Максим Шахов - Мы ударим первыми
Молодой мужик равнодушно поинтересовался:
– А что за груз?
В разговор вмешался Анатолий:
– Какое это имеет значение? Вы здесь не таможня! Один пятитонный контейнер...
Лицо мужика налилось кровью:
– Ах, «не таможня»! Идите в центральную диспетчерскую, поднимайте все накладные, пишите заявление о недоставке... Если наше руководство посчитает нужным, будет создана комиссия, которая во всем разберется. – Он явно издевался.
Журналист попытался сгладить резкое «выступление» напарника:
– Зачем же тревожить высокое руководство? Мы могли бы прямо на месте поискать. С вашей помощью, разумеется. И, конечно, за реальное вознаграждение. По итогам работы, так сказать. – Он был уверен, что на предложенную взятку мужик клюнет.
Однако тот закусил удила:
– Денег таких у вас нет, чтобы мою работу купить! Кто вы такие, откуда?!
– Мы снабженцы с горьковского завода электроматериалов. Из Нижнего Новгорода.
– Из Нижнего, говорите? – Мужик пьяно захохотал. – А я из Верхнего! Эшелона... власти...
В это время отодвинулась в сторону занавеска из «комнаты отдыха», и в прорабскую ступил заспанный человек в резиновых сапогах и наброшенном на плечи поверх тельняшки бушлате:
– Цыц! Ну-ка, ступай, отдохни, «начальник»! – При этих словах молодой мужик, бормоча матерные проклятия, начал неуклюже выбираться из-за стола. – А вы, уважаемые, – он подчеркнул это слово, давая понять, что слышал разговор с самого начала, – отправляйтесь... в общем, куда вот он и послал! Здесь вам нечего делать, я сказал!
Толя открыл было рот, но Талеев под руку увлек его к выходу. Провожаемые тяжелым взглядом «морячка», они вышли из вагона.
– Зачем ты меня остановил? Я бы просто объяснил засранцам, кто есть ху!
– Вот именно в этом я и не сомневаюсь. После твоего «объяснения» нам здесь уже ничего бы не светило.
– Как будто после твоих реверансов солнышко засияло...
Гера огляделся по сторонам:
– По крайней мере, еще не все потеряно. Ты заметил по дороге сюда работяг у пакгауза?
Анатолий кивнул.
– Попытаемся навести мосты на самом низшем уровне.
* * *В это время в вагончике «морячок» вытащил из кармана бушлата переносную рацию:
– Лешак! Лешак!
– Слушаю!
– От меня только что два хмыря вышли. Скользкие они. Проследи: если пойдут на станцию, пусть валят, а если начнут по нашим объектам шастать... Возьми ребят и «побеседуй» с ними в укромном уголке. Так, чтобы память на всю жизнь отбило. Заодно узнай, какого хрена они тут на самом деле ищут. Можешь не церемониться!
– Понял, Торпеда!
Мужчина в оранжевом жилете и пластиковой каске выключил рацию, резко свистнул и направился к распахнутым воротам пакгауза. За ним потянулись грузчики.
* * *– Странно. Десять минут назад работа здесь просто кипела. Вон ящики на дрезине еще теплые. Наверное, производственное совещание затеяли. – Анатолий оглянулся на журналиста.
– Бродить без провожатого по местным запасникам бессмысленно. Пойдем, посетим рабочую «летучку».
Они вошли внутрь. Складское помещение было изрядно захламлено. Между кое-как скомпонованными штабелями грузов на грязном полу валялся давно не убираемый мусор: обрывки бумаги и упаковочного картона, доски от разбитых ящиков, вата и пакля. Узкая железная лестница в дальнем углу вела на второй ярус, где, очевидно, и располагался производственно-руководящий кабинет.
Талеев уже почти достиг верхней площадки лестницы, а Толя находился на ее середине, когда входные ворота пакгауза с лязгом захлопнулись и перед ними замаячила фигура одного из «работяг». Практически одновременно распахнулась дверь кабинета на втором ярусе, и оттуда вышел мужчина в оранжевом жилете. В руках он держал – ошибиться было невозможно – бейсбольную биту. Тут же к подножию лестницы подступили сразу трое грузчиков.
«Оранжевый» сделал шаг на первую верхнюю ступеньку лестницы и хрипло прорычал:
– А ну, марш вниз!
При этом он недвусмысленно похлопывал битой по ладони левой руки, а из-за его спины выглядывали малосимпатичные лица еще двух «бейсболистов».
– Понятно, – спокойно произнес Талеев, – совещаний и митингов не будет.
– Отчего же, – «оранжевый» продолжал медленно спускаться вниз, – вы как раз и будете выступать главными докладчиками. Только для начала разомнемся немного, чтобы речь была длинной, складной, а главное, очень откровенной!
