Не шутите? — переспросила Кларис.
— Серьезно, — улыбаясь, ответила Мари, — но это здесь лучше не демонстрировать, и она игриво подняла правую бровь вверх.
— Вот, сын, мне есть с кого брать пример и к чему стремиться! — торжественно произнесла Кларис.
Вечер продолжался.
Уже в самом конце Мари предложила для гостеприимных мамы и сына Моро исполнить For Your Love (The Savage Rose), которая очень нравится госпоже Кларис, как это выяснилось в ходе их встречи.
Девушка пела душой, чувственно, как будто погрузившись в свой внутренний мир, обращаясь в песне к кому-то родному.
На глазах Кларис Моро появились слезы, она смотрела на Мари и видела в ней девочку со сложным внутренним миром, безграничной добротой и жаждой жизни.
Мари своим появлением на их жизненном пути заставляет смотреть на окружающих людей, на события и их последствия совершенно с другой, ранее неизвестной стороны, через призму других принципов и эмоций.
Около ресторана семью Моро и Мари ждали два автомобиля. На одном уехала Кларис, предварительно взяв с девушки слово, что они встретятся еще, а во второй сели Мари и Доминик, расположившись на заднем сиденье.
Мужчина взял Мари за руку и поцеловал ее, на что она посмотрела на него, но ничего не сказала и руку не убрала. На коленях у девушки лежал букет нежных роз, подаренных Домиником.
Так, в полной тишине, они доехали до особняка Даниэля Миллера, он так и не выпускал ее руку, слегка поглаживая ее.
Остановившись, мужчина вышел из машины, помог Мари, прощаясь, поцеловал ей руку, поблагодарил за самый лучший вечер, и девушка ушла.
Хозяина дома так и не было, он еще не вернулся. Мари поздоровалась с охранниками и прошла к себе в комнату.
А Доминик Моро получил на телефон полную запись сегодняшнего вечера, проведенного в компании Мари, и ее выступлений.
Девушка поставила цветы в вазу, переоделась, приняла душ и легла спать в новой плюшевой пижаме, в которой она реально была похожа на подростка. Любовь к мягким пижамам, как говорил ей Мартин, вызвана потребностью в душевном тепле и защите. Так или иначе, ей казалось, что в таких пижамах спится лучше.
Даниэль Миллер появился в особняке в районе 3 часов ночи. Ему сразу же было доложено, во сколько Мари пришла домой, кто ее привез, на чем и т. п.
Он поднялся на второй этаж, подошел к комнате Мари, прислушался. Оттуда не доносилось ни звука. Тогда он приоткрыл дверь и стоя на пороге, смотрел на спящую Мари, на которую через щель между шторами падал лунный свет.
Она совсем с ним не разговаривает после инцидента, старается меньше времени поводить в доме, не потратила ни одного евро с его банковской карты, которую он ей отдал. Полный игнор. А ему ее присутствия катастрофически не хватает, без нее он начинает чувствовать, что задыхается.
Её ужин с семьей Моро вчера вечером выбил Даниэля из состояния равновесия. Он и не знал, что Мари играет на скрипке.
Она играла и пела для других, такая красивая и разная, ускользающая из его рук, с чем он мириться не собирался.
АВТОР
Когда Мартину позвонил офицер Норвуд Браун, он заволновался, вдруг что-то случилось с Мари.
Но при личной встрече последний попросил его дать какой-то предмет, по которому девушка поймет, что на связь вышел их сотрудник Интерпола.
Вот Мартин и передал термос, рассказав, какой чай заварить и бросить лимон. Тогда Мари все поймет. И от себя просил передать, что блинчики ее ждут дома. На что Норвуд Браун с улыбкой произнес: «Чувствуется ваша любовь. Она ей сейчас необходима».
Мартин, закончив прием, узнал от Сэма, что в ютуб кто-то выложил выступление Мари, в ходе которого она пела, а еще, что более удивительно, играла на скрипке, о чем ее коллеги не знали. Но Мартин знал, Мари с шести лет занималась музыкой и свою скрипку очень любит.
Теперь он сидит в своем кабинете и смотрит, как его Мари играет на инструменте, а потом запела так красиво, что эту песню он поставил на входящий звонок.
На душе было грустно, он так давно не видел самого дорогого на свете человека, но она жива и здорова — это
