Михаил Март - Погашено кровью
– А я так думаю, что он не доверял органам. И имел на то основания. Помните его рассказ о Ефимове? Когда я читал его тетрадку, то мне все время казалось, будто мне подсунули литературу. Очень четкое изложение говорит о том, что вся эта история не раз прокручивалась в его в голове. Спустя восемь лет он помнил все до мельчайших деталей. Ну а уверенный почерк говорит о том, что он писал сам, без диктовки.
– Хорошо излагаешь, Палыч. Твоими устами да мед пить. Предсмертное письмо Кузьмова дешево стоит. Все говорит о том, что беглый зек заставил своего врага написать придуманную им в лагере историю, после чего убил его. Смерть Кузьмова играет против Белого. А адрес Кузьмова дал ему Ефимов, с которым он виделся в день убийства или чуть раньше. Так это выглядит, если смотреть на дело трезво.
Сычев надпорол перочинным ножом один из пакетов и попробовал белый порошок на зуб.
– Ха, еще одно доказательство: мука. Обычная пшеничная мука. Но это к тому, что на спектакль жаль тратить наркотик, можно обойтись реквизитом.
– Тут произошла трагедия, а вы ее называете спектаклем.
– Не трагедия, а фарс с печальным концом. Только режиссер смылся, и мы не поняли его замысла. Давай займемся критикой. Человек у двери был убит наповал одним выстрелом, это я тебе без эксперта могу сказать. Он даже испугаться не успел, как стал покойником. Кузьмов получил два тяжелых ранения в голову. Возможно, смерть не сразу сгребла его в свои объятия. Но я не верю, что с такими ранами можно стрелять и попасть в цель. Теоретически дуэль исключается.
– Почему?
– Кто стрелял первым?
Горелов посмотрел на трупы и сказал:
– Кузьмов. Он понял, что его обманули.
– Хорошо. Первый и единственный выстрел оборвал жизнь гостя в одну секунду. Труп не мог сделать два ответных выстрела и обоими угодить в голову обидчика. Если первым стрелял гость, то Кузьмов, получив две пули в лицо, не смог бы выстрелить. И не просто выстрелить, а с нескольких метров вышибить мозги своему оппоненту. Тут дело не обошлось без третьего. Если из присутствующих здесь покойничков кто-то кого-то пришил, то третий убрал уцелевшего. Или хлопнул двоих сразу.
– Ну если не Белый, то Ефимов.
– Причина есть, но не его почерк. Ефимов не мудрит. Он стреляет из своего пистолета и уходит. А здесь все разыграно как по нотам, с мизансценами.
– С чем?
– Театральный термин. Возьми на вооружение.
– Вы все усложняете, Алексей Денисыч. Белый не убивал, Ефимов тут ни при чем. А кто? Да еще с мизансценами и фальшивым наркотиком.
– Похоже на ловушку.
Сычев разобрал вещи, изъятые у убитого, и выбрал плоский черный бумажник. В одном из отделений лежало удостоверение ФСБ. Он развернул корочки и прочел: «Семен Леонидович Костылев».
– Что скажешь, Ватсон? Опер из ФСБ с просроченным удостоверением.
– Уже второй, и тоже мертвый. Помните гэбиста в тайге? Что им надо от Белого или…
– Скорее всего «или». В тайге они стерегли Хряща. Но Кузьмова мы никак не можем связать с Хрящом. Если они вышли на след Белого, то кто их убил?
Боюсь, мы окончательно сбились с пути. Кто же может быть третьим?
– А давайте посмотрим на вещи еще проще. – Горелов разгуливал в носках по комнате и заглядывал в ящики стола, на книжные полки и листал книги.
– К примеру, есть обычный сценарий. Приходят двое клиентов к Кузьмову за наркотиками, тот подбрасывает им туфту. Клиенты поднимают шум. Одного убивает Кузьмов, второй убивает Кузьмова. Но мне очень хочется, чтобы им был Ефимов.
В дверь позвонили.
– Ну вот, оперативно сработали. Нам даже предложить нечего своим коллегам.
Сычев отправился открывать дверь. К его удивлению, он увидел не того, кого ждал. На площадке стоял Ефимов в штатском костюме. Если бы они могли посмотреть на свои лица со стороны! Тут было над чем посмеяться.
– Извините. Василь Василич дома? – спросил Ефимов, впившись взглядом в чужака.
– Он уехал в отпуск, – ответил Сычев.
– Извините.
Подполковник повернулся и зашагал по лестнице вниз. Сычев захлопнул дверь и вернулся в комнату.
– Боюсь, что Ефимов тут ни при чем, – задумчиво протянул следователь.
– А я могу утверждать, что версию с ограблением можно не рассматривать вовсе.
Горелов стоял возле открытой коробки из-под телевизора и чесал белобрысый затылок. Коробка была набита пачками денег. Сычев подошел ближе, щелкнул языком и добавил:
– А убийца ничего не знал о Кузьмове. Он чужак. Ушел и оставил то, ради чего все они живут!
– Черт! – промычал лейтенант. – И сразу все стало каким-то странным и непонятным.
– А ты хотел, чтобы все шло по твоему сценарию? Рано тебе в Конан-Дойли записываться.
***Не ломая своих традиций, Дмитрий Николаевич Шевцов обедал в «Савойе» строго по своему распорядку. В полутемном пустом зале дежурили телохранители, наблюдал за наглыми мухами и ко всему готовый метрдотель.
Хлыста допустили к хозяину, когда Шевцов перешел к десерту. Яков Корин вел себя свободно и присел к столу раньше, чем его пригласили. Но Шевцов не придал этому значения, его беспокоили другие проблемы, и он не скрывал своего раздражения.
– Что творится в казино, Гек?
– Некоторые перестановки. Мелочи, которые вас не должны беспокоить. К тому же они были согласованы с вами. – Шевцов поковырял фруктовое желе, но есть не стал.
– Некоторые? Легавый сел в кресло главного звена. Это не шутка.
– Он под моим контролем.
– А что случилось с Глухарем?
– Диагноз – паралич сердца. Это заключение врачей. Мы ничего не потеряли. Глухарь давно уже вышел из-под контроля и работал на себя при поддержке банды Соленого. Он выполнял наши требования, хоронил и вычищал мусор за стрелками Князя, выполнял охранные функции, но этого слишком мало.
Шевцов вытер губы салфеткой и закурил.
– Значит, Глухарь пользовался нашей крышей в своих целях. Где его люди?
– Разбрелись по мелким группировкам.
– И кто же будет нас защищать? Где силовики?
– Мы пустим в подвал ментов. Они еще не избалованы красивой жизнью и будут служить с большим рвением. Свято место пусто не бывает.
– Хочешь создать филиал Петровки под эгидой игорного дома?
Четвертый этаж – бордель. Третий – киллеры, второй и первый – рулетка, а подвал – для тех, кто должен все это взорвать к чертовой матери.
– И вернуться к себе в отделение на зарплату.
– Ты слишком много на себя берешь, Яша. Ты ноль. Я решаю кадровые вопросы.
– Результаты нам известны. Вы лишили меня инициативы, сделав марионеткой. Вы вмешивались в каждую мелочь, не давали мне работать. – Хлыст говорил твердо и уверенно. – Что вы хотите? Какие могут быть результаты, если такой структурой руководит слепой?
– Слепой?
– Вы за последний год в казино не появились ни разу, а меня сделали бессловесной куклой в своих руках. Итого два слепца.
В воздухе повисла пауза. Шевцов загасил сигарету и, изменив тон, спокойно спросил:
– Что случилось с Котом?
– То, что и должно было случиться. Его кастрировали и посадили на иглу. Кот работал на наркокартель, который в обход нас реализовывал героин в нашем заведении. Я не стал ссориться с наркодельцами. Но я сдал Кота тем, кто имел на него зуб. Кошек и собак хватает. Кота заменили на человека и Глухаря тоже. Хватит с нас зоопарка.
– У Кота были сообщники?
– Да, два бармена и менеджер. Их отправили на кладбище. Там у нас еще есть свои места и влияние.
– Кот может заговорить.
– Если выживет. Его боссы очень на него обижены. Кота нашел таксист, вызванный к нему на дом. Любопытное зрелище. На столе гора рассыпанного героина, а на вершине продукт кастрации.
– На моих глазах рушится империя, которую я создавал годами. А ты утверждаешь, что все прекрасно!
– В наше время все меняется со скоростью света. Одна система сменяет другую, старые отношения не похожи на новые. Мы меняемся вместе со временем. Вы называете эти процессы гибкостью. Я научился у вас быть гибким и понял, что только я сам могу управлять теми процессами, которые происходят вокруг меня. Машина работает ритмично, казино кует деньги и превышает прошлогоднюю прибыль вдвое. Уходят старые клиенты, приходят новые. Картина резко меняется, это могу замечать я, наблюдая за процессом ежедневно, а не вы, сидя в Думе среди скандальной своры показушников. Если год назад я видел в игровом зале бритоголовых быков и их шлюх, то теперь у нас появись новая прослойка, которой мы еще не дали названия. Денег больше не стало и меньше тоже. Они кочуют из рук в руки. Чем больше нищих, тем больше богатых, и этот крен растет.
Шевцов с опаской взглянул на Корина.
– Вижу. И ты меняешься. Я помню, как ты начинал.
– Мне стало легче дышать, после того как я выскользнул у вас из-под каблука. Я делаю свое дело и знаю, как надо его делать. Вы можете меня уволить. Я не пропаду. Но кто сядет в мое кресло? Где вы возьмете человека, которому сможете доверить такую машину и будете уверены, что он вас не обчистит до нитки? Это я сделал вас одним из самых богатых людей страны. Вы мой большой должник. Я не удовлетворен своим сегодняшним положением. И помните, я свободен и могу уйти в любую минуту. Туда, где мне предложат власть и деньги. Никто никогда не ценил холуйство. Мне оно тоже надоело. Понимаете? Новые времена, новые отношения.
