Александр Тамоников - Один к десяти
— Какой ты дурак все же.
— Что ж поделать?
— Видимо, придется принимать тебя таким, какой ты есть.
— Значат ли твои слова, что ты…
— Не спрашивай ни о чем. Стала бы я ждать тебя, если бы ты был мне безразличен.
— Лена! — Костя приподнял ее и закружил.
— Отпусти, Кость, ну что ты на самом деле, на нас же смотрят?
Стоящий на входе постовой милиционер внимательно наблюдал за ними, сохраняя вид невозмутимый и равнодушный.
— Слушай, Лен, поехали на одну хату, там сейчас никто не живет. А? Поедем? Ну что мы, дети, что ли? Ведь я же чувствую, как ты дрожишь.
— Это от холода.
— Нет, Лен, не от холода. Поедем? Дежурная машина подъехала, когда Кости уже и след простыл. Водитель вышел из автомобиля, осмотрелся. Никого, даже постового. Пожал плечами и вернул «Волгу» в гараж.
Эта ночь была великолепна.
Когда в едином порыве соединились два тела, два любящих сердца, окружающий мир перестал для них существовать. Волшебное наслаждение пронзало Лену и Костю, вызывая острые, ранее неведомые ощущения близости…
Уставшие, расслабленные Костя с Леной лежали, нежно обнявшись. Говорить не хотелось. Каждый находился еще под впечатлением испытанного счастья.
По стеклу мелкой дробью барабанил дождь, и они слушали эту музыку. Умиротворяющую мелодию осеннего дождя.
Убаюкиваемые этой мелодией, Костя и Лена постепенно погрузились в сладкий сон.
Утром, проводив девушку до дома, Костя долго не отпускал ее.
— Лен? Тебе точно ничего не будет дома?
— Не будет, Кость, не волнуйся.
— А то я зайду и все решу сам.
— Знаю я, как ты решаешь проблемы, лучше уж скажу, что заменяла подругу на работе. Мои особо интересоваться не будут.
— Почему?
— Давай об этом не будем.
Костя увидел, как помрачнела Лена, и прижал ее к труди.
— Скоро все изменится, Ленуль. Мы будем вместе и ни от кого не зависимы.
— Ладно, отпусти, мне пора.
Костя провожал Лену взглядом. Она обернулась, махнула рукой, зашла в подъезд.
Костя направился домой. Он был по-настоящему счастлив.
* * *Вернулся Константин часам к десяти, и дома его ждало то, что он даже предположить не мог.
На месте оказались и отчим, и мать. По их настроению можно было догадаться, что Костю ожидал непростой разговор.
Он разделся, прошел в зал.
— В этом доме что, мента похоронили? — решил начать Костя шуткою.
— Шуткуешь все? — голос отчима был грозен. — Играешься, детина?
— А в чем, собственно, дело?
— Ты еще спрашиваешь? Ты где был ночью, сукин сын?
— Ты, отчим, думай, перед тем как что-то сказать.
— Нет, ты слышишь, Анна? Он еще и огрызается.
— Костя, — сказала Анна Сергеевна, — папа спросил тебя. Будь любезен дать ответ. И не называй его отчимом.
— Пожалуйста. Мне скрывать нечего. Ночь я провел на кичмане.
— Где?
— Ну в ментовке. На кичмане.
— Что за сленг?
— Нормальный сленг, сейчас все так выражаются.
— И как же ты попал туда? — спросил на этот раз отчим.
— Слушай! Если ты завел этот разговор, то все уже знаешь. Зачем перетирать перетертое? Тебе полковник наверняка все по полочкам разложил.
— Костя, — вновь вступила в разговор Анна Сергеевна, — у папы из-за тебя большие неприятности.
— При чем здесь он? Ну при чем? Мы разные люди. У него свои дела, у меня — свои.
— А при том, — перешел на крик Григорий Максимович, — что мне сам губернатор поутру мораль читал, тыча протокол твоего задержания. И спрашивал — как это мы можем руководить городом, если в собственной семье порядка навести не можем? Понимаешь, что это значит?
Костя промолчал.
— Сколько можно прикрываться мной? Раньше еще можно было как-то терпеть твои «шалости». А сейчас ты совсем обнаглел. Моим именем шантажируешь сотрудников милиции? Ты что, все мозги пропил?
— Мам! Огради меня от оскорблений.
— Мама? — взорвался отчим. — Что мама? Теперь тебе никакая мама не поможет. Вот повестка в военкомат. Завтра в 10.00 быть на призывной комиссии.
И вперед, в войска. Понял?
— Никуда я не пойду.
— Пойдешь. Еще как пойдешь. Не захочешь сам — милиция оттащит, будь уверен, я позабочусь об этом.
