Сергей Соболев - Очень серьезная организация
Надо сказать, что все произошло настолько резко и дерзко, что Рейндж в первые несколько минут как-то даже подрастерялся.
Вернее сказать, он поначалу был способен лишь выдавать хриплые междометия, перемежаемые стонами и матом…
Один из этой своры «волкодавов», когда жертву, одетую в щегольской светлый костюм, завалили на асфальт и стали вязать, едва не сломал ему правое запястье, намеренно или случайно попал коленом Мокрушину в копчик. И это было очень, очень болезненно… Особенно если учитывать, что данная «деталь» пару лет назад была сломана – пришлось потом целый месяц валяться на госпитальной койке – в результате не очень аккуратного приземления транспортного «Ми-8» в Ханкале, вследствие чего почти все, кто находился на борту, включая Рейнджа, тогда получили травмы различной степени тяжести…
Мокрушина со скованными сзади руками подвели к его же «Ниссану» (джип был припаркован на размеченной под паркинг стоянке, чуть наискосок и метрах в двадцати от подъезда). К этому моменту он в принципе уже пришел в себя. Хотя Рейндж был очень зол – и это еще мягко сказано, – опыт и выдержка взяли свое. Происходящее попахивало абсурдом, но это было еще не самое удивительное, не самое абсурдное, что ему доводилось переживать за свою богатую событиями жизнь.
Детали происходящего хаотично откладывались в мозгу… Надпись на борту темно-синего микроавтобуса – кажется, именно он привез группу захвата – была вполне красноречива – «ОМОН ГУВД Москвы»… Черная «ГАЗ-31» – водитель загнал ее всеми четырьмя колесами на тротуар – без надписей на бортах, но с синими, вроде бы уже отмененными госномерами и серией «АКР 177» – явно ментовская тачка… Еще один микроавтобус – без опознавательных знаков; из его открытого бокового люка вытряхнулись друг за дружкой трое сотрудников, один из которых был в милицейской форме…
Возле своего джипа, к которому эта публика явно проявляла повышенный интерес, Мокрушин узрел трех мужиков в штатском. Один из них, крепыш лет тридцати семи, с нагловатыми, чуть навыкате глазами, увидев задержанного, широко ухмыльнулся – так, словно встретил лучшего кореша или даже родного брата… Другой, невысокий сухощавый парень лет тридцати, отошел чуть в сторонку и стал снимать все происходящее на портативную видеокамеру. Третий, плотный коренастый мужчина лет примерно сорока – вот он, по-видимому, и был тут самым старшим, – разговаривал с кем-то по сотовому. Когда к машине подвели задержанного, он отрывисто сказал в трубку «потом перезвоню», после чего сунул ее в поясной чехольчик и тут же включился в действо.
– Старший оперуполномоченный… подполковник милиции Поздняков! – Он достал из внутреннего пиджака служебное удостоверение и развернул под носом у задержанного. – Московский главк, «убойный» отдел… Гражданин Алексеев Владимир Алексеевич?
– Это какая-то ошибка, – морщась от боли в запястьях, прихваченных шипастыми наручниками, процедил Рейндж. – Вы с Петровки?! Да в чем… собственно… дело?! Можете посмотреть мою служебную ксиву! А еще лучше… дайте-ка я прозвоню куда следует!
– Во дает… бля! – весело изумился крепыш. – Может, тебе еще и права зачитать?! Тут тебе не Америка, млин! Кстати, хорошо, что сам вышел из «адреса»! А то мы уже хотели дверь ломать!
Оперативник, производивший обыск задержанного, выложил поочередно на капот мокрушинского джипа подмышечную кобуру с пистолетом «ПСМ», два сотовых телефона «Нокиа», один – серебристый «Nokia-6630», другой – «Nokia-6270» – в черном корпусе, лопатник из кожи темно-вишневого цвета, початую пачку «Мальборо», «зипповскую» зажигалку, а также небольшую связку с ключами, к которой посредством карабинчика были прикреплены брелок и кард-ключ от джипа.
Поздняков самолично выложил содержимое лопатника туда же, на капот. Откуда-то, как из-под земли, появилась пара понятых – два угрюмых мужика серой наружности. Старший муровец молча – и довольно скрупулезно, надо сказать, – изучил обнаруженные при Мокрушине документы. Наконец он добрался и до совбезовской корочки…
– Алексеев Владимир Алексеевич, – пробормотал он себе под нос. – Звание… подполковник… Департамент военно-технического сотрудничества… Ну, ну. – Он криво усмехнулся. – Если бы я получал хотя бы по одному баксу за каждую изъятую нами фальшивую ксиву… причем покруче твоей… то давно бы уже жил на Канарах!
– Документы подлинные, – процедил Мокрушин. – И если вы, товарищи милиционеры… не снимете немедленно с меня браслеты и не объяснитесь… То очень больно получите по п…е мешалкой!
