Детектив и политика 1991 №6(16) - Ладислав Фукс
Это был обычный блокнот с отрывными листками, какими пользуются журналисты. На обложке стояли инициалы Ирбе — ''Н.П.''. На первой странице было крупным размашистым почерком написано, а затем зачеркнуто: ''Сколько нам осталось?". Внизу, в овале, был нарисован тонущий корабль. Слева от него стояло число "19", справа — "44". На второй странице каллиграфическим почерком было выведено: "Кому это выгодно? Кто на этом греет руки?". Дальше следовал текст: "Как прекрасен наш утопающий в зелени курортный городок на берегу янтарного моря. В большинстве своем здесь живут прекрасные и трудолюбивые люди. Живут и не знают, какая опасность нависла над ними…" На этом текст обрывался. Из блокнота было вырвано по крайней мере страниц пять. Далее следовали чистые листы. Кто бы это мог сделать? Николай или те, кто выкрал из стола в редакции все его бумаги?
Сергей закрыл глаза ладонями и откинулся на спинку дивана. Сколько разной и на первый взгляд не связанной между собой информации получено за сегодняшний день. Имеет ли хоть часть ее какое-нибудь отношение к смерти Ирбе? Почему Рудзитис так побледнел, когда узнал, что я журналист? А он здорово испугался, хотя и не похож на человека робкого десятка. Может, он убийца или имеет к этому отношение? Зачем Николаю понадобились анализы проб воздуха и воды? При чем здесь хлор и иприт? Зачем эти бомбы или мины? Является ли все это звеньями одной цепи? Столько вопросов и ни одного ответа. Надо копать дальше. Возможно, встреча с Алексеевой поможет решить некоторые из них.
Раздался телефонный звонок. Николаев протянул руку и поднял трубку.
— Да, я слушаю.
Человек на другом конце провода молчал. Слышалось лишь его учащенное дыхание.
— Говорите, я слушаю.
Молчание.
— Ну, как хотите, — сказал Сергей и положил трубку.
Перейдя железнодорожные пути, Арнольд оказался перед группой довольно жалких на вид построек. Он прошелся по вымощенной булыжником мостовой вдоль заборов. Нигде не было видно никаких табличек с номерами домов.
— Что ты здесь ищешь?
Реставратор оглянулся. Возле открытой калитки стоял худой и длинный старикашка в меховой безрукавке и с палкой в руке.
— Что ты здесь потерял? — спросил он вновь. Голос у него был противный и скрипучий.
— Я ищу дом тридцать четыре.
— Ну, мой дом.
Это было очень некстати. Арнольд хотел немного понаблюдать за домом, прежде чем заявляться туда. Появление же старика, причем настроенного не очень любезно, осложняло поставленную задачу. Надо было как-то выкручиваться.
— Вы товарищ Гребельский?
— Да, я.
— Дело в том, что мой "Москвич" на стоянке ударила сегодня какая-то машина. Свидетели записали номер, а в ГАИ мне сказали, что она принадлежит вам.
— Что? У меня нет никакой машины и никогда не было. Иди отсюда, а то я сейчас милиционера позову. Он здесь рядом живет, — старикашка захлопнул калитку.
Он явно лгал, говоря о том, что не знает о записанной на его имя машине, но делать было нечего, и Арнольду пришлось ретироваться несолоно хлебавши.
Тем временем старик, пронаблюдав, в какую сторону пойдет непрошеный гость, пролез сквозь дыру в заборе на соседний участок и, бормоча про себя "ишь, товарища себе нашел", постучал в окно небольшого одноэтажного домика. Из-за занавески выглянуло чье-то лицо, затем распахнулась дверь, и на пороге появился огромный детина в синей майке.
— В чем дело, дед?
— Тут насчет машины приходили, спрашивали.
— Кто приходил? Когда?
— Мужик. Минуты три назад. Все вынюхивал здесь. Говорил, что вы ударили на стоянке его машину, а вы сегодня и не выезжали.
— Как он выглядел?
— У него шрам на морде, — старик провел желтым скрюченным пальцем по небритой щеке, — вот здесь.
— Куда пошел?
— К переезду.
— Так, понятно. — Детина на мгновение задумался, затем обернулся и крикнул куда-то в глубину дома. — Славка, Дятел! Бросайте все и мигом в машину. А ты, дед, ничего не видел, ничего не слышал. Понял? Иди спать.
Старик закивал головой и направился к дыре в заборе.
Сергей зашел в бар, взял чашечку кофе и сел на свое любимое место в нише. Мягкий свет проникал сюда сквозь стекла витража и, отразившись в зеркалах, отбрасывал на черную полированную поверхность стола множество разноцветных бликов. Негромкая, ненавязчивая музыка лилась из вмонтированного в стену динамика. Николаев отхлебнул глоток кофе, закрыл глаза и откинулся на мягкую спинку.
Интересно, какую роль играет в данной истории иприт? Может, какой-нибудь засекреченный завод в районе курортного города выпускает боевые отравляющие вещества, нарушая технологию и правила хранения, а Ирбе узнает об этом, влезает в святая святых нашего военно-промышленного комплекса и платится за это жизнью? Бред!.. А может, все проще, разгадка во втором названии иприта — "горчичный газ"? Государственное предприятие выпускает горчицу или горчичники и сливает в море неочищенные промышленные отходы, в которых и содержится иприт? Нет, скорей всего это тоже бред и иприт никакого отношения к производству горчицы не имеет. Нужна более исчерпывающая информация.
Журналист достал из кармана блокнот Николая и открыл на первой странице. "Сколько нам осталось?" Тонущий корабль и два числа. Что это означает? Ну хотя бы цифры. Может, год? Или время гибели судна? Девятнадцать часов сорок четыре минуты. Теперь остается только узнать, а был ли мальчик, то бишь корабль, и если был, то отчего он затонул? И самое главное, имеет ли он к моему расследованию какое-нибудь отношение? Может, мне его специально подсунули?
Задумавшись, Сергей не заметил, как к его столику подошла официантка.
— Чем это вы занимаетесь? — исподтишка бросив взгляд в блокнот, спросила она.
— Что? — Николаев поднял голову. — А, это вы, Альбина. Вы что-то спросили?
— Да, я хотела узнать, что вы нашли интересного в своем блокноте? Уже минут десять сидите без движения, уставившись в него.
— Ну, это не так много, — усмехнулся журналист и сунул блокнот в карман, — многие известные ученые отдали герменевтике большую часть своей жизни.
— Кому? — переспросила официантка, присаживаясь за столик.
— Герменевтике Это очень старая наука, которая ищет смысл внутри текста. Еще в древнем мире она занималась изучением священных текстов.
— Вы тоже их изучаете?
— В какой-то мере. Но это все скучно для красивых девушек. Лучше подскажите мне, где я мог бы купить горчичники? А то у нас в городе их нет, и мне родственники
