Лев Пучков - Спецы: лучшая проза о борьбе с наркомафией
Собакин сказал, что медикаменты наши никому не нужны и автоматчиков, скорее всего, ждать не стоит. Будь на то вражья воля, они с огромным удовольствием сбросили бы на клинику пару десятков авиабомб, а потом для верности добавили бы из огнеметов. Но поскольку таковой воли нет, нас, скорее всего, будут элементарно поджигать. Так что стоит рассчитывать на десяток лиц с битами и монтировками, приправленных малой группой поддержки с огнестрельным оружием и какими-то техническими средствами для перевозки ГСМ.
– Поджигать?!
– Да, поджигать…
Здорово! Недолго тут у нас шалила цивилизация. Добро пожаловать обратно в родное и уютное Средневековье…
Вскоре инкогнито прибыла подмога: Смирнов и трое коллег Собакина, с которыми он везде разъезжает. Как они подъехали, я не видел (окна моего кабинета расположены справа от крыльца, на втором этаже, двор виден как на ладони), посему сделал вывод, что хлопцы влезли через окно со стороны сквера.
– Если увидят, что народу много, – не полезут, – пояснил Собакин.
– Так, может, и к лучшему?
– Не, пусть нападают. Прищучим разом, чтоб потом не маяться. Сходи погаси везде свет. Пусть будет внизу в вестибюле, на посту в стационаре – ну и тут, естественно…
Я прогулялся, выключил лишний свет, проверил камрадов в стационаре и предупредил, что Собакин здесь (они его боятся – глядишь, постесняются лишний раз «ставиться»). Потом я принял душ и вернулся в кабинет с намерением внести предложение – для релаксации помалу вкусить из сосуда, что Собакин приволок с собой.
Намерение мое несколько запоздало: «дуреборы» уже вкушали, и не помалу – Смирнов, оказывается, принес еще литр.
Оставалось только присоединиться к честной компании и ради проформы задать актуальный вопрос.
Актуальный вопрос (насколько хороши будут пьяные сотрудники в качестве защитников клиники?) Собакина слегка обидел:
– А кто будет пьяным?! Тут от силы по четыреста на брата получается! Как раз только-только расслабиться…
Пьяным стал я – и очень быстро. «Дуреборы» наливали споро и деловито, где-то через полчаса я был хорош настолько, что с трудом выговаривал слова. Собутыльники мои между тем выглядели бодро и свежо и спокойно общались на профессиональную тему – я мало что понимал из их разговора.
Да, видимо, я сильно устал за последнюю неделю. Никогда ранее так стремительно не пьянел. Если так и дальше пойдет – быть мне алкоголиком.
Между делом Собакин пару раз кому-то позвонил: по вопросам было ясно, что корреспондент находится где-то неподалеку и наблюдает за обстановкой возле клиники. Это меня успокоило: значит, мы тут не одни, где-то поблизости сидит в засаде резерв. Или засада в резерве – короче, кто-то тут есть еще.
И вообще, можно не волноваться. От меня сейчас мало что зависит: люди с «питомника» контролируют ситуацию и сделают все, как надо…
* * *Через некоторое время что-то произошло: видимо, я в очередной раз клюнул носом, потому не понял, что именно, но все мои собутыльники вдруг организованно встали и покинули кабинет.
Поборовшись с заплетающимися ногами, я с трудом одержал верх и тоже вышел вон.
«Дуреборы» сгрудились у раскрытого окна в темном холле и прислушивались к звуку, доносившемуся с улицы. Звук был похож на сдвоенное урчание мощных моторов, например дизельных тягачей.
Вообще-то это нонсенс, в такое время суток по улице возле клиники вообще никто не ездит, а движение тяжелого транспорта через центр города категорически запрещено.
Я открыл было рот, чтобы задать вопрос о природе звука, но Собакин, каким-то мистическим образом угадавший в темноте мое намерение, дернул меня за руку и прошипел прямо в ухо:
– Тихо! Молчи, слушай. Вон – к окну встань, смотри…
Звук медленно, но уверенно приближался. Теперь было совершенно очевидно, что это мощные автомобильные моторы.
Перед воротами клиники вдруг откуда ни возьмись возникла милицейская машина с включенной «мигалкой». Развернувшись, она сдала назад и прижалась к обочине, словно желая кого-то пропустить.
Спустя несколько секунд звук моторов превратился в рев – из темноты шарахнуло ослепительным светом фар, закрытые на ночь ворота вдруг сложились, как пластиковая изгородь детского конструктора, и во двор клиники ввалилась тупая «камазья» морда, волокущая за собой многотонную цистерну.
– Понеслась!!! – скомандовал Собакин, и «дуреборы» с воплями и гиканьем ломанулись к лестничному маршу.
