Михаил Рогожин - Новые русские
Вера не привыкла, чтобы с ней так разговаривали. Ее терпению тоже наступает предел. Тем более они уже не на Кипре, а в Москве. Лучше всего ей вернуться домой и убедить Макса, что ничего не было. Пусть изобьет ее, пусть оскорбит, но в конце концов простит. Он ведь ее любит. Приняв решение, Вера приказывает:
— Останови, я выйду. Мне противно твое животное ханство!
— Ай, ай, ай, — качает головой Темиров. — Нельзя обижаться, я же пошутил. Покажи духи, мужчины в таких вещах плохо разбираются.
Вера назло ему решает продемонстрировать флакончик «Кензо», запах которых ей самой незнаком. Она открывает коробочку, достает флакон, с трудом выворачивает хорошо притертую пробку. Не успевает она поднести флакон к носу Жаке, как ее охватывает мгновенная слабость. Флакон выскальзывает из потерявшей силу руки. Голова откидывается назад, и весь организм захлебывается в последнем вздохе, который сделать уже невозможно. Глаза от напряжения выкатываются из орбит, сознание обмирает от нестерпимой боли. Жаке в свою очередь грудью наваливается на руль и вместе с ним кренится влево. Машину заносит, и она на большой скорости вылетает на противоположную сторону Волгоградского проспекта. Идущий навстречу КамАЗ даже не предпринимает попытку маневра. Он просто таранит иномарку в бок, так что она переворачивается и со скрежетом отлетает снова на свою полосу, где в нее врезается мирно ехавший «запорожец». Сбегающиеся зеваки через разбитое лобовое стекло видят изувеченное тело мужчины, истекающее кровью, и рядом совершенно не израненное тело женщины с болтающейся головой.
Макс долго не отходит от окна. Ему кажется, что Вера уехала навсегда. До странности просто разрешилась их встреча. Скандала не получилось. Должно быть, они оба не были к нему готовы. Каждому стало все равно, что думает о нем другой. Страшно, когда жизнь прошла с женщиной, способной на твоих глазах сесть в машину любовника и этим перечеркнуть твое существование… А Алевтина ушла с Иголочкиным. При нем она не сядет на иглу, но разве от этого легче? У Макса остается один путь. К Элеоноре. Если ей противно быть его жизнью, пусть станет его смертью. Макс отшатывается от окна, как от своего потерянного прошлого. Быстро приводит себя в порядок. Чистит зубы. Меняет носки. И надевает свежую рубашку. Немного постояв в дубленке у входной двери, он возвращается в комнату. Задумчиво прохаживается по квартире. Ни к чему не притрагиваясь. Тушит свет и выходит. Его гонит к Элеоноре опасность прийти слишком поздно. Впервые за несколько лет Макс садится в такси. Конфузливо выясняет, сколько нынче стоит поездка…
Консьержка Марта Степановна радуется его появлению, будто только и забота у нее, — сидеть и его поджидать. Она без обиняков сообщает, что Элеонора в крайне возбужденном состоянии и с запудренной ссадиной на лбу прошла шикарно одетая и сообщила, что у нее свидание в ресторане ВТО.
— Как же так, — недоумевает консьержка. — Мне рассказывала напарница, ВТО давно сгорело. Неужто отремонтировали?
Макс пожимает плечами. Он никогда там не был. Ему неприятно, что после их скандала Элеонора отправилась в ресторан.
Марта Степановна понижает голос до шепота и с присущей любительницам сплетен интонацией продолжает:
— Оставила мне ключи, чтобы я за порядком проследила. Поднялась я в ихнюю квартиру, а там, матушка Божья, сущий погром. Портрет Василия валяется под столом, а прислоненная к стене рама в свежих пятнах крови. Не иначе кто-то похитить хотел. Я уж на тебя грешным делом подумала, но, видишь, ты, оказывается, ни при чем.
— Кровь? — спохватывается Макс. — Значит, Элеонора ранена? Это все он! Он! Он! Где это самое ВТО? Куда она пошла?
— Ты чего, мил человек, — подозрительно косится на него Марта Степановна, — неужто не знаешь? Я и то, грешница, бывалыче, по просьбе жильца со второго этажа туда за водкой в старые времена бегала… Угловое здание. Прямо на Пушкина сбоку смотрит. Ну то, что сгорело…
Макс не дожидается, пока консьержка полностью проявит свою образованность по ресторанной части. Выскакивает на улицу и чуть не сталкивается с Иголочкиным. Тому в последнее мгновение удается отпрянуть в непроглядную тень от колонны. Обгоняя прохожих, скользя по утоптанному снегу, Макс устремляется к зловещему дому, обтянутому зеленой сеткой. Иголочкин, соблюдая дистанцию, следует за ним. Макс добирается до забора, бегает вдоль него, ищет хоть какой-нибудь просвет. Не находит. Поэтому на глазах удивленных прохожих с трудом перелезает через него. Черные окна здания не подают признаков жизни. Макс с трудом влезает в не забитое фанерой окно и проникает внутрь. Его глаза медленно привыкают к полумраку, рожденному отсветом яркой рекламы «Самсунг», смонтированной на доме напротив. В центре пустого пространства он видит одиноко сидящую на каком-то ящике Элеонору. Ее голые бледные плечи вырываются неясным пятном из сумрака. Не замечая Макса, она с кем-то оживленно беседует. Макс хочет подойти к ней, но ноги наступают на что-то живое. Возникает мерзкий писк, и все пространство пола приходит в движение. Оказывается, вокруг Элеоноры снует целое полчище крыс. Макс в ужасе кричит:
— Элеонора!
