Максим Шахов - Сто боев – сто побед
– Слушаю! – ответил голос с едва заметным акцентом.
– Все в порядке, Ремзи! Давайте! – выдохнул в трубку аквалангист.
– Понял! Тут этот звонил…
– Пока не отвечайте! И вообще никаких разговоров! Быстрее! Я жду!
Отключив телефон, аквалангист обошел рубку и окинул море настороженным взглядом. Преждевременное появление конвоя могло спутать весь его хитроумный план. Но на горизонте по-прежнему не было видно ни единого огонька.
Аквалангист посмотрел в сторону темной громадины Скалистого. Однако и там рассмотреть ему ничего не удалось – слишком далеко было до берега. Впрочем, Ремзи с Рустемом ничего особо героического совершать было не нужно. Задание у них было – ребенок справится.
В ожидании прибытия молодых крымских татар-ваххабитов аквалангист вдруг почувствовал, насколько сильно ему хочется курить. Сигарет он с собой не взял, но они были у убитых. И аквалангист просто нырнул в темную рубку и обшарил карманы матроса. Вытащив пачку и зажигалку, аквалангист подался под стенку и прикурил. Сигареты у матроса были российские – крепкий «Донской табак».
Уже после пары затяжек аквалангист почувствовал приятное расслабление. «Никотиновый наркоз», конечно, не мог сравниться по силе ощущений с «азотным», но зато и для жизни он был намного безопасней…
32
Шварц в последний раз нажал ногой на педаль и оглянулся:
– Готово, Монь!
Стоявший у джипа с начальником охраны Моня быстро сунул ему свой телефон и подошел. Лодка в надутом положении была чуть побольше детского манежа. Шварц развел руками:
– Больше нельзя, Монь, лопнет!
В этот момент начальник охраны быстро проговорил:
– Здоров, Чалый! Извини, что разбудили! Но Моне срочно нужен твой катер, не одолжишь? Где-где?.. Ясно…
– Ну? – спросил через плечо Моня.
– Он в Феодосии… – упавшим голосом сообщил начальник охраны. – Может, в прокат еще какой позвонить?
– Какой прокат? У нас двадцать пять минут осталось! А сюда от Севастополя на глисере ходу час, не меньше!
– Так че делать будем? – пнул ногой надутую лодку Шварц. – Подождем, пока наш катер пришлепает?
– Охренел, че ли? Чтоб какие-то татары раззвонили по всему Крыму, что Моня на «стрелку» опоздал?! На этой поплывем! Вдвоем!
– Так это! Я тогда пулемет возьму, да, Монь?.. – быстро повернулся к «Шевроле» Шварц.
– Какой пулемет, твою мать! Она хотя бы нас выдержала! Насос откручивай! – рявкнул Моня и бросился к распахнутой дверце «Шевроле».
Несколько секунд спустя он вынырнул обратно и швырнул Шварцу огромную войлочную шапку с отворотом. Вторую такую же Моня натянул на свою лысину, немного подумал и быстро наклонился в салон. Когда он высунулся снова, на его голове поверх шапки уже была надета квадратная натовская каска с очками, купленная по случаю во время учений «Си-бриз». Подвигав ее на голове, Моня удовлетворенно хмыкнул:
– Пару «лимонок» влезет!.. А ты, Шварц, по карманам распихай! Чего встали, движок цепляйте, быстро!
Двое охранников метнулись к лодке. Начальник охраны, нервно теребя на плече ремень «калаша», сказал:
– Слышь, Монь! Может, лучше я со Шварцем поплыву? А то кто знает, как оно там в море обернется, а я все-таки в морской пехо…
– Чтоб сказали, что Моня каких-то татар испугался?! Да надо мной весь Крым смеяться будет!
33
За иллюминатором «ИЛа» ярко, словно миллионноваттный уличный фонарь, светила луна. Внизу бесконечным волнистым ковром тянулись освещенные ею серебристые облака. Эта картина завораживала. Казалось, что ничего более прекрасного в этом лучшем из миров нет и быть не может…
– Принял! – послышался сзади голос замдиректора ФСБ. – До связи, адмирал!
Логинов повернулся и спросил:
– Ну что там, товарищ генерал?
Замдиректора сдернул с головы наушники и устало потер пальцами глаза.
– Обстановка пока без изменений, полковник… Принципиально нового ничего. Поднятая по тревоге морская пехота скрытно высадилась на берег в районе мыса Скалистый на территории нашего полигона. Пехотинцы обнаружили проходы в заграждениях. Так что террористы сперва проникли на полигон, а потом уже с берега подобрались к всплывшей лодке…
– А охрана полигона куда смотрела?
