Звонок мертвецу. Убийство по-джентльменски (сборник) - Ле Карре Джон
— Беспокоит полиция Уоллистона, уголовный розыск. Нам необходима проверка данных… Да, конечно… В таком случае перезвоните мне сами… По прямому номеру нашего подразделения — «Уоллистон двадцать четыре двадцать один».
Мендель положил трубку и стал ждать звонка со станции.
— А неглупые девчонки там сидят, — пробормотал он, не глядя на Смайли. Телефон зазвонил, и он вернулся к прерванному разговору. — Мы расследуем ограбление на Мерридейл-лейн. Дом восемнадцать. Есть вероятность, что преступники использовали дом номер пятнадцать как наблюдательный пункт, чтобы вломиться в жилище напротив. Нельзя ли установить все входящие и исходящие звонки с телефона «Уоллистон двадцать девять сорок четыре» за последние двадцать четыре часа?
Последовала пауза. Мендель приложил ладонь к микрофону трубки и повернулся к Смайли с легкой плутовской усмешкой. И Смайли вдруг почувствовал к нему прилив симпатии.
— Она опрашивает девочек, — шепнул Мендель, — а потом просмотрит записи в книге регистрации.
Он снова отвернулся, сосредоточился на телефоне и стал записывать что-то в блокноте начальника, лежавшем на столе. Потом резко замер и подался вперед.
— Вот как? — Голос его звучал расслабленно по контрасту с напряженной позой. — А в котором часу это было?
Еще пауза.
— В девятнадцать пятьдесят пять?.. И звонил мужчина? Ваша сотрудница уверена в этом?.. Ну конечно… Теперь понятно. Все четко. Это нам очень поможет… Все равно спасибо вам большое за помощь. По крайней мере мы теперь владеем информацией… Вы очень любезны… Нет, это рабочая версия, и только. Придется, наверное, немало поломать голову. Еще раз благодарю, и, пожалуйста, сохраните мой запрос в тайне, насколько это возможно… Всего хорошего!
Он дал отбой, вырвал из блокнота листок и сунул в карман.
Теперь уже быстро заговорил Смайли:
— Я знаю одно жуткое кафе здесь неподалеку. Мне все равно пора позавтракать. Пойдемте со мной. Выпьете чашку кофе.
Телефон снова зазвонил. Смайли почти физически ощущал Мастона на другом конце провода. Мендель бросил на него беглый взгляд и, кажется, все понял. Они оставили аппарат трезвонить дальше, а сами поспешно вышли из полицейского участка и направились в сторону Хай-стрит.
Кафе «Фонтан» (владелица мисс Глория Адам) отличали все тот же тюдоровский стиль, обилие медных деталей конской упряжи в интерьере и местный мед, продававшийся на шесть пенсов дороже, чем по всей округе. Мисс Адам лично разносила самый отвратительный кофе, который можно найти южнее Манчестера, и называла клиентов «мои друзья». Причем своих «друзей» мисс Адам не обслуживала, а откровенно грабила, считая это, видимо, важным атрибутом домашней обстановки, иллюзию которой всеми силами старалась поддерживать в своем заведении. Ее социальное происхождение оставалось неясным, но в разговорах она часто именовала своего покойного отца «полковником». Среди тех «друзей» мисс Адам, которые платили за дружбу с ней особенно дорого, была популярна сплетня, что упомянутый полковничий чин папаша получил скорее всего за деятельность на ниве благотворительности в Армии спасения.
Мендель и Смайли заняли угловой столик рядом с камином и дожидались возможности сделать заказ. Мендель смотрел на Смайли с несколько озадаченным выражением лица.
— Девушка запомнила звонок очень хорошо. Запрос поступил перед самым окончанием ее смены — в девятнадцать пятьдесят пять прошлым вечером. Просили позвонить в восемь тридцать утра сегодня. Это сделал сам Феннан — она абсолютно уверена.
— Почему?
— Как я понял, Феннан звонил в прошлое Рождество, когда дежурила та же девушка. Пожелал всем сотрудницам телефонной станции веселого праздника. Она была приятно удивлена. Они немного поболтали о том о сем. И теперь она убеждена, что тот же человек вчера вечером заказал предупредительный звонок. «Очень культурный джентльмен», по ее словам.
— Но это же ерунда какая-то! Предсмертное письмо он написал в двадцать два тридцать. Что могло произойти между восемью и половиной одиннадцатого?