Костя никак не ожидал такого поворота. Идти в армию и раньше не входило в его планы, тем более теперь, когда он встретил и полюбил Лену. Но отчим от своего не отступит, это было видно. Чтобы репутацию свою сохранить, не отступит. Придется подчиниться, — иного выхода просто нет. Не умолять же его?
— Не надо никуда меня тащить. В армию? Черт с тобой. Пойду служить, в конце концов это лучше, чем жить с тобой под одной крышей. Давай повестку.
Костя забрал повестку, прошел к себе в комнату. Он услышал, как захлопнулась входная дверь. Отчим ушел.
Костя вышел в зал, взял телефон, набрал номер.
Трубку сняла Лена.
— Алло!
— Ленуль, это я.
— Я поняла.
— Нам нужно встретиться, срочно.
— Хорошо. Я буду в больнице через полчаса. «Конспираторша», — подумал Костя. Сделала вид, что ее вызывают на работу. Но и ему надо поторопиться.
Костя вышел из дома, поймал такси и направил его к кардиологическому центру. Там они и встретились.
Разговор прошел трудно. Лена была убита новостью. Костя как мог успокаивал ее.
— Ты только жди меня, Лен.
— Мог бы и не говорить об этом. Как узнаешь, когда тебя отправляют, — позвони обязательно, мне завтра на дежурство, вот номер отделения. Я провожу тебя. И не отговаривай меня. Господи, но как же это, почему так внезапно?
Наступил день призыва. Лена простояла возле здания военкомата под пронизывающим, иногда смешивающимся с дождем ветром почти полдня. Костя находился внутри здания. На часах было уже 14.00, когда репродуктор наконец начал озвучивать фамилии призывников, сообщая далее номера команд, к которым те были приписаны, откуда, куда и во сколько будет производиться отправление к местам несения службы. Среди прочих назван был и Костя. Его команда должна быть отправлена с железнодорожного вокзала через пять часов. Конечной станцией назывался поселок N, который ни о чем Лене не говорил, она не имела ни малейшего представления, где этот поселок мог бы находиться.
Пять часов! Но это до отправления. Значит, выйдут они как минимум на час раньше, чтобы добраться до вокзала. Еще четыре часа. Может, ей съездить домой, переодеться? Девушка порядком озябла. Но тут же отогнала эту мысль. А вдруг что изменится? Там, в военкомате. И Костю отправят раньше?
Или он сможет отпроситься и выйти, а ее не будет? Нет! Нужно ждать. Лена подняла воротничок легкой куртки, тяжело вздохнула и осталась стоять на месте, среди берез, которых тут, перед зданием, было много, и росли они, выстроенные, словно по команде, абсолютно ровными армейскими рядами.
Их команда задержалась в военкомате, и на вокзал они, человек сорок с сопровождением, добирались бегом. Поэтому времени на прощание с родными практически не осталось. Состав подошел с небольшим опозданием, и стоянку сократили до десяти минут, которых хватило лишь на посадку. Косте удалось на бегу попрощаться с Леной. И это вызывало ноющую боль в груди. Как будто скомканные проводы могли как-то предопределить их дальнейшую судьбу.
Сержанты, их было двое, под командованием офицера распределили призывников по местам, разделив команду почти поровну. Первая группа должна была выйти рано утром, другой же, в которую входил Костя, предстояло ехать еще полдня. После этого они ушли в передний отсек, и весь личный состав, как отныне именовались вчерашние пацаны, был предоставлен самому себе. Где-то затренькала гитара, и хрипловатый голос, явно подражая кому-то, затянул грустную песню о неразделенной любви афганца-калеки. Тут и там из сумок и пакетов на столы стали вываливаться продукты, которыми призывников укомплектовали родные. Появились и бутылки. С самогоном, водкой, пивом.
Эти приготовления обещали ночь веселую, но бессонную. Сосед Кости достал сумку.
— Угощайся, братан!
Костя тоже выставил объемный пакет.
— Давай вместе.
— У тебя пожрать есть? У меня припасен пузырь водяры.
— У меня тоже.
— Пойдет, литра на двоих хватит.
— Вполне.
— А ты, видать, не из работяг. Вон на тебе какой прикид. В таком и в армию? Отымут же?
— Черт с ним. Познакомимся?
— Колян.
— Костя.
— Ну че, Кость, — предложил Колян, — вздрогнем по одной?
Выпили, поговорили. Потом Колян прошел в тамбур покурить.
Костя взял пирожок. «Неужели весь вагон будет пить?» — подумал он, видя, как во всех отсеках стали мелькать кружки, стаканы, предвещая пьянку грандиозную. Но предположение его не подтвердилось. Сержанты, словно опытные охотники, появились как раз в тот момент, когда бутылки были выставлены на столики. Они прошлись по вагону, сметая на своем пути почти все спиртное.
