Время «мечей» - Корецкий Данил Аркадьевич
– Здравствуй, Джим, – он погладил свирепого «кавказца» по голове.
Джим в одиночку брал волка, но сейчас радовался, как обычная овчарка.
– Соскучился? Теперь останешься дома, во всяком случае, до весны. А сейчас иди во двор и сторожи. Чужие!
При этом слове шерсть на загривке волкодава встала дыбом, и он зарычал, продемонстрировав огромные клыки. Чужих в горах не любят, с ними связывают опасность и реальную угрозу. Повинуясь жесту хозяина, пес выскользнул на улицу и затаился в темноте. А Гоча снова присел к окну, вглядываясь и вслушиваясь в тихую горную ночь. Те, кого он ожидал, появились через полчаса. Послышался приближающийся топот копыт, Джим зарычал, подав сигнал, и снова замолчал.
Гоча вышел во двор и стал в темноте, прижавшись к стене. Свет в комнате он оставил включенным, окно светилось жёлтым глазом на темном фоне каменной стены, световой коридор выхватывал из мрака часть двора и небольшой кусок дороги. Можно было рассмотреть, как три темные фигуры спешились, привязали лошадей к редкой изгороди Гочиного двора и двинулись вдоль нее к калитке.
Они что-то говорили на незнакомом языке, в хрипловатом голосе одного прозвучала вопросительная интонация.
«Видимо, совещаются, с чего начать», – подумал Гоча и сделал несколько шагов вперед, по-прежнему оставаясь в темноте.
– Гамарджоба, генацвале, – как можно приветливей сказал он. – Чем могу вам помочь?
Приезжие от неожиданности остановились и, щурясь на свет, пытались рассмотреть того, кто их окликнул, хотя вряд ли это у них получалось. Зато Гоча хорошо видел всех троих, даже лица рассмотрел: двое совсем молодых, третий – постарше. Тот и отозвался на обращение:
– Подскажи, генацвале, где найти Гочу и Сандро? У них наши друзья гостили, передали им теперь гостинец.
– Так вы уже пришли, – сказал Гоча. – Следующий как раз – дом Сандро. А сразу за ним – дом Гочи. Только стучите громче, они вечером много чачи выпили.
Не поблагодарив, тройка приезжих прошла мимо к оставшимся впереди двум домам. Хотя, если разобраться, благодарить было не за что. Но они этого не знали, а следовательно, проявили свою невоспитанность. Но Гоча на них не обиделся. Он молча смотрел вслед трем теням, идущим в конец улицы. Последний дом, в котором якобы жил Гоча, сейчас пустовал – хозяин с семьёй уехал зимовать в Нижний Алавани и до следующего лета сюда не вернётся. В доме Сандро тоже было темно и тихо – как будто его обитатели крепко спали.
Поднявшись по высокой каменной лестнице, Тимур толкнул дверь. Заперто! Он жестом указал Бурхану на приоткрытое окно веранды. Бурхан кивнул, подкрался на цыпочках, открыл заскрипевшую раму и, зажав нож в зубах, перевалился через подоконник. В доме было тепло и тихо, сильно пахло спиртным. Он осторожно прошёл по коридору и отодвинул засов.
– Стой здесь! – прошептал Тимур в ухо Валиду и проскользнул внутрь.
Они с Бурханом постояли несколько минут, сжимая в руках ножи и напряженно вглядываясь в темноту. Судя по запаху, хозяин мертвецки пьян и проблем с ним не возникнет. Это просто удача!
Постепенно глаза привыкли к темноте, предметы начали обретать чёткие формы, и они, бесшумно ступая, двинулись в глубину дома. Обошли шифоньер, подошли к открытой двери в спальню. Оттуда доносилось хриплое сопение и удушающий дух спиртного. Взметнув нож, в одно мгновение Тимур оказался у кровати. Спящий укрылся с головой одеялом, в слабом отсвете луны было видно, как оно вздымается и опускается в такт тяжелому дыханию. Занесенный нож на миг замер, выбирая наиболее уязвимое место. Пожалуй, сердце где-то здесь…
Резкий удар! Преодолевая упругое сопротивление живой плоти, нож вошел по самую рукоятку. И тут же раздался нечеловеческий визг, большое тело рванулось, одеяло отлетело в сторону, из-под него вырвалось рогатое чудовище, заросшее серой шерстью. Сзади истошно заорал Бурхан. От ужаса Тимур покрылся холодным потом, но устойчивые рефлексы действовали без участия сознания и рука сама наносила удар за ударом. Визг оборвался.
– Что… это… было?.. – с трудом вымолвил Тимур, оборачиваясь.
