Победа ускользает - Мошков Кирилл
Он проснулся в шесть утра. Голова была абсолютно ясная, чувствовал он себя выспавшимся и отдохнувшим: алкофаг постарался, заодно с алкоголем выведя из крови остатки наведенных клонированием токсинов. Умывшись и позавтракав, Ким вышел на крыльцо и увидел, что с Мишиного участка взлетает скар. Видно, Миша заметил соседа: скар сделал круг над участком, и Ким увидел, как пилот машет ему рукой. Волошин помахал ему в ответ, и скар унесся на юг. Полетел назначение получать, подумал Ким и побрел в дом — посидеть за Галанетом, разобраться, что и как творится в этом мире теперь.
Вечером ему на браслет позвонил Рубалькаба и сказал:
— Ешь бананы.
По странной, уходящей в прошлые века традиции Управления так предупреждали о том, что завтра — вылет на задание. Разговор шел по сверхзащищенному каналу, но Гонсало любил традиции. Впрочем, он тут же продублировал открытым текстом:
— Завтра, в пятнадцать по тихоокеанскому, ты вылетаешь из Третьего калифорнийского челночника рейсом А-24224. Челнок идет на Землю-Большую, ты пересаживаешься на служебный корабль, который будет ждать тебя в закрытом секторе «Гиацинт Фуксия» внутри Красной хорды Титана. Впрочем, все это содержится в инструкции, которую я тебе высылаю.
На терминале у Кима пискнул приход почты, вполголоса мелодично пробил сигнал предупреждения о секретности сообщения.
— Удачи на Телеме, — сказал тем временем Гонсало.
— Почему на Телеме? — удивился Ким.
— Мы час назад получили ответ с Компа, — ответил генерал. — Таук и Сакамото сегодня утром по абсолютному времени покинули Комп и вылетели на Телем.
* * *Ким помнил, как когда-то его поразил первый полет на Землю-Большую в челноке. Теперь — на удивление — встреча со всем этим через столько лет никакого волнения не вызвала. Просто было приятно, что он снова видит все это.
Земля теперь такая зеленая и уютная только потому, что вся тяжелая индустрия выведена на Землю-Большую. Марс такой прекрасный и обжитой только потому, что Земля-Большая снабжает его водой, кислородом и субъядерным топливом. Все дальние космические рейсы начинаются не с Земли, а с Земли-Большой: между Планетой и космосом сообщение идет только на экологически чистых гравилетах. Так дело обстоит со времен Смуты, конца Единой Земли и создания Конфедерации.
Причем Земля-Большая — это вовсе не индустриальный ад над зеленым патриархальным раем Земли, как можно было бы подумать. Земля-Большая — величайший в Галактике полигон новейших технологий, форпост самой что ни на есть передовой науки и техники. Хотя это — тоже искусственное сооружение, она нисколько не напоминает Космопорт. Это — сооружение дискретное, комплекс из тысяч исполинских Хорд, вращающихся вокруг Солнца в планетарной плоскости по орбитам между поясом астероидов и Юпитером, а также вокруг Юпитера, седлая его спутники, и дальше — неимоверно далеко, до самого Сатурна и его спутников: один из крупнейших хордовых «кустов» берет начало у Титана. Земля-Большая — первое место в Галактике, где реализована транспортная система «рапид» — то, что фантасты прошлого звали «нуль-транспортировкой». Реализация рапида на планетах пока слишком сложна и дорога, в Космопорте имперские ученые еще бьются над своим аналогом этой системы, а вот на Земле-Большой уже тридцать лет можно попасть из Хорды в Хорду, даже самую удаленную, практически моментально — войдя в одну кабину и выйдя из другой.
Здесь обкатывается много других супертехнологий. Например, все сотрудники институтов, лабораторий, заводов, верфей, космодромов Земли-Большой на работе носят на голове нечто типа рид-сенсоров или наушников. Это вебберы, терминалы первой в мире компьютерной сети с прямым съемом биотоков мозга — технология, которой понадобилось полторы тысячи лет, чтобы обойти знаменитый Парадокс Рабиновича. Веббер — дорогая штука, на Земле его может себе позволить только высшее федеральное начальство или топ-менеджеры крупнейших корпораций, а здесь ее носит каждый федерал, то есть сотрудник федеральных организаций.