Мендель поднял с пола свой дипломат. Поскольку замок на нем отсутствовал, он больше напоминал футляр для музыкального инструмента, отметил про себя Смайли. Из чемоданчика инспектор вытащил простую папку для бумаг и подал Смайли:
— Факсимиле письма. Шеф попросил вручить его вам. Оригинал ждут в МИДе, а еще одна копия пойдет лично в руки Марлен Дитрих.
— А это еще, черт побери, что за птица?
— Простите, сэр, но так мы называем вашего Советника. Прозвища — обычное дело среди полицейских. Весьма сожалею, если звучит бестактно.
Наоборот, подумал Смайли. Прозвище восхитительное, бесподобное по точности. Он открыл папку и окинул факсимиле взглядом. Мендель продолжал:
— Первое на моей памяти письмо самоубийцы, напечатанное на машинке. И, кстати, чтобы точно указывали время написания, я тоже вижу впервые. А вот к подписи не придерешься. Сравнил ее в участке с образцом, который он однажды оставил, расписываясь в получении своей потерянной вещи, найденной нами. Один к одному.
Письмо действительно было напечатано, и, возможно, на портативной пишущей машинке. Как и анонимка. Но на этом листке Феннан оставил свой аккуратный, разборчивый автограф. Вверху листка под строкой с адресом была напечатана дата, а еще ниже время: 22.30.
Уважаемый сэр Дэвид!
Обдумав ситуацию, я не без некоторых колебаний все же принял решение добровольно уйти из жизни. Для меня невыносима мысль, что на мне отныне всегда будет лежать тень подозрений в предательстве. Мне совершенно ясно, что с моей карьерой покончено, пусть я и стал жертвой платных доносчиков.
Искренне Ваш, Сэмюэл Феннан
Смайли перечитал текст несколько раз, сжав от напряжения губы и вздернув брови, словно от удивления. Мендель между тем о чем-то его спрашивал.
— Как вы об этом узнали?
— О чем?
— О том утреннем звонке.
— Дело в том, что я сам на него ответил. Думал, звонят мне. Однако это оказался звонок со станции. Но сразу я даже ничего не сообразил. Предположил, что позвонить попросила вдова, понимаете? Спустился вниз и сообщил ей об этом.
— Спустились вниз?
— Да. У них телефон стоит в спальне. Хотя это скорее комбинация спальни и гостиной… Миссис Феннан ведь долго пробыла на инвалидности, и они оставили комнату в прежнем виде, как мне показалось. Там еще и что-то вроде кабинета в одном из углов: книги, стол, пишущая машинка и тому подобное.
— Пишущая машинка?
— Да. Портативная. Думаю, на ней он и напечатал это свое письмо. Но, видите ли, ответив на звонок, я совершенно упустил из виду, что его никак не могла заказать миссис Феннан.
— Почему же?
— Она страдает бессонницей — сама мне об этом сказала. Когда я посоветовал ей отдохнуть, она ответила: «Я вынуждена как-то коротать по меньшей мере двадцать часов в сутки. А это не так легко даже для меня». И еще добавила, что сон для нее — недоступная роскошь. Так с какой стати ей просить разбудить ее в восемь тридцать?
— А с какой стати это было делать ее мужу или кому-то другому? Это почти обеденное время для многих — Боже, спаси и сохрани государственных служащих!
— Вот именно! Это и для меня загадка. В министерстве рабочий день начинается поздно. В десять, если не ошибаюсь. Но даже в таком случае Феннану следовало встать гораздо раньше восьми тридцати, чтобы побриться, одеться, позавтракать и успеть к своему поезду. И потом, почему его не могла разбудить жена?
— Не исключаю, что она преувеличивает свои проблемы со сном, — сказал Мендель. — Женщины часто раздувают из мухи слона, когда речь заходит о мигренях, бессоннице и других пустяках. Думают, что их будут считать из-за этого натурами нервными, утонченными и темпераментными. Как правило, это обычное кокетство.
Смайли только головой покачал:
— Нет, она все равно никак не могла заказать звонок. Она ведь вернулась домой только в двадцать два сорок пять. Но даже если предположить, что она ошиблась по поводу времени своего возвращения, ей никак не удалось бы добраться до телефона, не наткнувшись сначала на тело мужа. Вы же не станете меня уверять, что это нормальная реакция: найти супруга мертвым, но первым делом кинуться заказывать звонок на утро?
