На пыльных тропинках далеких планет - Александр Викторович Горохов
И вот владельцами этих достаточно комфортабельных хоромов стали мы с Ингой. Только надолго ли?
Фрагмент 4
* * *Нас не тревожили почти двое суток. И, в чём я уверен, вовсе не из-за того, что не хотели мешать нам наслаждаться жизнью. Да и какое наслаждение ею, если никто не снимал с нас обязанностей по поддержанию работоспособности форпоста земной цивилизации в ином мире и подготовке к спасательной операции на Большой остров? Это — что касается меня. Инга же в поте лица обрабатывала данные по его фото-видео и радиолокационной съёмке. Выводов никаких не озвучила, но заставила меня снова запустить «Орлана», но уже ночью, чтобы он провёл съёмки в инфракрасном диапазоне.
На вторые сутки пришёл длиннющий файл с анализом научных данных пропавшей экспедиции. Очень любопытный, кстати.
Центр сообщал нам потрясающий своей новизной факт, что мы с Ингой находимся на планете земного типа с преимущественно азотно-кислородной атмосферой. Значительная часть этой планеты, скорее всего (!!!), покрыта водой, но на ней, наверняка, имеются и крупные участки суши. А вращается эта планетка, мало отличающаяся по размерам от матушки-Земли, вокруг звезды, схожей по параметром с Солнцем. Список различий в спектре излучения прилагается.
До своей глупой смерти экспедиционный астроном успел вычислить параметры её орбиты и орбиты её естественного спутника, не обращённого к планете одной стороной, а всё ещё медленно вращающегося. Настолько медленно, что картинка его поверхности полностью повторяется в течение примерно полугода. Здешняя Луна процентов на 15 больше известного нам земного спутника, но его орбита чуть дальше, поэтому приливные явления незначительно слабее.
Определил он и основной состав звёздной системы. Мы находимся на второй планете от звезды. Первая крутится по орбите, откровенно напоминающей орбиту Венеры. Но у местной «Венеры» есть два спутника. Более близкий маленький, а более дальний будет побольше даже здешней Луны. И за счёт влияния солнышка имеет сильно вытянутую орбиту. Есть предположение, что планета его скоро (в астрономических масштабах) потеряет, и порядок нумерации планет системы сдвинется на единичку.
Тутошний «Марс» по массе даже превышает «Землю», имеет небольшую «Луну» и значительно дальше, чем в нашем мире, отстоит от светила. Имеются и местные аналоги Юпитера и Сатурна, но «поменянные местами».
Звёздное небо вообще не имеет никакого сходства с земным. Хотя на нём нашёлся аналог Полярной Звезды — достаточно яркая звёздочка в S-образном созвездии, висящем низко над горизонтом (из-за того, что мы находимся в тропиках). И тоже не абсолютно совпадающая с направлением на север, а отклонённая от него на пару градусов.
В геологическом плане планета то ли моложе Земли, то ли просто чуть активнее. Но это в плане сейсмической активности. Земная геологическая периодизация базируется на останках ископаемой живности и растительности. И в деле её установления Бланк, ввиду недостаточной базы для исследований, далеко не продвинулся.
А вот у биологов результаты работы оказались более существенными. Они выявили параллели в эволюционном развитии Земли и ТемУра. Наличествовали в местной фауне практически все (пауков не обнаружили, чему я совершенно не расстроился) типы живности, вплоть до весьма развитых теплокровных. Причём, подавляющее её большинство в соответствующей экологической нише очень близко́ к земной. Что, по мнению аналитиков, доказывает правильность выведенных наукой законов эволюции. Ага! Учение Маркса всесильно, потому что оно верно! Исключения, конечно, имелись. Вроде той многоногой ящерки, ставшей причиной смерти Исмаилова. В общем, птички, порхающие по пальмам и кустам Базового острова, вполне себе походили на земных, рыба в омывающем остров море была съедобной. И даже мега-слизняк, выползший из моря на запах менструальной крови Инги, имел каких-то измельчавших земных родственников. Не говоря уж о мышеподобной мелочи, роющей норы, и красивых бабочек, порхающих по цветочкам.
Радиоэфир на планете ожидаемо девственно чист. Разумеется, за исключением треска атмосферных разрядов. Никаких признаков жизнедеятельности людей или каких-либо ещё разумных существ ни на островах, ни на ближайшем к ним берегу континента фото- и видеосъёмкой с беспилотника не обнаружено. Впрочем, немудрено: ближайший к островам берег очень напоминает заповедник Карадаг в Крыму: скалы, обрывающиеся в воду, беспорядочно торчащие из неё камни, не позволяющие подойти на лодке к крошечным пляжикам, редкая растительность в расщелинах. За прибрежными горами, высотой до километра, видны более удобные для жизни места, но туда беспилотник не посылали, опасаясь потерять его из-за экранирования горами радиоволн. Лишь рассмотрели на видео километрах в семидесяти севернее то ли залив, то ли устье реки, вытекающей в разрыв горных хребтов.
Съёмки Большого острова в инфракрасном диапазоне показали наличие на нём теплокровной живности, по размерам либо близкой к человеку, либо даже превышающей его габаритами. Но число таких тепловых пятен значительно превышало число членов экспедиции, поэтому быть уверенными в том, что это именно разыскиваемые нами люди, мы не могли.
Настораживали только наличие на склонах «главной» горы острова участков с температурой под семьдесят градусов. Очень больших пятен, что говорило о том, что вулканическая магма находится не так уж и далеко от поверхности. И один из таких участков явно является истоком речушки, температура в которой падает до нормальной лишь в десятке километров от него.
— Надо лететь, — объявил я. — Хотя бы для того, чтобы проверить, не оставила ли экспедиция в Форте продолжение описания своей робинзонады. Звук моторчика «Орлана» люди могли и не услышать, а вот шум вертолётных лопастей не расслышит лишь глухой.
Так что, получив разрешение Центра при очередном обмене текстовыми посланиями, я отправился на крышу ангара (придумал-таки, каким способом мне можно затащить туда бочки с авиатопливом!) готовить «Робинсон» к вылету. Ведь, судя по обломкам катамарана, если остатки экспедиции и ушли на материк, то лишь на построенном из местных материалов плавсредстве. А построить такое — далеко не один день работы. И даже не один месяц, если по-хорошему.
