Михаил Нестеров - Группа особого назначения

И конечно, она не подумала о том, что мальчик может оказаться наводчиком и что вскоре ее квартиру обчистят. Обычно милосердие просыпается в людях неимущих или близких к этому состоянию. Татьяна жила одна, отдельно от отца, который после смерти жены сошелся с другой женщиной. Так получилось, что их отношения если не разладились совсем, то стали натянутыми. У нее была двухкомнатная квартира, хорошая обстановка, нормальная работа с приемлемым для сегодняшнего времени окладом. Она считала себя обеспеченной, но не более, потому что лишних денег никогда не водилось.

Нет, пока она не знала, что делать с Санькой. Посоветоваться? С кем? Только со своей совестью. А та может заартачиться и сказать: «Вон их сколько, иди и жалей всех». А сердце стучало совсем по-другому.

Она все же решилась и спросила:

– Саша, а твои родители… они где?

Санька, недовольно насупив брови, завозился на стуле и вздохнул.

– Где отец – не знаю. Мамка умерла.

– А где ты живешь?

– Да зачем вам это?! Накормили – спасибо. Пойду я, – он поблагодарил женщину еще раз.

– А ты никуда не собираешься уезжать? – справилась Татьяна, вслед за мальчиком вставая из-за стола.

Он пожал плечами.

– Куда я уеду?

– Саша, ты сказал, что у тебя друг болеет. Может, ему лекарства нужны?

Мальчик хмурился все больше.

– Не люблю я, когда меня расспрашивают. В приемнике надоело слушать.

– В приемнике-распределителе?

– Вы догадливая, – съязвил Санька. – Только я всегда сбегаю оттуда, – гордо заявил он. – Дольше пяти суток никогда не задерживался.

Глаза Татьяны сказали ему: «Здорово!»

Мальчик остался доволен ее похвалой.

– Завтра встретимся? – спросила она.

– Настырная вы… Ну ладно, только последний раз. Во сколько? – спросил он.

– У меня уже записано время. – Татьяна вынула из кошелька вчерашнюю десятку. – В десять часов у выхода с рынка.

Санька покачал головой, взяв деньги, и повторил:

– Настырная вы…

Татьяна работала в районной поликлинике медсестрой, и вот уже три года с одним врачом-стоматологом Аксеновой Натальей Михайловной. Аксеновой в этом году исполнилось тридцать, она была только на два года старше своей медицинской сестры. Татьяна не раз бывала в гостях у Аксеновых, с интересом наблюдая, как Наталья подтрунивает над своим мужем, следователем городской прокуратуры. Но долго она не засиживалась; когда приходил с работы Дмитрий Иванович, у нее, как правило, появлялись срочные дела по дому. Хотя какие там дела одной…

Татьяна в свои двадцать восемь лет не была замужем, была как-то попытка связать свою судьбу с одним человеком, но их отношения продлились недолго. И она никогда не распространялась на эту тему.

Сегодня они работали во вторую смену. Аксенова заметила некоторую растерянность на лице медсестры и несвойственную ей нервозность в движениях.

– Что случилось, Таня? – спросила врач, отпустив пациента.

– Да так… – женщина неопределенно пожала плечами. И неожиданно добавила: – Сегодня познакомилась с молодым человеком.

– Да?.. Когда же ты успела? – Аксенова проявила явную заинтересованность и попросила очередного страждущего подождать в коридоре. Тот пробурчал, что ждет уже полтора часа, и закрыл за собой дверь с обратной стороны. – Где познакомилась?

– На рынке.

– А как он на внешность? – спросила Наталья, сделав круговое движение ладонью возле лица. – Не кавказец, случайно?

– Нет, – улыбнулась девушка. – Светловолосый, кудрявый, глаза большие, синие. Я чуть было не пригласила его к себе домой.

Татьяна внезапно замолчала, ее понесло не в ту сторону. Ей стало неловко.

– С ума сошла! – Наталья Михайловна покачала головой. – А сколько ему лет?

– Как вашей Оле, лет девять, наверное.

Врач на секунду опешила. Она не знала, как отнестись к этому странному разговору. Вполне возможно, что Татьяна разыгрывает ее, хотя раньше она этого за ней не замечала. Они давно перешли на «ты», только при пациентах и медперсонале придерживаясь определенных правил.

– Шутишь? – спросила она.

– Да нет, Наташа, серьезно.

– А ну-ка, подруга, выкладывай, – потребовала Аксенова.

– Может, примем пациента?

– Ничего, подождет. Где час, там и два.

Она слушала подругу, то и дело качая головой. В чем-то она соглашалась с Татьяной, в чем-то порицала ее.

– Слушай, – Наталья легонько хлопнула по столу, – давай вот что сделаем. У меня Ольга – дылда здоровенная, носит все только спортивное – покрой один, что на мальчиков, что на девочек. Приходи сегодня вечером, подберем твоему Саньке одежду, из обуви кое-что. У Ольги лапища здоровая, в кого она такая – не пойму. Боюсь, еще будет расти, вымахает под два метра!