Жить и работать на Земле-Большой, быть федералом, а не землянином — очень престижно. На Хордах трудится не меньше трех миллиардов людей, из них больше трети живут там постоянно. Именно Хорды — основная база земного Космофлота. Именно здесь базируется Флот Синего флага — ударная военная сила Конфедерации. И, кстати, именно здесь находятся основные — помимо расположенных на Земле штабов — структуры Управления Безопасности.
Ким прибыл в закрытый сектор «Гиацинт-Фуксия» — одно из средоточий мощи Синего флага — в час дня по абсолютному. К этому моменту он уже проработал легенду и теперь смотрел в прозрачную броню челнока, мысленно прокручивая детали. Впереди росли слабо освещенные далеким Солнцем серебристые гроздья конструкций Хорды, одной из тысяч Хорд Земли-Большой. Потом купола Хорды закрыли все поле зрения, воздвиглись и разошлись антиметеорные поля, слабо светящиеся в случайных потоках разреженных газов стравления, распахнулась пасть шлюза, и корабль втянулся внутрь сектора.
В сектор вышел уже не полковник УБ Волошин. В сектор вышел миллионер Ким Волошин, преуспевающий медиа-магнат с далекой и мало кому даже в Конфедерации твердо знакомой, но богатой Славии.
Еще бы! Как Киму, полковнику УБ Конфедерации, выполнять свое деликатное задание на Телеме — территории Империи? Конечно, такое прикрытие — эксцентричный богач с далекой федеральной Периферии, путешествующий на арендованном корабле — представлялось наиболее удачным. Естественно, о том, кто таков богач на самом деле, знал только капитан арендованной машины, который в оперативных вопросах должен был подчиняться своему пассажиру.
В холле, залитом ярким светом, неотличимым от солнечного, миллионера Волошина встретили несколько вежливых (преувеличенно вежливых, сказал себе Ким) людей в белых комбинезонах. Трое мужчин (белый, азиат и черный) и две женщины (азиатка и белая) будто сошли с пропагандистских плакатов времен создания Конфедерации. Господа федералы были увешаны всеми своими федеральными цацками: на головах — обручи с вебберами и микрофонами, на груди — смарт-карты с именами (одновременно визитка, пропуск и кредитка), на поясах — блокноты и мощные усилители связи. Они очень старались выразить миллионеру Волошину некоторое уважение — еще бы, он заплатил за аренду корабля, немалые деньги внес в федеральный бюджет — но получалось у них это плоховато: презренный денежный мешок мог их, гордых федералов, кормить и поить, но в систему их федеральных ценностей не вписывался. Правда, багаж миллионера — космофлотовский рюкзак и скромный, но дорогой чемодан — ему помогли вынести из челнока и донести до шлюза. Ему выдали все, что полагалось по договору аренды: личный веббер, мультиком и персональный кей. Потом четверо из пяти господ федералов удалились, а азиатская барышня с такой гордостью, будто это она сама его только что построила, показала Киму в прозрачный участок брони шлюза и сказала:
— Вот ваш красавец.
Ким глянул в шлюз. Ему стоило большого труда сохранить невозмутимое лицо: в освещенном со всех сторон доке висел грушевидный, черный, блестящий, словно вулканическое стекло, новенький с иголочки джампер.
— Это «Вездеход», — сказала сопровождающая. — Серийный номер сорок пять. Неделю назад мы спустили со стапелей пять новых машин этого типа, позавчера завершены ходовые испытания. Наш пилот-испытатель дошел на «Вездеходе» до Трех Сердец во Внешней сфере Ядра Галактики и вернулся через трое суток после старта. Вы будете довольны машиной. Сейчас я познакомлю вас с новым капитаном «Вездехода».
Шлюз открылся, и Ким Волошин ступил на борт джампера.
— Приветствую на борту, — услышал он мягкий, интеллигентный голос и обернулся. Взгляд его уперся в чью-то широченную грудь, затянутую в форменный белый парадный комбинезон Космофлота Конфедерации. Ким поднял глаза, увидел тронутую сединой спутанную бороду, голубые глазки, вислые мрачные брови под сверкающей парадной фуражкой — и едва не расхохотался.