Журналист примирительно поднял вверх обе руки, склонил голову и отступил вниз на две ступени.
– Конечно, конечно, – пробормотал он. Потом чуть заметно кивнул Анатолию и добавил, адресовываясь непонятно к кому: – Не надо экстрима. Все можно уладить без ненужного кровопролития.
Его поднятые вверх руки резко опустились на поручни лестницы, обе ноги синхронно перемахнули ограждение, и все тело легко и плавно приземлилось с двухметровой высоты на грязный пол пакгауза рядом с тремя растерявшимися рабочими. Это секундное замешательство позволило Талееву мгновенно вывести из строя одного из противников, проведя классический боксерский удар снизу в челюсть. Двое других наконец очухались и с разных сторон бросились на неожиданного обидчика.
В это время «оранжевый», взметнув над головой бейсбольную биту, с ревом бросился вниз по лестнице. В первое мгновение Толя даже не шелохнулся. Лишь когда противник приблизился на расстояние метра, он, ухватившись руками за вертикальные стойки ограждения, резко отклонился назад, так что его спина почти легла на ступени, а ноги оказались выше головы. Следующим движением обе ноги уперлись в живот наваливающегося сверху «оранжевого» и без особых усилий придали телу последнего такое дополнительное ускорение, что оно пролетело остаток пути до пола пакгауза, не соприкоснувшись более ни с одной ступенькой. В отличие от изящного приземления журналиста, полет главаря бандитов завершился впечатляющим грохотом и тучей поднятой пыли. Бита выкатилась из рук распластанного мужика, неподвижно застывшего на цементном полу. Анатолий проделал кувырок назад через голову и оказался на ногах в двух ступенях от ее основания, стоя лицом к спускающимся двум бандитам и максимально готовый к поединку. Он даже успел оглянуться на Талеева и оценить, что помощь тому пока не требуется.
Один из нападавших на Геру подхватил упавшую биту, а второй зажал в кулаке полуметровый обрезок трубы. Кроме того, к ним на помощь подбегал запиравший ворота работяга, выставив вперед финский нож. Решив понапрасну не рисковать, Талеев трусцой отбежал метров на пять в сторону. С дружным воплем противники ринулись за ним. Как только журналист заметил, что один из преследователей чуть вырвался вперед, он стремительно обернулся, заранее отводя назад правую ногу, и на полном круговом махе нанес неотразимый удар стопой в голову противника. Бандит, нелепо взмахнув руками и выронив обрезок трубы, отлетел метра на три, ударился спиной и головой об угол стеллажа, сполз на пол и затих. После такого удара человек может встать – но не раньше, чем через пару месяцев, в больнице, пересаживаясь с ортопедической кровати на кресло-каталку.
Двое других резко затормозили. Теперь они действовали с большей опаской. Не приближаясь на расстояние возможного удара, бандиты стали двигаться по кругу, подбираясь к Талееву со спины. Вот только это расстояние один из них оценил неправильно. Не его вина, что до сих пор он еще не был знаком с потрясающими способностями журналиста. Теперь познакомился: Гера прыгнул вперед и, прежде чем поднялась рука с битой, нанес прямой удар костяшками пальцев в переносицу. Противник, обливаясь кровью, опустился на пол. Талеев обернулся к оставшемуся врагу...
В этот момент неожиданно прозвучал выстрел, пуля просвистела в двух сантиметрах от головы журналиста. Он низко присел и поискал глазами новую угрозу. Стрелял пришедший в себя «оранжевый». Он продолжал лежать на полу, его лицо заливала кровь, поэтому выстрел и оказался неточным. «Теперь вряд ли промахнется, – подумал Талеев, заметив сгибающийся указательный палец на спусковом крючке пистолета. Он быстро откатился по полу с возможной линии огня. Прогремел второй выстрел, и громко завопил бандит, нападавший на Геру с ножом: пуля из пистолета «оранжевого» попала ему в ногу чуть выше колена. – Не вовремя ты между нами оказался!»
Талеев продолжал укрываться за телом опустившегося на корточки раненого, а глазами подыскивал подходящее убежище. Прятаться, однако, больше не потребовалось: «освободившись» от одного нападавшего и загнав другого высоко на лестницу, Анатолий сзади подкрался к стрелку и нанес ему убийственный удар в основание черепа. Потом подошел к лестнице и поманил пальцем оставшегося бандита:
– Ну а теперь спускайся, родной. Если ты вынудишь меня подниматься наверх, я очень рассержусь. А это может плохо для тебя окончиться.
Этот последний субъект оказался парнем лет двадцати, который, трясясь от страха, начал медленно спускаться вниз под одобряющие восклицания Толи и неумолчный вой раненного в ногу. Внизу Анатолий связал ему руки за спиной подобранным рядом обрывком веревки, усадил на пол, прислонив к штабелю ящиков, и приложил палец к губам:
