Евгений Сухов - Побег
Интересно, рассказывала ли ей Вика о папе? И кто там сейчас с ней? Домработница Валя, наверное, если, конечно, после гибели академика Нестеренко и страшной смерти Вики она не уволилась. Хотя как она могла уволиться и бросить трехлетнее беспомощное существо…
Варяг не знал, есть ли у Нестеренко близкие родственники, которые могли бы претендовать на нехитрое имущество академика – большую московскую квартиру, большую, хотя и старую, дачу… Он, Варяг, имел моральное право только на одно наследство академика – обширную и плотную паутину нужных связей в высших властных структурах страны, в крупном бизнесе, в финансовых кругах. Ему предстояло налаживать все заново – не с нуля, не с пустого места, но заново. О Варяге, конечно, слышали, многих нужных людей Егор Сергеевич успел с ним познакомить, но трудно было предсказать, как эти нужные люди обойдутся теперь с Владиславом Игнатовым, который стрелял в милиционеров, был осужден, а потом совершил побег из колонии… Да и можно не сомневаться, что многие чинуши, засевшие в министерствах, в правительстве, в советах директоров крупных компаний, с облегчением восприняли весть о кончине грозного академика, освободившись наконец от многолетнего перед ним страха… Егор Сергеевич имел над ними непререкаемую власть, которой он, Варяг, пока не обладает. Но которую он должен, просто обязан над ними получить.
Свою власть – над их властью.
Но об этом следовало крепко подумать потом. Сейчас ему предстояло другое, не менее важное и нелегкое испытание.
Варяг подошел к знакомому зеленому забору. Из глубины большого старого сада послышался детский смех. У него заколотилось сердце. Он толкнул калитку.
Он шел быстрым шагом по тропинке к дому. От крыльца к нему побежала девочка лет трех, в белом платьице, с двумя смешными косичками-колбасками.
– Папа! – закричала девочка на бегу. Он вздрогнул. Откуда она может знать? Девочка подбежала к нему и с интересом и удивлением стала разглядывать его бороду и очки.
– Я Лиза. А ты, дядя, мой папа? – бесцеремонно спросила девочка.
Варяг улыбнулся и присел на корточки.
– Здравствуй, Лиза. Ты тут одна?
– Нет, я с тетей Валей. Мы маму ждем…
Варяг встал. От волнения он не знал, что и сказать этой странной девочке-фантазерке.
На дорожке показалась Валя. Он сразу узнал эту седую невысокую женщину, которая лет двадцать вела хозяйство у вдовца-академика. У него отлегло от сердца. Хоть одна близкая душа.
Он шагнул ей навстречу и сказал:
– Здравствуйте, Валя. Вы не удивляйтесь и не бойтесь, это я, Владислав.
Валя остановилась как вкопанная, буквально раскрыв рот от неожиданности.
– Владик? Тебя не узнать – вон как тебя… Где ты пропадал?
Варяг махнул рукой.
– Потом, потом, Валя. Не обращайте внимания. Волосы, борода – это все на время, пока неприятности закончатся.
– Ты слышал? – спросила она, поджав губы, и ее подбородок задрожал.
Варяг кивнул и взглядом указал на девочку.
– Она знает? – Домработница покачала головой.
– Не могла я… Лиза, иди поиграй в огороде! – строго обратилась она к девочке.
– Валюта, а этот дядя – мой папа? – с вызовом крикнула девочка.
– Иди-иди! – повторила Валя. Дождавшись, когда девочка отошла на значительное расстояние, она продолжала: – Вот такие дела, Владик. Бедная Викушка, бедный Егор Сергеевич…
– Милиция была? – коротко спросил Варяг.
– Да. После того ужаса в квартире были следователи, искали что-то, снимали отпечатки пальцев, да ничего не нашли. Сюда приезжали.
– А сюда-то зачем? – нахмурился Варяг. Они вошли в дом и сели на веранде.
– Не знаю. Меня допрашивали.
– Вас-то почему?
– Да ведь Егор Сергеевич завещание оставил – царство ему небесное – дачу эту мне завещал, а квартиру Вике с Лизонькой. Но после смерти Викушки… – У Вали в глазах стояли слезы, подбородок задрожал. – Я взяла Лизоньку под опеку, так что и квартира теперь вроде как моя. Только еще в собственность не успела оформить. А они приходили сюда документы опечатывать. Егора Сергеевича документы. Все перерыли. Весь дом вверх дном перевернули. Только что огород не перепахали.
– И что же они искали, рукописи его монографий? – насмешливо произнес Варяг.
– Не знаю, Владик, мне не говорили. Ты лучше скажи, что с тобой стряслось? Что давно не появлялся?
