Екатерина Неволина - Цирк кошмаров
Чуд насторожился и тихо тявкнул, а вслед за тем послышался звук открывающейся двери. Это вернулась с работы мама, и уже через минуту она заглянула в комнату.
– Что случилось? – спросила она тихо и посмотрела на сына расширившимися глазами.
Он, комкая в кулаке записку, криво улыбнулся.
– А с чего ты взяла, что что-то случилось?
– У тебя такое лицо…
– От тебя ничего не скроешь, – Олег тяжело вздохнул. – Вот пару схватил…
Мама посмотрела недоверчиво.
– И всё? Больше ничего плохого не случилось?
– Тебе что, пары недостаточно? – буркнул Олег, опуская взгляд – лишь бы только не смотреть ей в глаза.
– Дурачок! – мама подошла и обняла его за плечи. – Бог с ней, с этой двойкой, исправишь, ты у меня очень умный. Главное, чтобы с тобой все было в порядке.
– А что мне сделается?! – он хмыкнул.
Когда мама ушла, он тяжело опустился в кресло. В животе было пусто, словно туда, как в воздушный шарик, закачали гелий. Олег солгал. Но это все-таки единственный пока выход. Он не скажет ей об отце ни слова. По крайней мере, до того, пока не убедится, кто его отец на самом деле и чем таким важным и опасным занимается там, вдали от семьи.
4
Лицо в тумане
Постепенно кошмар, увиденный в цирке, стал не то чтобы забываться – скорее застилаться туманом, тускнеть, как тускнеет вывешенное на яркое солнце цветное белье. Но все же воспоминания о цирке тревожили девушку.
«Надо рассказать об этом странном цирке кому-нибудь… Тому, кто поймет и сможет помочь, – думала она, лежа в постели. – Решено, нужно сегодня же отыскать того… синеглазого… Кто разберется во всем этом, если не он?..»
Синеглазый парень являлся ей во снах и уже помогал Алисе, когда они с Олегом пытались не допустить возвращения в наш мир древних богов. Синеглазый был самым необыкновенным из тех, кого она когда-либо встречала, и каждый раз, когда девушка вспоминала о нем, ее сердце учащенно билось.
И если Олег являлся своим, в целом обычным парнем, то синеглазый представлялся ей существом почти мифическим. Он был идеальным – красивым, уверенным, сильным, а еще загадочным, и от этого еще более притягательным. Как странно, что он исчез и не появлялся с тех самых пор, как закрыл зеркальный путь в наш мир. В ее голову уже приходила мысль разыскать его, но Алиса отказалась от этого намерения, представив, как жалко и глупо будет выглядеть в его глазах. Что ни говори, она никогда ни за кем не бегала! Но теперь у нее был серьезный повод, не какая-нибудь блажь, и искать синеглазого она собирается не ради него самого, а ради дела.
Алиса заснула легко – скользнула в сон серебристой рыбкой, и вот уже оказалась в знакомом мире. Искать синеглазого незнакомца нужно было где-то там, в туманном пространстве, в зыбком мире еще не зародившихся сновидений.
– Где ты? – позвала Алиса, шагая через густой клубящийся туман.
Никто не ответил, но девушке казалось, что она уловила верное направление. Подчиняясь обострившимся, почти кошачьим инстинктам, она уверенно двигалась через туман и вскоре поняла, что идет по дорожке, выложенной желтым кирпичом. Местность, лежащая по обеим сторонам дорожки, утопала в тумане, но Алиса видела на обочине то куст, где вперемешку росли белые и алые розы, то кусочек луга с пасущейся на нем пасторальной овечкой, такой миленькой, пушистой и белой, словно она была облачком. Когда неподалеку от дороги показался хорошенький маленький домик и Алиса разглядела, что черепицей на его крыше служит настоящее шоколадное печенье, а окно подозрительно леденцово поблескивает, ее терпение истощилось.
– Это шутка? – крикнула она в туман. – Ты со мной играешь?
Но ответа не было, только где-то далеко звучала тихая, похожая на зов ветра мелодия.
– Ну хорошо, поиграем!
Алиса сошла с дорожки и пошла напрямик через туман. Она не сомневалась, что синеглазый знает о ее присутствии, ей казалось, что он где-то рядом…
Туман становился все плотнее и плотнее, забивался в легкие, мешая дышать, но девушка не сдавалась.
«Ага! Еще немного!» – с радостью подумала она, почувствовав, что туман начинает редеть, сделала еще шаг и… оказалась на дороге из желтого кирпича. Как раз в том месте, где с нее сошла.