– Блядь, ну что за манера «гнуть пальцы», Михалыч?! – адресуясь к коллеге, сказал крепыш. – Кого за жопу ни возьми, все поначалу в крутости соревнуются! А потом сопли на кулак наматывают… И этот туда же! Сидит по макушку в дерьме, а еще пытается тут нам угрожать!
– Один звонок?! – сказал Мокрушин. – Пока вы еще не наломали тут дров…
– Прекратите ломать комедию! – сердито сказал Поздняков. – Это ваше транспортное средство?
Мокрушин поначалу порывался еще что-то сказать, но потом врубился, что с этими людьми вообще бесполезно о чем-то толковать.
– Ну?! Я еще раз у вас спрашиваю, Мокрушин! Это ваша машина?! – Поздняков похлопал ладонью по разогретой июльским солнцем крыше. – Значит, не хотите с нами разговаривать?! Ну что ж… тем хуже для вас.
Крепыш, перехватив взгляд старшего муровца, взял с капота связку с ключами и щелкнул брелоком. «Ниссан» приветственно угукнул… Все тот же крепыш рукой, затянутой в перчатку, открыл переднюю дверцу со стороны кресла пассажира и стал что-то высматривать в салоне джипа. Еще один сотрудник зашел с кормы и поднял крышку вместительного багажника. Они там копались примерно с полминуты, когда вдруг включилась и заголосила на всю округу «сигналка»…
– Что это еще за фокусы, Мокрушин? – сердито спросил Поздняков, напрягая голос. – Как отключить этот… вот этот кошачий концерт?!
– Это ваши проблемы.
Поздняков отошел чуть в сторону. Поманил пальцем только что подъехавших к месту событий следака и двух оперов из 2-го «убойного» отдела. Проинструктировал их: предстояло вскрыть квартиру на пятом этаже и произвести там обыск в присутствии понятых. Тем временем осмотром личного транспорта задержанного занимались криминалист и еще крепыш, он же старший опер «убойного» подполковник милиции Савченко. Надо сказать, что Рейндж так толком и не врубился, чего именно добиваются от него муровцы и какого хрена он вообще попал под этот «пресс»… Крепыш, осматривавший салон мокрушинского джипа, вдруг высунулся из приоткрытой дверцы и громко скомандовал:
– Понятые, ко мне! Оператор, давай-ка тоже сюда!
К ним подошел подполковник Поздняков:
– Савченко, что у тебя?
Ответа Мокрушин не расслышал. Он тоже был бы не прочь посмотреть, что там такого нашли менты в салоне – или в багажнике? – его «Ниссана». Не труп ли случаем? Не отрезанную ли человеческую голову в пакете с эмблемой ближайшего к дому супермаркета? Но разглядеть он толком так ничего и не смог, потому что два зверя в камуфляже притерли его фейсом к нагретому солнцем капоту, лишив обзора…
«От же с-суки! – выругался про себя Мокрушин. – Явно что-то подбросили. Наркоту? Какой-нибудь паленый ствол или гранату? По этой части они большие мастера… Ну ничего, на этот раз, мусора поганые, беспредельщики, вы круто обломаетесь…»
Поздняков еще раз воспользовался сотовым, затем, закончив короткий по времени разговор, распорядился:
– Задержанного – в микроавтобус! Савченко, ты остаешься за старшего! Обыск в его квартире тоже на тебе!
Крепыш, прежде чем задержанного успели затолкать в спецтранспорт, подошел к Мокрушину и, чуть понизив голос, сказал:
– Ну что, убивец… писец тебе! Все улики против тебя… так что будем колоть до самого копчика!
Глава 4
МОЯ ТВОЯ НЕ ПОНИМАЙ
Криворучко, даром что является хозяином этих угодий, а значит, за все в ответе, заметно растерялся.
– Ну?! – поторопил его Леон. – Петрович?! Объясни, что за хрень у тебя тут творится?! Что это еще за «Оксана»?! Кто такая? Договаривались же, что на этом объекте не должно быть никого, кроме охранников!
Петро Петрович наконец очухался. Вытащил из кармашка сотовый и стал набирать номер зама, который ушел инспектировать объект, прихватив с собой двух охранников.
– О-от же бисови диты! – пробормотал под нос Криворучко. – Казав же им, щоб ни-ни… щоб никого сюды нэ водылы!.. Мыколайовыч?! – услышав в трубке голос Раткевича, проревел он. – А ну бигом сюда, в школу! Шо?! Дило, кажу, есть! И оцых двух хлопцив… та давайте вже швыдче… бигом!!!
Леон, сдвинув занавеску, выглянул в окно. Над подлеском по-прежнему висела кисея тумана. В лучах восходящего солнца искрились, подобно алмазным нитям, паутинки, сотканные за ночь в подступающих почти к самым окнам кустарниковых зарослях… Неподалеку, в кустах, мелькнул мужской силуэт. Вадим? Ну да, он самый… что-то там высматривает на тропке, ведущей к лесу.