– Ох, Валя, если рассказывать – двух недель не хватит. Как Лиза? Она про меня откуда знает? Я же на себя не похож.
Валя внимательно его оглядела и усмехнулась.
– И то правда – не похож. Да нет, Владик, она всех мужчин, какие заходят, папами зовет. Даже милиционеров. Очень тоскует, бедняжечка.
– Ладно, я с ней потом сам поговорю. Наверху я устроюсь – можно?
– Можно, отчего же нельзя. Белье там есть…
Решив оставить разговор с дочкой на вечер. Варяг занялся делом, ради которого он и ехал сюда из Москвы. Он отправился в дальний угол сада, где стояла покосившаяся бытовка. Когда-то там Егор Сергеевич устроил баньку, но банька оказалась не паркой, а дымной – дым почему-то никак не желал выходить через трубу вверх и клубился в небольшом бревенчатом помещении. Постепенно банька превратилась в сарай, куца складывали инструменты, садовый инвентарь, старую мебель, ненужную посуду.
Варяг затворил за собой дверь. Над головой болталась лампочка, которую можно было включить легким поворотом по часовой стрелке, но он не стал этого делать. Вынув из кармана фонарик – тот самый, который освещал ему путь в зековском «метрополитене», – Варяг направил луч на старый кованый сундук, чуть не наполовину просевший в грунт. Сундук был знатный – метра полтора в длину, полметра в ширину. Со скрипом раскрылась тяжелая крышка, откинулась на стену. Он стал быстро выбрасывать из сундука ветхое тряпье, перемешанное с ржавыми гвоздями, топорищами, отвертками, сверлами и прочей ерундой. Наконец он добрался до дна. Осторожно отогнул ржавые крюки и, поддев с помощью старой отвертки срединную доску, поднял дно, как крышку люка.
Это и впрямь был люк. «Что-то я как крот – в последнее время все под землей колупаюсь», – насмешливо подумал Варяг и аккуратно прислонил поднятое дно к стене. Он залез в сундук и, склонившись над разверстой тьмой потайного люка, стал шарить руками.
Есть! Луч фонарика вырвал из тьмы дверцу массивного металлического сейфа с выпуклым рифленым диском кодового замка.
Заученным движением Варяг повернул диск влево на три шага, потом вправо на пять шагов и снова влево – на два. После этого он нажал три кнопки с цифрами – 6,8 и 9 (свой день рождения: 6 августа 1959 года) – и мягко надавил на хромированную ручку. Сейфовая дверца беззвучно отворилась.
Он мазнул желтым лучом по пачкам долларов, туго перетянутых банковскими ленточками, и по черным пластиковым коробкам, где лежали полукилограммовые золотые слитки. Все было не тронуто. Все лежало точно так же, как он и положил в этот тайник два года назад – по совету Егора Сергеевича.
Он знал, что такие же тайники с воровскими кассами укромно хранятся во многих местах России, и за этими секретными закромами упорно охотятся и алчные менты, и нечистые на руку беспредельщики, и ссучившиеся паханы вроде покойника Шрама…
Здесь была незначительная – «живая» – часть общака, которая предназначалась исключительно для финансирования важнейших дел, поэтому Варяг фактически единолично пользовался этими средствами. Другие «живые» деньги общака Варяг распределил в равных долях и доверил на хранение верным людям в Воронеже, Самаре, Екатеринбурге и за Уралом.
Теперь ему было на что развернуть дело в России. В этом сейфе под старым сундуком лежали готовенькие уздечки для жадных и пугливых продажных душонок властителей России – маленьких властителей, норовящих урвать кусочек от необъятного российского пирога и поскорее заглотить его, не утруждая себя ни помыслом, ни потугой ради своей страны. Ей-богу, иные воры и те больше патриоты, чем эта гниль…
Ему предстояло извлечь из мрака эти увесистые пачки и слитки и бросить их голодной своре псов, которые окажут ему любую необходимую услугу, пойдут на любую подлость, продадут кого угодно, в первую очередь жертвуя своей честью.
Он еще не видел их лиц, не слышал их голосов, но уже презирал – этих подленьких маленьких людишек, волею случая вознесенных на самую вершину властных пирамид и получивших незаслуженное право распоряжаться судьбой России…
Вечером Варяг уединился с Лизой в ее спаленке. Он весь день репетировал свой разговор с ней, а оставшись один на один с веселой девочкой и глядя в ее круглое смешливое личико и огромные зеленые глаза, все сразу забыл и стал рассказывать ей о том, какая у нее замечательная мама Вика, которой пришлось уехать далеко-далеко, но она скоро вернется – обязательно вернется.
– Ты мой папа? – тихо спросила Лиза, натянув одеяло по самые глаза.
– Да, Лиза, я твой папа.
