Сергей Зверев - Группа крови
Теряя сознание, Крокодил как сквозь водную толщу услышал, как в комнату ворвался какой-то молоденький офицерик и испуганно закричал:
– Стойте, стойте! Что вы делаете! Идиоты! Не бейте его – он из Конторы, вот его служебное удостоверение. – Рука протянула по направлению остановившихся с разинутыми ртами сослуживцев увесистую красную книжечку, а офицерик закончил: – Нашел на пороге отделения. Видать, выпала, когда его сюда волокли…
Последнего объяснения Крокодил не мог слышать, так как растворился в плотном, убаюкивающем тумане, будто провалившись в вязкое небытие.
* * *Утро началось с неожиданности. Едва вернувшись на базу, Громов услышал, как динамик селекторной связи выплюнул металлическим голосом:
– Всему личному составу собраться погруппно в учебных аудиториях первого блока! Повторяю, всему личному составу…
Обрывок незаконченной фразы Громов дослушивал уже в коридоре, торопливо шагая в направлении указанного отсека.
Небольшой класс загудел передвигаемыми стульями, наполняясь будничным многоголосьем учебного учреждения.
Никогда прежде Виталию не доводилось увидеть всех членов их маленькой группки, хотя многие лица были знакомы по столовой, тиру или спортзалу; одного спецназовца Гром даже знал по имени – это был угрюмого вида долговязый парень с оттопыренными ушами и виноватым выражением серых глаз, звали его Сережа Чайник.
В аудиторию вошел подтянутый, всегда гладко выбритый полковник Ремизов в сопровождении Академика и одного из психологов.
Усевшись за первую парту, полковник окинул отеческим взглядом присутствующих и неторопливо, вполголоса поведал:
– В нашем подразделении случилось ЧП.
Выдержав короткую паузу, Ремизов удовлетворенно заметил, как десять пар глаз внимательно уставились на него.
– Сегодня утром линейным отделением милиции был задержан наш инструктор Крокодил и жестоко избит. Я знаю, что многие его не любят. Однако он наш, группа крови у него спецназовская…
По рядам прошел легкий, едва уловимый гул; и было непонятно – то ли все искренне негодуют, то ли столь же искренне радуются.
Как сообразил про себя Громов, никто из присутствующих не питал особой любви к высокомерному и деспотичному Крокодилу. Но тот факт, что на честь их элитного подразделения покусились какие-то там менты, никого не оставил равнодушным.
Зеленые офицеры Антитеррористического центра вопросительно уставились на полковника, ожидая, какие последуют санкции; будет ли наказан непосредственно Крокодил или же дисциплинарные взыскания ждут вконец охамевших ментов?
Но слова полковника, прозвучавшие под сводами учебной аудитории, привели всех в неописуемый шок.
– В программе вашего обучения есть раздел, условно именуемый диверсионными действиями на территории возможного противника. – Ремизов смотрел одновременно на всех и в то же время пронзал суровым взглядом каждого из присутствующих. – В ближайшие сутки мы с вами отработаем захват полицейского участка на примере вышеназванного отделения милиции. Предупреждаю, что максимально возможное оружие в данной операции – это слезоточивый газ. Однако применение такового является крайней мерой и будет рассматриваться комиссией как существенный прокол в профессионализме спецназовца. Если кто-то из вас будет захвачен в условный плен, то не ждите никакой поддержки – вас могут изуродовать, судить, в конце концов, даже ликвидировать – условия, максимально приближенные к боевым. Попавший в руки сотрудников милиции автоматически перестает быть офицером ФСБ со всеми вытекающими отсюда последствиями… Зато ментам потом все объяснят.
Когда Ремизов перестал говорить, в комнате повисла гнетущая тишина. Если бы в помещение залетел комар, то был бы слышен его писк.
Тишину разорвал бас Академика:
– Маленькое дополнение: в операции будут задействованы добровольцы.
Вставил свое слово и психолог; поправив тонкую оправу очков с крупными линзами, он внятно произнес:
– Отказ от участия в учебном мероприятии не будет рассматриваться как трусость. Кроме того, успешное завершение дела не сулит его участникам никаких благ.
– Решайтесь, – бросил полковник и, направляясь к выходу, сказал напоследок: – Ответ дадите после завтрака.
Виталий ощутил приятное щекотание нервов от предстоящего задания. В том, что он даст свое согласие, у него даже не промелькнуло и легкой тени сомнения.