Но Бурхан не мог разъяснить картину происшедшего. Он лежал боком на полу, прижав руки к груди, из которой торчало острие кинжала, и издавал булькающие звуки. Ноги его подергивались.
Охваченный ужасом, Тимур выскочил в коридор, и почти наткнулся на неподвижную фигуру в бурке и папахе. В руках у нее что-то отблескивало. Рефлексы бойца бросили его навстречу опасности, но блестящий предмет с грохотом изрыгнул пламя. Выпущенная из нагана пуля остановила крепкое тело и опрокинула на пол, мир для одного из лучших бойцов Камринского джамаата померк и перестал существовать…
Валид, сжимая нож, стоял у двери, и Гоча его хорошо видел поверх положенных на каменную изгородь стволов. Рядом громко дышал Джим. Когда раздались визг и крики, Валид дернулся, будто собираясь зайти в дом, но внутри глухо прозвучал выстрел, и он замешкался. А потом сбежал вниз по каменным ступеням и помчался назад, к лошадям, приближаясь к засевшему в засаде Гоче. Тот передвинул ружье, меняя прицел, но Джим его опередил. Лохматая тень метнулась навстречу бегущему и с рычанием прыгнула ему на грудь. Пятьдесят килограммов мускулов и ярости сшибли Валида с ног. Когда Гоча подбежал, пес трепал поверженного бандита за вооруженную руку, а тот пытался другой рукой перехватить нож.
– Погоди, не спеши, – Гоча сапогом наступил на кулак, а когда он разжался, отбросил нож в сторону.
– Вот так честней будет – Джим ведь без оружия…
Схватив скалящего клыки пса за ошейник, он с трудом оттащил его в сторону.
– Вы кто такие? Что мы вам сделали? За что пришли убивать?
Валид сел, держась за прокушенную руку. Блестящие глаза на темном лице округлились от страха.
– Я не знаю… Нам приказали, мы делаем… Не убивай меня…
– А ты бы меня убил? И моего товарища?
– У нас выбора не было… Если приказ не выполним, нам самим головы отрежут. А тебя никто не заставляет… Не убивай, прошу!
Гоча задумался.
– Ладно, я тебя не убью.
– Спасибо, отец, спасибо! – Валид воспрял духом и поднялся на ноги. – Можно, я к лошадям пойду?
Гоча взмахнул рукой.
– Я тебе не командир, иди куда хочешь! Только вначале с Джимом разберись. А то я ему помешал, это нечестно…
Он отпустил ошейник и направился к дому Сандро. Сзади раздавались рычание, крики и какая-то возня. Но он не обернулся.
Сандро стоял на ступенях в бурке, папахе и с наганом в опущенной руке. Он был недвижим и торжествен, как статуя на постаменте.
– Ты цел Сандро?
– Цел. Что со мной будет? Только баран пострадал.
– А те двое?
– Они не страдали, они получили по заслугам.
– Что ж… А баран, считай, принесен в жертву.
Возня и крики смолкли, подбежал Джим с измазанной кровью пастью.
Соседи осмотрели пса, немного помолчали.
– Ну, куда их? – спросил, наконец, Гоча.
– В Черную Щель, – сказал Сандро. – До весны шакалы даже кости растащат…
– Тогда приведу лошадей, – кивнул Гоча.
– Да тут же рядом…
– Все равно. Зачем надрываться? Нам уже не по возрасту…
– Тоже верно.
Через час неотложные дела были закончены. Соседи, по очереди сливая друг другу из ведра, вымыли руки, сели рядом на крыльце Гочиного дома и закурили.
– После такого и не заснешь, – нарушил, наконец, молчание Сандро. – Даже Джим не заснет!
Он кивнул на пса. Ему тоже вымыли морду, но он беспокойно бегал по двору.
– Это точно, – согласился Гоча. – У меня все внутри бурлит, как котелок на костре. И есть захотелось…
– Так давай из «жертвенного барана» шашлык пожарим, да чачи выпьем! – предложил Сандро.
– Давай! – оживился Гоча. – И ребят позовем: они ждут, пока нам помощь понадобится! Вот пусть и помогут мясо есть да чачу пить!
– Договорились, – кивнул Сандро. – Тогда займись шашлыком, а я пока приберусь у себя…
В отличие от сухого треска нагана, не вырвавшегося за пределы дома, дуплет из ружья двенадцатого калибра раскатился на всю округу. Когда прискакали встревоженные Бесо, Амиран и Дато, они ощутили будоражащий запах жареного мяса и увидели Гочу и Сандро живых, здоровых и возбужденно-веселых.
