Леонид Каганов - Команда Д
– Кто это такая? – спросила Яна упрямо.
– Это Ольга.
– Кто такая Ольга?
– Моя девушка.
– Девушка?? Но… Но ты же сказал что любишь меня??
– Ну сказал… Яночка, понимаешь, жизнь – она штука сложная, и не надо меня винить. Всё меняется с каждым днём. Ольга моя девушка, она меня ждала два года из армии, я её люблю. А то что я сказал, что люблю тебя – ну ты хорошая девчонка, бойкая, симппатичная. Я конечно не помню, может я и сказал такое, но это ведь ничего не значит, я в тот момент тебя любил, но тот момент прошёл, а жизнь продолжается. А слова – слова они не значат ничего, когда ты говоришь «здравствуй» ты ведь редко задумываешься что это не просто машинальное приветствие, а пожелание крепкого здоровья? Ну и… Да почему я должен оправдываться в конце концов? Что я такого сделал?
Яна внимательно слушала его сбивчивую речь. И кровь закипала в ней. Пелена слёз застилала глаза, дыхание срывалось и останавливалось, сердце, казалось, разбухло и не билось в груди, а словно звонило в колокол, отдаваясь в каждой клетке тела. Яна больше не могла это слушать. Она до крови закусила губу и что было сил залепила ему пощёчину – звонко, с треском, получилось даже не плашмя, а ребром ладони – по шеке. Тут же речь оборвалась и Олег отлетел к бетонной крашенной стене. Не глядя, Яна повернулась, бросилась мимо лифта к лестнице и побежала вниз. Ей казалось, что она бежит целую вечность. Слёзы мутной пеленой стояли в глазах, и только мельтешил вокруг калейдоскоп серых исписанных стен и серых заплёванных ступеней, да тревожно звенели дребежжащие трубки ламп. Хлопнула дверь подъезда, и в лицо ударил прохладный весенний сумрак. Прямо перед собой Яна увидела скамейку. Она с размаху села на неё и закрыла лицо руками.
Столько она так сидела, Яна потом не могла вспомнить. Может быть час, может быть всего минуту. Очнулась она когда чья-то рука дёрнула её за плечо.
– Эй, подруга, случилось чего?
Яна подумала что у неё сейчас должен быть совершенно идиотский вид, но впрочем какая уже разница? Тем не менее лицо открывать не хотелось.
– Случилось – глухо ответила она, не отрывая рук от лица.
– Кто обидел-то? Ты скажи, мы сейчас с Ежом ему настучим по репе, поваляется с сотрясением мозга – поумнеет.
– Не надо. Никто меня не обидел. – вздохнула Яна.
– А чего так сидишь? – подал голос кто-то другой.
Яна наконец отняла руки от лица. Перед ней стояли те самые два неформала, которых она видела у метро.
– Ого, – сразу сказал тот, что был с бритыми висками. – Плохо дело.
Яна поняла, что вид у неё и впрямь ужасный.
– Ну успокойся, всё нормально – солнце светит, ветер дует, птички гадят, – успокоил её второй. – Портвейн будешь?
– Буду – сказала Яна.
– Тогда пошли, – парень заботливо обнял её за плечи. – Не бойся, мы не обидим.
Яна встала и пошла за ними. Шли они недолго, какими-то дворами, и наконец вышли к длинному дому.
– Ну вот например сюда. – Ёж неуверенно указал на один из подъездов.
Они зашли в какой-то подъезд и поднялись на второй этаж. На лестнице было темно, закопчённые лестничные пролёты-потолки были исчёрканы надписями, одиноко торчали разбитые лампочки.
– Садись – сказал бритый и указал на ступеньку.
Яна послышно села.
– Меня зовут Космос, а это Ёж – ловким ударом об перила Космос сбил пробку с бутылки.
– Яна.
– А чо, клички нет? Просто Яна?
– Просто Яна…
– Ну нормально. На, пей.
Яна взяла бутылку, запрокинула голову и влила в себя сразу половину бутыли. В жевоте появилось приятное тепло и стало расползаться по всему телу.
– Ух, молодец. – одобрил Космос и сам приложился к бутылке.
Вдруг на площадке открылась одна дверь и высунулась старушка. Космос тут же отвернулся и поспешно спрятал бутылку под куртку. Старушка хищно поводила носом:
– Чо опять расселись?
– Мы тут первый раз – искренне удивился Ёж.
– Не ты, так другой – каждый день тут всякие сидят, пьют, того и гляди дом подпалят. Сволочи!
– Бабка, вали отсюда по хорошему – прошипел Ёж.
– Милиции на вас нету! – бабка хлопнула дверью.
Ёж и Космос громко заржали.
– Ну так что с тобой случилось-то, подруга? – снова стал серьёзным Космос.
Яна помолчала. И вдруг стала рассказывать – про школу, про гараж, про расчёску, про то, как она приехала в Москву и как оказалась на лавке у подъезда… Космос и Ёж слушали, не перебивая.
