Сергей Дышев - А сыновья уходят в бой
Все чаще приходится останавливаться: надо ждать отставших. Щекин — тот сразу же падает на камни. Пока подтягивается хвост, есть две-три минуты передохнуть. Впереди всегда идти легче. Читаев и Курилкин на камни не ложатся и даже не садятся — чтобы не расслабляться.
— Пойду замыкающим, — говорит Читаев. Глаза его привычно считают людей. Солдаты идут, понурив головы. Даже самые выносливые на пределе. Кроме Цыпленкова два автомата несет Мдиванов — невысокий стройный кавказец. Братусь идет предпоследним, покачивается на полусогнутых ногах, цепляется руками за выступы, словно пьяный. Каждый шаг ему дается с огромным трудом, он продолжает идти уже не на усилии воли, а на какой-то биологической способности организма самоисчерпать себя, прежде чем упасть замертво. Сзади идет Водовозов и время от времени подталкивает Братуся в спину. Эти толчки сотрясают его, и кажется, что вот-вот он потеряет равновесие и рухнет плашмя. Но Братусь делает более широкий шаг вперед. Он часто падает и не встает до тех пор, пока Водовозов не начинает трясти его и подымать. Тогда он с мученическими усилиями, безнадежно, встает на колени, затем выпрямляется. Падает же он в обратной последовательности: сначала на колени, затем — пластом. Водовозов вымотался не меньше от этих безуспешных попыток заставить человека идти.
— Полностью деморализован, — сообщает он таким тоном, что неясно, к кому это относится.
— Иди вперед. Будешь вести колонну.
«Впереди легче. Пусть передохнет», — равнодушно думает Читаев.
— Братусь, ты почему в конце? Ты же был в середине колонны.
— Отстал, — хрипло выдавливает солдат.
— Зря.
Братусь останавливается, надеясь на передышку, но лейтенант безжалостно командует: «Вперед!» Минут десять солдат идет, спотыкается и беспрестанно падает и наконец валится замертво.
— Вставай, черт бы тебя побрал, — Читаев зло ругается, хватает Братуся за шиворот.
— Все, не могу больше, лучше оставьте меня, — хрипит он.
— Я тебе оставлю, сволочь! — Читаев резко дергает Братуся за воротник, рискуя оторвать его. — Останешься здесь — подохнешь.
Колонна уходит вперед, и Читаев окликает последнего:
— Передай Водовозову, пусть остановится… Вставай! Я приказываю! — снова начинает трясти Читаев. — Боевую задачу срываешь.
Подходят Водовозов и Курилкин.
— Готов? — мрачно спрашивает Алексей.
— Не ори… — Читаев снова наклоняется: — Рядовой Братусь, встать!
— Не могу… идти… Лучше убейте… — бормочет он нечленораздельно.
Читаев отпускает воротник.
— Товарищ лейтенант, разрешите?
— Чего?
— Я подыму его. Ручаюсь. Через минуту будет идти, — мрачно обещает Курилкин.
— Сомневаюсь…
— Я с ним по-свойски.
Читаев молча кивает, и они вместе с Водовозовым идут в голову колонны. Не сговариваясь, оба оборачиваются. Братусь уже стоит, прислоненный к скале, а Курилкин, крепко схватив его за грудки, слегка встряхивает. Кажется, он что-то говорит Братусю.
…Читаева уже несколько раз подмывало объявить привал, но он каждый раз заставляет себя прогнать эту мысль. Группа идет, и главное, идет Братусь.
Уже светало. Ветер усилился. Обледеневшая одежда хрустела и скрипела, словно была сделана из тонкой фанеры. Небо теряло свою вселенскую глубину и постепенно бледнело. И чем светлее оно становилось, тем больше Читаева разбирало сомнение: а в том ли направлении они идут? Когда же рассвело настолько, что стали различимы дальние серые скалы и такого же цвета лица его подчиненных, он приказал остановиться.
— Оставьте вещмешок, — сказал Читаев Курилкину. — Слазим наверх, сориентируемся.
Они взобрались на гребень и залегли. Читаев достал карту, потом долго всматривался в бинокль. Перед ними лежала долина и горный хребет. Читаев оглянулся, снова посмотрел на карту и тихо выругался.
— Так и есть. Сбились.
Курилкин молча посмотрел на лейтенанта.
— Сбились, — повторил Читаев. — Мы сейчас находимся вот здесь, — он ткнул пальцем в карту. — А надо быть здесь… Вот она, наша вершина. Мы вот с этой развилки пошли по другому хребту.
— Кажется, что рукой подать, — проговорил Курилкин без энтузиазма.
Читаев посмотрел на него. Глаза у Курилкина стали почти такого же багрового цвета, что и лицо. Отросшая щетина делала его старше.
— По прямой — километра три, а реально, считай, все пять.
Они спустились к группе. Люди лежали вповалку. Стало совсем светло, и Читаев мог разглядеть каждого. Сейчас все были очень похожими в одинаковых грязных бушлатах и таких же штанах. Кое-кто из молодых опустил уши от шапок, многие уже забылись в коротком сне. Читаеву это не понравилось: расслабились. А это самое опасное. Сам же он, наоборот, чувствовал нервное возбуждение. Подошел Водовозов.
— Кто разрешил спать?
Водовозов пожал плечами. Курилкин тактично отошел от офицеров и стал подымать спящих.
— Блуканули немного… Наша вершина там, за хребтом. Километров пять-шесть будет.
— Половина людей уже готовы, — мрачно отреагировал Водовозов.
— Ерунда.
Водовозов заметно сдал и, видно, с трудом сдерживался, чтобы не свалиться прямо здесь и забыться мертвым сном.
Читаев подозвал радиста. Подошел рядовой Вилкин, обреченно сгорбившийся под радиостанцией. Он стал снимать тяжелый короб, но не совсем ловко перехватил ремни и грохнул радиостанцию о землю.
— Осторожней, агрегат загубишь, — разозлился Читаев.
Вилкин включил радиостанцию и стал монотонно повторять:
— «Нарзан-1», я «Нарзан-2». Прием.
— Ну, что?
— Не отвечают.
Читаев сам сел за радиостанцию. Проверил частоту, ток в антенне… Связи не было. Он приказал продолжать вызов и направился к подчиненным. Все уже были разбужены, сидели угрюмые и молчаливые.
— Осталось совсем немного, потерпите, — повторял он, обходя солдат. — Сейчас быстро подкрепиться сухпайком. Через пятнадцать минут выходим.
— Ну, что? — спросил он, вернувшись к радисту.
— Ничего.
Читаев достал банку с рисовой кашей, стал выковыривать штык-ножом холодные смерзшиеся куски. «Не поймешь, что со связью. Наверное, расстояние».
— Что, сломалась? — подошел Водовозов.
— Тишина… Вызывай командиров отделений.
Водовозов встал и махнул рукой:
— Курилкин, Бражниченко, Мдиванов — к командиру.
— Да не маши ты руками, — поморщился Читаев.
— А что такое? — недоуменно вскинул брови Водовозов.
— А то, что таких машущих в первую очередь вычисляют, — пояснил Читаев.
— Как это — вычисляют? — снова не понял Водовозов.
— Плавным нажатием спускового крючка, — усмехнулся Читаев. — Духи сначала стараются ликвидировать командиров. А так как форма у всех одинаковая, то выбирают тех, кто…
— Ну, понял, понял, — перебил Водовозов. — Учту.
— Учти… Сейчас будем спускаться, — Читаев перевел взгляд на подошедших. — Группу делим на две части…
Читаев уже решил, что с первой группой пойдет сам. Вторая же во главе с Водовозовым будет оставаться здесь до тех пор, пока они не займут вершину.
— Ну, давай, в случае чего — прикрывай, — тихо сказал Читаев и ткнул Водовозова в плечо.
Стояла глубокая тишина, которая может быть лишь в горах и только на рассвете. Ее ни с чем не сравнишь: ни с притихшим ночным морем, ни с безмолвием застывшего зимнего леса. Горная тишина естественна и величава, как мудрость покоя, как молчание мудреца.
Читаев шел первым. Когда он переходил на бег, вещмешок как живой раскачивался за плечами, ноги в коленях дрожали от напряжения. Он несколько раз падал на спину, снова вскакивал. Падали и солдаты. Он слышал шум, но уже не оборачивался. Читаев тревожно и цепко вглядывался в горы, старался высмотреть, не блеснет ли где холодным металлом потертый ствол, не мелькнет ли чалма за камнем. Хотя по опыту знал, что первый выстрел всегда неожиданный.
Так и случилось. Они уже спустились в ущелье, прошли его и только начали подъем, как вдруг где-то рядом свистнуло, а потом словно прорвало: одиночные винтовочные выстрелы, дробь автоматных очередей.
— Ложись! — крикнул Читаев что есть силы. Он успел заметить, что огонь ведут справа. Но тут же точно определил, что выстрелы доносятся и слева. «Рассредоточиться! Надо рассредоточиться». Читаев осторожно оглянулся.
— Пулеметчик! Живо за скалу.
Щекин лежал почти на открытом месте. Но только он вскочил, как рядом с ним брызнула каменная крошка.
— Щекин, ползком! — с мольбой в голосе крикнул Читаев.
Солдат пополз. Выстрелы смолкли. Читаев осторожно огляделся. Все залегли, вжавшись в камни, кое-кто уже переползал осторожно, стараясь выбрать более удобную и защищенную позицию. Лучше всех укрылся Курилкин — в неглубокой расщелине. Видна была лишь его голова и ствол автомата. Читаев приподнялся, намереваясь проскочить пять-шесть метров до удобного места, но рядом щелкнула пуля, и осколки сланца больно посекли лицо. Он тут же упал. «Влипли».