В дверь кабинета настойчиво постучали, и на пороге вырос мужчина.

– Ну, вы примете меня или нет?! Два часа уже сижу!

– Проходите, – Аксенова потянулась к стопке больничных карточек. – Фамилия?

– Васильев.

– А ведь он может и не взять одежду. Судя по всему, гордый мальчишка.

– Что? – спросил пациент.

– Я не с вами разговариваю. Когда вы были у меня последний раз?

– Два дня назад.

– Таня, посмотри у себя на столе карточку Васильева.

– Я тоже об этом подумала, Наталья Михайловна. – Татьяна нашла карточку больного и передала ее врачу.

– Ага, – покивала та, открывая карточку, – помню, пульпит, временная пломба. Садитесь.

Она прошла вслед за больным, села на высокий стул и включила лампу.

– Откройте рот. Кушали сегодня?

– Е-а, – промычал пациент.

– Надо было покушать, смотрите, какое обильное слюноотделение. Ведь каждый раз предупреждаю. – Она положила вату в рот больного, включила бормашину. – Судя по твоему рассказу, гордый мальчишка. Трудная судьба, сложный характер…

Татьяна подошла ближе и встала за стоматологическим креслом.

– Постараюсь уговорить его.

– Сплюньте… Ты правильно сказала: «Вон их сколько!» Действительно, иди и жалей всех по очереди, пока руки не отсохнут. Но в том-то и беда, что даже одному не поможешь… Будет больно, потерпите.

Охнув, пациент лишился зубного нерва. Аксенова, положив пломбу, велела пациенту посидеть с открытым ртом, вымыла руки и вернулась за стол.

– Одним словом, вечером приходи. – Наталья хлопнула себя по бедрам. – Слушай, Танька, как раз сегодня к нам придет Димкин двоюродный брат.

– Тогда я не приду. Завтра принесете одежду на работу.

– Наоборот. Я о чем хочу сказать: познакомишься с ним. Высокий, красивый, бывший военный.

– У-у, – со смехом протянула Татьяна. – Старый, наверное.

– Тридцать лет! Просто недавно его поперли со службы.

Татьяна снова рассмеялась.

– Вот так партию вы мне подобрали, Наталья Михайловна!

– Ты не смейся, подруга, он – человек более чем серьезный. Что, опять не то? Чего ты смеешься?

– Да так… Военный, которого поперли со службы, оказывается, еще и более чем серьезный. Он случайно не контуженый?

– Ранения имеет, – подтвердила врач. – Одним словом, сама все увидишь.

– Ранения тоже?

– Если только он тебе позволит, – гордо сообщила подруга.

– О! Тогда обязательно приду.

– Васильев! Сплюньте и идите сюда. День-другой поболит, выпейте аспирин, какой-нибудь антибиотик: сульфадимезин, к примеру. Все, можете идти. И позовите следующего.

Николай Кавлис отметил про себя, что сегодня Наталья чересчур хлопотлива, даже несколько взвинчена. Бегает из кухни в гостиную, ставит салаты, фужеры; спохватилась, один лишний унесла. Однако все прояснилось, когда стрелки часов показали десять минут восьмого.

Раздался звонок, вслед за ним громкий голос Натальи из кухни:

– Дима, открой, мне некогда.

Аксенов, тяжело вздохнув, боднул головой и пошел открывать.

Ноябрь выдался холодным, в Новограде стояли по-настоящему зимние морозы. На щеках Татьяны играл румянец. Дмитрий помог ей снять пальто и галантно изобразил рукой: «Только после вас». Татьяна шагнула из прихожей в комнату. Она остановилась, бросив короткий взгляд на незнакомого мужчину. Тут же из кухни появилась хозяйка. Изобразив на лице искреннее удивление, она всплеснула руками:

– Ба, Танька! Незвано-негадано. Проходи, татарка. Главное, и на работе не сказала, что придешь. – Она слегка подтолкнула ее в спину и еле слышно прогнусавила: – Вон он. – И уже громче: – А вот, кстати, познакомься. Это Коля, брат Димы.

Мужчина встал из-за стола и подошел к гостье.

– Здравствуйте. Николай, – представился он. И довольно грамотно дожидался, пока гостья сама подаст ему руку.

– Татьяна. Очень приятно.

Она с интересом рассматривала этого высокого человека с пронзительными карими глазами, мужественными чертами лица, темными волнистыми волосами, слегка прикрывающими уши. На нем были модные, хорошо отутюженные широкие брюки, рубашка бледно-фиолетового цвета. Наталья сказала, что ему тридцать лет, Татьяна, глядя на Николая, затруднилась бы сколько-нибудь точно определить его возраст. На какое-то мгновение он показался ей значительно моложе; потом она неожиданно решила, что ему под сорок.