Она срывается с места и со смехом объявляет:
— Я же говорила, что он придет! Давай побыстрее поджарку, водку и мне шампанское.
От крика Макса со своих насиженных мест слетели ночные неизвестные птицы. Их низкие тени чуть не задевают его лицо. Ни на что не обращая внимания, Макс подбегает в Элеоноре. Она падает в его объятия. И тут же гневно отталкивает его.
— Кто ты?
— Успокойся, Макс.
— Уйди! — машет она руками. — Я жду Василия! Господи, огради меня от этого подонка.
Макс стоит в нерешительности. Это, по-видимому, еще больше раззадоривает Элеонору. Она поднимает с пола палку, подскакивает к нему и стремится нанести удары по голове. Макс обороняется. Сдерживать ее бешеный напор трудно. Он медленно отступает. При этом пропускает удар в ухо и на несколько секунд теряет ориентацию. Непроизвольно делает несколько шагов в сторону Элеоноры и, дотронувшись до нее руками, инстинктивно отталкивает. Элеонора не просто падает. Она проваливается куда-то под пол. Макс приходит в себя и не может понять, где она.
За всем этим через окно наблюдает Иголочкин. После падения Элеоноры он решает, что пора вмешаться. Достает из кейса телефон, набирает номер Артемия:
— Алло, Фрина, дай-ка трубку понтифику… Артемий? Они в бывшем ресторане ВТО. Дерутся. Элеонора, по-моему, сошла с ума. Макс вроде тоже. Срочно приезжай. Нужна будет твоя помощь.
Макс, наконец, слышит тихие, приглушенные стоны. Идет на звук и тоже проваливается в обгоревшее полуподвальное помещение. На ощупь находит Элеонору. На ее груди рваная рана, из которой хлещет кровь. Макс срывает с себя дубленку, рвет рубашку, пытается перебинтовать. Ничего не получается. Он в отчаянии. Элеонора рядом в темноте угасает. Он ее не видит и не в состоянии помочь.
Вдруг раздается громкий топот и треск. Рядом с Максом загорается луч фонарика. Сильные руки подхватывают его и, как мешок с картошкой, выбрасывают из провала наверх. Чуть позже те же руки кладут рядом потерявшую сознание Элеонору. Макс в отсветах рекламы «Самсунг» узнает Иголочкина. Тот молча поднимает Элеонору и коротко приказывает Максу:
— Иди за мной.
Медленно, спотыкаясь и матерясь, они пролезают в дырку и оказываются в освещенном пространстве возле горящих огнями витрин Елисеевского. Там у тротуара их поджидает черный джип Артемия. Понтифик помогает Леве уложить на заднее сиденье бесчувственную Элеонору, сажает Макса рядом с ней и заводит мотор.
— Я дозвонился до Склифа, нас ждут. Все будет хорошо. Если она не умрет по дороге, — информирует он Иголочкина.
— Бабы, как кошки, умирают только в крайнем случае, — хрипит тот в ответ.
Машина выворачивает на Бульварное кольцо.
В институте Склифосовского тихо и страшно. Макс бесцельно слоняется по широкому коридору, у стен которого на каталках лежат люди в шубах и пальто. Неподалеку шепотом переговариваются понтифик и Иголочкин. Макс не прислушивается.
— Ты уверен? — спрашивает Артемий Иголочкина.
— На сто двадцать процентов. Этот эфир испаряется в течение нескольких секунд. Секретная разработка. Я не ожидал, что она так вовремя откроет флакон. Чистая автокатастрофа. Недалеко от мясокомбината. К тому же у Темирова в крови нашли алкоголь. Нет, правда, я не предполагал, что сумею избавиться от него с первого раза. Вера определенно помогла.
Артемий кладет руку ему на плечо.
— Ладно, ступай. Ты хорошо поработал. И передай Аслану, пусть готовится возглавить фирму на Кипре. А о фонде я сам позабочусь.
Иголочкин расцветает в самодовольной улыбке и как бы невзначай бросает, уходя:
— Я же обещал их капиталы принести на блюдечке.