– Охрана там чисто символическая. Никаких материальных ценностей на полигоне нет. Ну, кроме врытых в землю списанных танков и БМП столетней давности. Так что за все годы только металлоломщики пару раз и пытались проникнуть за ограждение.
– Понятно, – сказал Логинов. – А что насчет ЯБП, товарищ генерал?
– Каких ЯБП, полковник? – от удивления замдиректора ФСБ даже перестал тереть глаза.
– Тех, которые на лодке… Террористы до них добрались или это пока неизвестно?
– А кто вам сказал, что на захваченной лодке есть ЯБП?
– Так директор сказал… Когда ему на совещание из Главного штаба ВМФ позвонили.
– А-а, – кивнул замдиректора. – Это была предварительная оперативная информация… На захваченной лодке нет ЯБП, полковник. Она готовилась тайно принять их на борт. Именно поэтому террористы и смогли к ней подобраться…
В этот момент из-за кресел донеслось:
– Командующий ЧФ снова на связи, товарищ генерал!
Замдиректора ФСБ надел гарнитуру и быстро сказал:
– Я слушаю, адмирал!
34
– Вон она! – вытянул огромную ручищу Шварц.
– Да вижу я! Рули, твою мать, а не клешнями размахивай! – негромко проговорил Моня.
Шварц чуть повернул ручку подвесного мотора, и они начали быстро сближаться с темной, напоминавшей громадного кита, подводной лодкой. Моня сжал рукой лежащий на дне лодки «калаш».
Из-за малой грузоподъемности надувной лодки они смогли прихватить только два автомата. Плюс у Мони в носке торчал «глок 27», а у Шварца за поясом «Ллама». Но даже с этим скудным арсеналом Моня был готов дать татарам настоящий бой.
Подводная лодка была все ближе. И Моня наконец рассмотрел, что она какая-то слишком большая. Вернее, и большая тоже, но главное – какая-то слишком современная с виду. В том смысле, что обводами она напоминала атомоход.
У Мони даже вдруг промелькнула мысль, что они повернули к случайно всплывшей атомной подводной лодке, и он быстро оглянулся по сторонам в поисках старой списанной. Однако никаких других лодок на горизонте не просматривалось. Да и Моня вдруг вспомнил, что в Черное море атомные субмарины не заплывают в принципе. Так что случайность отпадала.
И Моня прикипел глазами к приближающейся темной громадине. Никакого движения на лодке не было. И ни единого огонька не светилось. Зато Моня рассмотрел белеющий на рубке плакат. Сперва он подумал, что на нем написано «Шариатский суд», но при приближении рассмотрел, что это какая-то татарско-исламская эмблема. Так что все было «в елочку».
Моня быстро повернул лежащую между ногами натовскую каску, под подшлемник которой были засунуты две гранаты, и вытащил мобильный. Ткнув в кнопку вызова, Моня приложил левой рукой трубку к уху, а правую опустил на «калаш».
35
– Ясно! На всякий случай скрытно перебросьте в этот район дополнительные силы морских пехотинцев! А я сейчас свяжусь с Антитеррористическим центром! Добро, адмирал… Связь с центром мне! – чуть повернул голову замдиректора ФСБ. Несколько секунд спустя он уже докладывал в Москву: – Командующий ЧФ только что сообщил: на пустынном берегу в районе Скалистого обнаружена группа подозрительных джипов… Нет, пикником там и не пахнет, товарищ генерал! У машин находится около десятка людей. Судя по данным разведки, вооруженных, и неплохо… Нет, они находятся за территорией полигона… Ясно! Так точно, я уже дал команду о подтягивании дополнительных сил! До связи, товарищ генерал! – Сняв наушники, замдиректора посмотрел на Логинова: – Слышали, полковник?
– Так точно! – кивнул Виктор.
– Черт бы побрал этого Никиту Сергеевича! – снова потер пальцами глаза замдиректора. – Подарил спьяну Крым Украине, а мы теперь расхлебываемся! Почти наверняка на берегу в джипах пособники террористов! Но трогать их, пока они находятся на украинской территории, нельзя. Тогда уж точно дипломатического скандала не избежать!
36
Подводная лодка приближалась, Шварц уже сбросил скорость, а в трубке Мониного телефона по-прежнему шли длинные гудки. Наконец звонок с мелодичной трелью закончился.
– Не понял?.. – проговорил Моня, тупо посмотрев на дисплей.
– Че? – заглянул через его плечо Шварц.
– Не отвечают! – быстро посмотрел на лодку Моня и крикнул: – Ремзи! Это я, Моня! Мы уже подходим!
С лодки никто не ответил. И никакого движения на ней по-прежнему не было. Моня почуял неладное и бросил через плечо:
