Зловещий миттельшпиль - RedDetonator
Вытаскиваю мобилу и приближаю место действия через камеру. Дрожит рука, сука, что особо чувствуется на максимальном зуме, поэтому упираю телефон в крышу и из такого положения вновь навожу камеру на сражающихся.
Серыми оказались всамделишные фашисты, вооружённые своими знаменитыми МП-40, а также Карабинами 98к, ну и пулемёт в наличии. Лежат на трассе, среди немногочисленных остовов машин и стреляют куда-то в направлении противника.
Зелёными оказались красноармейцы, вооружённые отечественными образцами вооружения, винтовками Мосина, ППШ-41 и ДП.
Иронично будет, если они ещё не поняли, что уже в другом мире…
Местом, откуда они пришли, как я понимаю, является отсутствующий кусок дорожного полотна, что к юго-западу, где-то 100×70 оттяпало в ином мире и принесло нам баррикады, иномирное дорожное полотно, сгоревший советский лёгкий танк, а также половину танка «Пантера».
Перенос в другой мир не послужил веским основанием для прекращения огня: садят друг по другу из всего, что есть, перебрасываются гранатами, ругаются громко, матами. Похоже, мне нужно вмешаться…
Отползаю и ищу взглядом что-нибудь, на что можно будет упереть свой автомат. Ничего свободно лежащего не нашлось, поэтому я вырвал кусок рубероида, скатал его в рулон и приспособил под опору на краю крыши.
Стрелок из меня так себе, но тут расстояние что-то около двухсот метров — во что-то могу попасть. Эх, надо бы обзавестись лазерным дальномером. Точно знаю, что давно существуют решения, не занимающие слишком много места в рюкзаке.
Раскорячиваюсь, как учили в армии, выставляю прицел на двести метров, после чего начинаю выцеливать немецкого пулемётчика. Ах, чуть не забыл…
Перевожу флажок на одиночные, а то кончится боекомплект АК — мне потом из трофейных М4 стрелять, что ли?
Выстрел. Пуля пролетела над пулемётчиком, вздыбив пыльный султанчик на асфальте. Делаю поправку и стреляю ещё разок.
Дичь, конечно. Он ничего мне не сделал, этот пулемётчик, но время сейчас такое… Ну и фашист, в конце концов. Если фашист, значит должен умереть. У нас фашисты могут пребывать только в одном состоянии и это состояние не живое.
Вторая пуля легла совсем рядом, но пулемётчик начал что-то подозревать ещё после первой. Ужиком он начал отползать, а я решил, что упущу сейчас и перешёл на превозмогание большой статистикой.
Третья, четвёртая, пятая пуля — всё мимо. Стрелять не умею особо, в армии старались научить, но мои шестьдесят из ста считались приемлемым результатом. Но когда это было-то? Эх.
Шестой выстрел, больше благодаря удаче, поразил немецкого пулемётчика в левую ногу, он начал орать, но ползти не перестал. Семь, восемь — рядом, а девятая прошила вражескую поясницу. Вроде бы готов. Для надёжности даю ещё три выстрела, но уверенно промахиваюсь. Двести метров — это много для человека, которого учили стрелять на сто. Не должно быть особой разницы, но я её прямо чувствую.
Переключаюсь на автоматчиков, но обо мне уже все узнали и поняли, поэтому в сторону моей крыши полетели пули. Ой-ой.
Хватаю рубероид, отползаю, затем альфа-перекат, затем ещё раз отползаю и снова альфа-перекат. Как глотнувший каплю энергетика таракан, преодолеваю метров пятьдесят на четырёх костях, после чего жду.
— Что происходит, Дим? — тихо спросила вжавшаяся в крышу Шув.
— Немцы происходят, — ответил я. — Лежи тихо, голову не поднимай.
Над крышей жужжали пули, но быстро перестали, потому что красноармейцы перешли в контратаку. Надо поддержать.
Выползаю на новом месте, ставлю рубероид и сразу вижу, как облицовка канта крыши взрывается облаком из керамической крошки и пыли. Да-да, я же один тут умный хожу, вундеркинд, остальные ведь тупые и поэтому подумали, что я ушёл совсем…
Но делать нечего, поэтому решительно целюсь в единственного немца, который занят исключительно мною. У него карабин 98к, продольно-скользящий затвор, он уже промахнулся, сейчас дёргает ручку затвора и досылает новый патрон в приёмник.
Открываю частый одиночный огонь, не обязательно попадать, достаточно подавить, заставить нервничать и мазать, а потом статистика скажет своё суровое и неотвратимое слово.
Всё мимо, но немчик проникся ситуацией и кристально чётко понял, что по нему лупят не из простого автомата. Хотя, будь у меня ППШ, давно бы закончили.
Пока я демонстрировал всему миру свою бездарность, немец успел заползти за остов какой-то Хонды, разобранной прямо на месте, чтобы не везти лишний металлолом. Скорее всего, искатели Коммуны постарались.
— Ха! — выдохнул я по итогу очередного выстрела.
Это не игра, нехорошо так радоваться удачному попаданию, но ничего не могу с собой поделать. Пуля угодила куда-то в область шеи высунувшегося немца, отчего на асфальт брызнула тугая струя тёмной крови.
Красноармейцы решительно жали, их поддерживал ДП, установленный на капот разбитого в хлам Мерса.
Немцы грамотно отступали, хотя изначально расклад был почти полностью в их пользу. Их было больше, автоматчиков у них было больше, а ещё гранатами их фюрер не обделил…
— Три неловких поворота и коза, м-хм, Федота, — произнёс я и открыл огонь по гренадеру.
Тот отчаянно бросал гранаты, стараясь погасить натиск, но дело его гиблое, а я ещё больше его усугубил. Когда ствол начал плевать трассерами, что свидетельствовало об исчерпании боезапаса, одна из пуль попала гренадеру в руку, после чего он уронил гранату и пополз прочь. Граната не взорвалась, то есть он её не взвёл, и это очень жаль.
Вся «грамотность» из отступления немцев как-то внезапно испарилась, после чего они банально побежали, каждый спасая свою личную тушку.
Наши не стали медлить и бросились в погоню, расстреливая врагов в спину. Я перезарядил АК и поддержал это дело, но без особого успеха.
Пара-тройка сумела скрыться во дворах, но основную массу фашистов перебили.
— Эй, боец! — помахал мне рукой усатый дядька в форме с красными петлицами.
Значит, до 1943 года — это я прекрасно усвоил из общения с красноармейцами в Коммуне…
Машу ему в ответ.
— Чьих будешь?! — крикнул дядька.
— Папкиных и мамкиных! — отвечаю я ему. — А вы чьих будете?!
Красноармеец усмехается, после чего жестом руки зовёт к себе.
— Спускайся давай! — крикнул он мне. — Поговорить надобно!
— Вы только не стреляйте, а так обязательно поговорим! — отвечаю я. — И я не один, девушка со мной!
Встаю и разворачиваюсь к Шув. Та уже сидит и потрясённо смотрит на меня.
— Идём, — говорю я ей.
— Ты всерьёз? — удивлённо спрашивает она.
— А чего такого-то? — удивился уже я.
— Ну это же иномирные, сам знаешь… — невнятно произнесла она. — Непонятно, что от них ждать…
— Идём-идём, — пошёл я к двери на лестницу.
Пришлось применить силу, потому что дверь была заперта, но она оказалась неспособна остановить меня. Выбив замок,
