Без права на ошибку - Ли Чайлд
Стайвесант кивнул:
– Если ни тот ни другой у нас не работал, как они догадались, что ФБР будет сканировать отчеты Национального центра информации о преступлениях и передаст нам информацию?
– Не знаю, – сказал Ричер.
– Как они обманули Кросетти?
– И этого я не знаю.
– Как они достали такое же, как у нас, оружие?
– Не знаю.
– Как выяснили, где живет Фролих?
– Нендик сообщил.
– Ну хорошо, – снова кивнул Стайвесант. – Но каков был мотив?
– Скорее всего, личная неприязнь к Армстронгу. У любого политика всегда много врагов.
Опять повисло молчание, потом Нигли сказала:
– Может быть и то и другое. Скажем, те, кто никогда в Секретной службе не работал, но настроен к ней враждебно. Например, те, кого сюда не приняли. Ребята очень хотели устроиться, а им отказали. Какие-нибудь зануды, повернутые на правоохранительных органах. Потому и знают про Национальный центр информации о преступлениях. И про то, какое оружие вы закупаете.
– Вполне возможно, – отозвался Стайвесант. – Мы многим отказываем. Некоторые очень расстраиваются. Может, вы и правы.
– Нет, – возразил Ричер, – Нигли ошибается. Зачем преступникам понадобилось столько ждать? Я исхожу из своей оценки их возраста. В пятьдесят вряд ли кто-то попытается устроиться в Секретную службу. Если им и отказали, то лет двадцать пять назад. Зачем так долго ждать, чтобы отомстить?
– Дельная мысль, – согласился Стайвесант.
– Вопрос касается лично Армстронга, – настаивал Ричер, – не иначе. Представьте ось времени. Подумайте о причинах и следствии. Кандидатом в вице-президенты Армстронг стал летом. До этого о нем никто никогда не слышал – Фролих сама мне так сказала. А угрозы в его адрес поступают только теперь. Почему? Он что-то сделал во время избирательной кампании – вот почему.
Стайвесант уперся взглядом в стол. Положил на него ладони. Его пальцы задвигались так, будто он хотел расправить невидимую скатерть. Потом Стайвесант потянулся к фотографиям с посланиями, взял первую и сунул его под вторую. Потом обе сунул под третью. Он продолжал в том же духе, пока все шесть не сложил в аккуратную стопку. Сунул ее в папку, а папку закрыл.
– Ну хорошо, – объявил он, – вот что мы сделаем. Бэннону передадим версию Нигли. В принципе, тот, кого мы отказались взять на работу, попадает примерно в ту же категорию, что и тот, кого мы уволили. Степень обиды примерно такая же. ФБР вполне может охватить и тех и других. Да, мы специалисты по бумажной работе. А они могут задействовать человеческие ресурсы. К тому же федералы все-таки, скорее всего, правы. Но наш долг – рассматривать и альтернативный вариант, который говорит, что они не правы. Поэтому давайте разбираться с версией Ричера. Ведь нужно и нам делать хоть что-то – ради памяти Фролих по меньшей мере, не говоря уже обо всем прочем. С чего начнем?
– С Армстронга, – сказал Ричер. – Надо выяснить, кто его так ненавидит и за что именно.
Стайвесант позвонил одному из сотрудников отдела по исследованию охранной деятельности и приказал ему немедленно явиться в офис. Тот стал отговариваться: сегодня День благодарения и он сидит за обедом с семьей. Стайвесант смилостивился и позволил подчиненному задержаться на два часа. А сам снова отправился в Гувер-билдинг, чтобы встретиться с Бэнноном. Ричер и Нигли ждали у стойки дежурного. Там был телевизор, и Ричер хотел посмотреть, сделает ли Армстронг заявление в утренних новостях. Выпуск начинался через полчаса.
– Ты в порядке? – спросила Нигли.
– У меня какое-то странное чувство, – признался Ричер. – Словно я раздвоился. Ведь в конце Фролих думала, что рядом с ней Джо.
– А как бы Джо сейчас вел себя?
– Наверное, так же, как и собираюсь вести себя я.
– Ну так давай, продолжай в том же духе, – сказала Нигли. – Для нее ты всегда был Джо. И ты, пожалуй, сумеешь ради нее добиться невозможного.
Ричер ничего на это не сказал.
– Закрой глаза, – посоветовала Нигли. – Прочисти мозги. Тебе нужно сосредоточить мысли на типе, который стрелял.
– Если сосредоточусь на нем, ничего не вспомню, – покачал головой Ричер.
– Тогда подумай о чем-нибудь другом. Подключи периферийное зрение. Представь, что смотришь в другое место. Например, на соседнюю крышу.
Он закрыл глаза. Увидел край крыши, резко очерченный в свете яркого солнца. Небо ясное, но вместе с тем какое-то блеклое. Небо поздней осенью. Затянутое едва заметной дымкой. Он смотрел на это небо и вспоминал звуки, которые тогда слышал. От толпы – ничего особенного. Лишь звон столовых приборов, голос Фролих: «Спасибо, что пришли!» – и нервный, словно она не совсем понимает, зачем в это ввязалась, голос миссис Армстронг: «Приятного аппетита!» Потом мягкий удар о стену первой пули, выпущенной из винтовки с глушителем. Выстрел неудачный: пуля пролетела от Армстронга в четырех футах. Наверное, поторопились. Вот человек поднимается по лестнице, останавливается в дверном проеме в надстройке и негромко зовет Кросетти. Кросетти откликается. Человек ждет, когда Кросетти к нему приблизится. Может, даже отступает на лестничную площадку. Кросетти подходит. Получает пулю. Надстройка еще больше приглушает звук выстрела. Человек перешагивает через тело и, пригнувшись, бежит к краю крыши. Опускается на колени и быстро стреляет – слишком быстро, не успев как следует прицелиться. Он промахивается на целых четыре фута. Пуля дробит кирпич, небольшой осколок отлетает и попадает Ричеру в щеку. Человек передергивает затвор, на этот раз прицеливается гораздо тщательнее и делает второй выстрел.
Ричер открыл глаза.
– Я хочу, чтобы ты помогла мне понять как, – произнес он.
– Что – как? – спросила Нигли.
– Как преступники добились того, что Кросетти оставил позицию. Мне нужно знать, как именно это было сделано.
– Боюсь, лучше всего подходит версия Бэннона, – помолчав, отозвалась она. – Кросетти поднял голову, увидел человека и узнал его.
– Допустим, что нет, – сказал Ричер. – Как еще?
– Буду об этом думать. А ты вспоминай стрелка.
Он снова закрыл глаза и представил себе соседнюю крышу. Потом мысленно увидел накрытые столы. Последние минуты жизни Фролих. Вспомнил брызги крови и собственную мгновенную реакцию: «Смертоносный огонь. Откуда?» Он поднял голову и увидел… что именно? Изгиб чьей-то спины или плеча. В движении. Силуэт и само движение почему-то показались очень знакомыми.
– Пальто, – сказал Ричер вслух. – Форма пальто на фигуре, как оно облегает ее и морщится при движении.
– Ты видел это пальто раньше?
– Да.
– Какого оно цвета?
– Не знаю. Не уверен, что этот цвет можно вообще описать одним словом.
– Фактура ткани?
– Да, фактура важна. Ткань не очень толстая и не тонкая.
– В елочку?
Ричер покачал головой:
– Нет, это не то пальто, в котором был человек с видео в гараже.