– Понятно… – вздохнул Космос когда Яна закончила рассказ. – Ну и вот что я тебе скажу. По нашему, по-панковски, – запомни, всё в мире дерьмо. И твой Олег – дерьмо. И ты дерьмо. И я дерьмо. И вон Ёж тоже дерьмо.
– Ты давай меня не припахивай, я не панк, я хиппи, – обиделся Ёж, оторвавшись от бутылки.
– Да всё равно дерьмо. И грузиться по этому поводу…
– Чего делать? – переспросила Яна.
– Ну канючить, страдать. Короче грузиться что мир дерьмо – это дерьмом булькать. Понятно?
Яна кивнула. Космос театральным жестом провёл рукой по воздуху:
– Вот смотри сама. – Разве мы не в дерьме?
Яна оглядела закопчённые лестничные пролёты, пыльные серые ступени, бычки на полу… То ли аргумент был убедительный, то ли подействовал портвейн, но Яна стала успокаиваться.
– Да, мы в дерьме, – вздохнула она, и вдруг действительно почувствовала облегчение от этих слов, будто всё сразу встало на свои места и все законы жизни стали полностью объяснены.
Неожиданно внизу хлопнула дверь и на лестнице послышались громовые шаги – кто-то поднимался, здоровый и внушительный. Космос на всякий случай спрятал пустую бутылку под куртку.
– Эй, вы, козлы! – раздался громовой голос и в густой темноте появился милиционер. – А ну ко мне, быстро!
– Вот попали, – шепнул Ёж, – Это бабка вызвала. Сейчас в отделение поведут.
– За что? – удивилась Яна.
– За ухо – мрачно прошептал Космос. – Куда бы бутылку спрятать?
– Эй, долго вас ждать? Или мне самому подняться? – заухало внизу.
Яна встала со ступеньки и начала спускаться первой. Милиционер был рослый, немолодой. Лицо его было неразличимо в полумраке, и казалось просто квадратным пятном. Яна приблизилась к нему.
– А, маленькая сучка, трахаться негде? Ничего, в обезьяннике трахнут. Распустила вас перестройка, подонков – он грубо схватил Яну за плечо, стащил с лестницы и швырнул за спину, влево, в короткий тупик перед двумя чьими-то дверями. Яна ударилась щекой о крашенную дверь.
– Следующий давай, столько вас там? – заорал милиционер снова.
Яна с детства была воспитана в почтении к армии и милиции, но очевидно портвейн и душевная травма, пережитая несколько часов назад, что-то изменили в ней. Яна стиснула зубы и бросилась вперёд. Милиционер краем глаза увидел стремительное движение и наверно подумал, что девчонка хочет сбежать. Он резво повернулся к ней, чуть присел и расставил в воздухе широкие ручищи. Яна отметила, что противник открылся полностью и привычно взмахнула ногой – прямой удар носком башмака в подбородок отбросил милиционера назад. Он отлетел на несколько шагов, мотнул головой и зарычал. Яна отметила, что почти полностью вес тела у него сейчас на правой ноге, и прыгнула ещё раз, хватая его за рукав и с размаху опуская обе ноги слева на его колено. Нога милиционера послушно подвернулась и он, лишённый опоры, стал заваливаться на пол. Яна изогнулась всем телом, в падении схватила его затылок и с силой впечатала носом в стену у самого пола. Милиционер взвыл и дёрнулся.
– Быстрее отсюда! – скомандовала Яна, отметив, что язык почему-то плохо её слушается.
Космос и Ёж рванули за ней, перепрыгнув стонущего милиционера, и все трое выскочили на улицу. Яна не знала теперь куда бежать, но Космос свернул в какую-то арку, они пронеслись какими-то дворами, пересекли шоссе и заскочили в трамвай, который словно их и ждал. Вагон-прицеп был пуст, и они устроились все втроём на заднем сидении, громко дыша.
– Ты с ума сошла! – восторженно сказал Космос. – Ты представляешь что бы могло быть с нами со всеми? Это же тюрьма! – добавил он шёпотом.
– Я чуть не обоссался – признался Ёж.
Космос вытащил из-за пазухи пустую бутылку и сунул её под переднее сиденье, почему-то оглянувшись.
Яна хотела сказать, что никому не позволит разговаривать таким тоном с собой и своими друзьями, а Ежа и Космоса она уже считает друзьями, хотела сказать, что милиционеру этот урок пойдёт на пользу – в следующий раз не будет хамить, но после драки и бега по всему телу разливалось приятное тепло, язык не слушался, и хотелось спать. Яна закрыла глаза.
– Слушай, а тебе вообще куда? Ты где живёшь? – Космос потряс её за плечо.
– Нигде – сказала Яна.
– Так не бывает – вмешался Ёж.
– С сегодняшнего дня нигде, – повторила Яна. – В Ярославль я не вернусь. Я буду поступать в театральное.