Я остался на месте (да просто туго соображал – не понял, что делать) и успел заметить, что во двор лезет второй «КамАЗ» с цистерной, а от сломанных ворот бегут к крыльцу какие-то серые фигуры. И показалось мне с пьяных глаз, что их там неимоверно много!
Сообразив наконец, что надо как-то действовать, я неуверенной трусцой припустил к кабинету, на ходу решая дилемму: мне теперь как – просто спрятаться или все же примкнуть к рядам защитников клиники?
Едва я успел добраться до кабинета, внизу сочно лопнула витрина и победно заорал хор злобных голосов. Дилемма была решена в пользу активной обороны: с детства ненавижу вандалов!
Я схватил со стола пустую бутылку с ручкой, покинул кабинет и осторожно спустился вниз.
В вестибюле было пусто. Через разбитую витрину с улицы несло бензином. Я немного постоял в нерешительности, прислушиваясь к воплям и звукам ударов, раздававшимся снаружи, а что-то там было не особенно комфортно! Собравшись наконец с духом, я распахнул двери и грозно шагнул на крыльцо, переполненный решимостью примкнуть к рядам защитников.
А примыкать уже не было смысла: ввиду отсутствия необходимости в защите.
В общем, пока я перемещался и размышлял (это от силы минут пять – даже со ссылкой на пьяные ноги), тут уже все урегулировали без меня.
Люди в форме, с заброшенными за спину короткоствольными автоматами, деловито волокли пленных к невесть откуда взявшимся у сломанных ворот микроавтобусам. Как они здесь оказались, для меня было загадкой, но вели себя эти нежданые хлопчики как хозяева: сопротивление задержанных подавлялось стремительно и жестоко, о чем свидетельствовали непродолжительные сдавленные крики, наполненные болью и страхом.
Прямо под демонстрационным эркером лютый Собакин привычно прыгал на ком-то и, пересиливая вопли допрашиваемого, ритмично интересовался:
– Кто?! Вас?!! Послал?!!
Люди в форме трудились не только во дворе и у ворот: на дороге они зачем-то били двух милиционеров и тоже что-то у них спрашивали. В сполохах мигалки это было похоже на мексиканский танец, а о чем шла беседа, я не понял: спрашивали слишком быстро, слов не разобрать, да и далековато все это происходило от крыльца.
Еще через несколько минут двигательная активность вовсе сошла на нет. Допрашиваемый ответил Собакину нечто такое, что ему пришлось по душе, и милиционеры на дороге, судя по всему, тоже проявили благоразумие: их перестали бить и вместе с остальными пленными погрузили в один из микроавтобусов.
Потом коалиционное командование потратило какое-то время на решение участи захваченных цистерн. Собакин, приплясывая на месте от нетерпения, азартно спорил с каким-то мужиком в форме: предлагал подогнать «КамАЗы» к ул. Упырева, 266 (там усадьба прокурора, а рядом – главного милиционера) и расстрелять из гранатометов прямо перед воротами супостатов.
Мужик в форме упирался и не торопился делиться подлинной причиной своего нежелания дать Собакину потешить душу.
– Не, ну ты скажи, на хрена они тебе?!
– Да нужны, я ж сказал…
– Не, ну ты скажи…
Я присмотрелся, узнал мужика и вздрогнул.
Это был тот страшный парень – любитель вольных стрельб на полянах. Только без берета – поэтому я его сразу и не опознал…
– Ну на фига они тебе?! На АЗС толкнуть? Не получится – у них тут кругом мафия!
– Гриша, ты чего такой приставучий? Я сказал – нужны. Завтра вечером они мне понадобятся.
– Для чего?!
– Для дела.
– Завтра вечером? Не понял… Ты что, хочешь сказать…
– Тихо, Гриша, тихо! Давай завтра об этом поболтаем. Лады?
– Лады… – Собакин вдруг утих и разом посерьезнел. – Ну… Тогда – до завтра.
– Ну вот и славно. Все, хлопцы, по машинам!
Через несколько минут во дворе было пусто и тихо. И лишь разбитая витрина да стойкий бензиновый аромат во дворе клиники напоминали о неудачном штурме…
Глава 9
Сергей Кочергин
С утра Иванов отдал распоряжения и бросил нас на произвол судьбы – укатил в Москву. Но не потому что манкирует службой, а по уважительной причине: позвонила оставленная «на хозяйстве» Лиза и сообщила, что есть важная информация по нашей давней таджико-азербайджанской разработке, которая требует немедленного вмешательства.
Напомню: наше основное направление – это как раз вот эта разработка. А в Черном Яре мы вроде как побочно резвимся, не более того.
Костя с Васей вполне заслуженно спали до десяти утра. Шеф убыл в половине девятого, а в девять, шатаясь от усталости и подволакивая левую ногу, прибыл Ростовский.