В просторной столовой он не ел, а проглатывал пищу, не заботясь о том, что и как поедает; в голове крутилась только одна навязчивая мысль – вот оно, настоящее дело, шанс, который дает ему судьба. Раньше, еще в Дагестане, ему не раз приходилось участвовать в боевых операциях, но тогда в руках был надежный друг автомат, а смерть врагов считалась правилом и даже геройством – сейчас же все иначе: безоружным захватить отделение милиции, где у каждого был ствол и в любую минуту могла нагрянуть подмога в лице ОМОНа или СОБРа, при этом нельзя никого убивать.
К вечеру стало известно, что к захвату оказались готовы всего пять человек. Не потому, что остальные струсили или пытались отсидеться (таких не оказалось вообще), – остальные не прошли психологическое тестирование, и «яйцеголовые» специалисты не дали свое «добро».
Командовать операцией назначили Академика, и вся группа разместилась в спортивном зале.
На мягкой обивке кожаных матов, застилавших деревянные доски пола, расселись члены ударной группы и стали слушать проникновенно говорившего Академика.
– Запомните, наш главный козырь – внезапность. Сейчас обсудим предстоящее дело. – Инструктор перевел дух и продолжал тем же ровным голосом: – В первую очередь захватываем дежурную часть и блокируем оружейную комнату. Придется выводить из строя всех двуногих и, если понадобится – четвероногих, но ни в коем случае не переусердствуйте – трупы и калеки нам не нужны, за это спросят. Вот, ознакомьтесь с планом отделения.
Академик раздал каждому ксерокопию подробной схемы отделения милиции. Бойцы склонились над клочком бумаги, копируя в память все детали до последней черточки и автоматически пытаясь представить, как выглядит помещение в действительности.
– Значит, так: первым пойдешь ты, Балбес. – Старший ткнул пальцем в широкую грудь конопатого парня с деревенским скуластым лицом. – Будешь изображать из себя подвыпившего хулигана, разыскивающего своего дружка-собутыльника. Придерживайся нагловатой и самоуверенной линии поведения, но не перегни, чтобы даже Станиславский поверил.
– Понял, – добродушно отозвался Балбес, – постараюсь.
Академик критически осмотрел будущего «актера» и удовлетворенно закончил:
– Уверен, что не перестараешься, иначе менты из тебя до нашего прихода котлету сделают.
Тихий ропот перешел в едва уловимый смех, прокатившийся по спортивному залу.
– Дальше пойдет Гром. – Проницательный взгляд Академика вперился в фигуру Виталия. – Сразу блокируй выход из дежурки и держи на примете офицера с повязкой. Как только я войду – действуй.
Громов послушно кивнул.
Продолжая распределять роли, инструктор беспрерывно теребил бородавку на мясистом носу.
В конце инструктажа Академик наставительно произнес:
– На все про все у нас семь минут. Конечная цель операции – это абсолютный вывод из строя отделения милиции. Сотрудников обезоружить и упаковать в камеру, полностью отрезать связь, лишить средств передвижения. При этом ни в коем случае не допустить, чтобы разбежались задержанные. Все, – подытожил оратор, бросив мимолетный взгляд на светящийся циферблат наручных часов, – сейчас всем спать. Подъем через три часа.
После этого бойцы послушно встали и направились каждый в свою комнату, сохраняя сосредоточенное молчание.
В назначенный час твердая ладонь Академика коснулась плеча Громова.
– Виталий, подъем. – Впервые в пределах стен базы кто-то назвал Грома по имени.
Порывисто вскочив на ноги, Виталий предстал перед старшим.
На устах Академика блуждала улыбка, синие глаза светились доброжелательностью и отеческой заботой.
– Давай на выход, – распорядился инструктор, – получишь бронежилет и баллончик с газом.
На автопилоте Виталий добрел до нижних дверей скоростного лифта и нацепил под спортивную куртку необходимый минимум амуниции.
Освежающая прохлада августовской ночи легким ветерком пахнула в лицо Виталию. Над головой нависало звездное небо; назойливые сверчки мягко щекотали барабанные перепонки, вызывая воспоминания о сладком, беззаботном детстве.
На бетонном плацу стояли три черные «Ауди» с подмосковными номерами. Около первого автомобиля застыл полковник, критическим взглядом окидывая тренированные фигуры спецназовцев.
Когда все шестеро, включая Академика, расселись по машинам, Ремизов подошел к каждому и что-то сказал, но что именно, Виталий смог понять, только когда пришла и его очередь перекинуться парой слов с шефом.