– Значит, вот ты как! – пробормотала Алиса, закусив губу. – Ну ничего, еще посмотрим…
Она сосредоточилась, потянула на себя ручку невидимой двери и шагнула в проем, чтобы выйти уже рядом с тем, кого искала… Но снова оказалась в том же месте, у пряничного домика.
«Может быть, мне нужно туда?» – подумала Алиса. Она двинулась к пряничному домику, но чем ближе девушка подходила, тем меньше он становился и в конце концов оказался лежащим на траве обычным фигурным пряником, покрытым разноцветной глазурью. Возле пряника лежала записка: «Съешь меня».
– Это уже из другой сказки, – пробормотала девушка, но все же подняла пряник и осторожно откусила от него. Пряник оказался вкусным и… всё. Никаких чудес не происходило.
– Так нечестно! – Алиса едва не заплакала от разочарования и удержала наворачивающиеся на глаза слезы только из-за того, что сообразила: за ней наверняка наблюдают. – Поиграли – и, может, довольно?
Никто не отозвался, а легкая незатейливая музыка все так же, дразнясь, вилась где-то неподалеку.
– Здесь становится скучновато! – девушка театрально зевнула и повернулась, ожидая, что ее остановят. Ничуть не бывало.
«Так, наверное, бывает, когда тебя занесли в черный список, как какого-нибудь спамера», – подумала Алиса. Синеглазый довольно очевидно дал понять, что не желает ее видеть. Это было ужасно обидно, но оставалось только проглотить собственную обиду и заняться чем-то другим, и девушка поклялась себе не думать о странном незнакомце, а заниматься уже привычным делом.
С таким намерением Алиса покинула дорогу из желтого кирпича, в ее случае не оправдавшую возложенных надежд и не приведшую к исполнению желания, и вернулась к просмотру младенческих снов. Подбадривая малышей и отгоняя ночные кошмары, она в привычном уже образе доброй феи рассматривала проносящиеся мимо нее картинки, как вдруг одна из них заставила девушку съежиться, как от удара. От этого, несомненно детского, сна веяло такой болью, безнадежностью и отчаянием, что Алисе стало страшно. В первую секунду она чуть было не бросилась в сторону, но вдруг ей сделалось стыдно. Утешить сопливого малыша, дать ему конфетку или рассказать простенькую сказочку может любой, но не каждый решится подставить плечо там, где требуется реальная помощь. И Алиса, зажмурившись, пошла в неведомый кошмар.
Она оказалась в аду. Маленький человечек не знал, как он выглядит, он не представлял, есть ли у него мама и папа и что это такое, он не понимал, где находится. Воспоминания о бодрствовании были сплошной болью, физической и моральной, наяву он не замечал ничего вокруг, он уже не мог кричать от боли, он никогда не ел из женской груди, все необходимое поступало в организм по трубкам.
Ужаснувшись, Алиса вышла из транса и обдумала ситуацию. Что же, могло оказаться так, что малыш родился больным и теперь лежит в реанимации, от этого никто не застрахован. А может быть, он попал в больницу после рождения или это родовая травма, мало ли что может случиться с ребенком? Тем более это не повод отказывать ему в помощи! И Алиса, снова погрузившись в транс, поспешила на помощь маленькому человечку. Малыша Алиса нашла на удивление быстро. Было впечатление, что ее привели к нему за руку. Алиса не сразу сообразила, что это странное, только отдаленно похожее на человеческое тело, да и то только до груди, и есть тот самый малыш. Вместо головы у него была странная бесформенная масса. И Алиса вдруг догадалась, что малыш никогда не видел себя ни в зеркале, ни в материнских глазах. Может быть, ему попадалось собственное отражение в медицинских инструментах, и может быть, именно это заставляет ребенка так ужасно выглядеть в собственных снах. Все это дошло до Алисы сразу, и она даже не очень испугалась. Да и уродливое тело малыша Алиса списала на особенности детского восприятия.
Или… девушка вздрогнула, вспомнив представление в цирке монстров. Может быть, она попала в сон к кому-то из труппы?
Ее внимание напугало малыша. Он вздрогнул и попытался отползти.
– Не бойся, – Алиса улыбнулась, – я тебя не обижу.
Ребенок посмотрел внимательно и серьезно. У него были темные, без белка, глаза, кажущиеся бездонными пропастями.
– Ты меня понимаешь? – снова спросила она, присаживаясь на кровать, где лежал малыш. – Я хочу тебе помочь.
Он молчал, а устремленный на девушку взгляд был таким же непостижимым, как у инопланетянина.
– Не понимаешь, – она вздохнула и медленно поднялась с кровати. – Очень жаль…
