Александр Бушков - След пираньи
– С места не сойти, – сказал Мазур. – Место бойкое, улица центральная – в самый раз для аптеки. Повесить вывеску побольше и покрасивее, чтобы издалека видели…
Отношение к нему переменилось кардинальнейшим образом.
– Однокомнатную? – сказала самая старая уже заинтересованно. – Так у нас на всех пяти однокомнатные. Третья, над ней, значит…
– Седьмая, – беззвучно пошевелив губами и воздев глаза к небу, подсказала сидящая рядом. – Седьмая, потом одиннадцатая, за ней, на третьем, пятнадцатая…
– Нет, мне бы на первом этаже, – сказал Мазур. – Каково больным будет наверх карабкаться?
– Я ж говорю – третья. Только этот коммерсант, может, и не сдаст?
– Семеновна, да с чего ж он коммерсант?
– А говорили – из этих?
Меж старушками вспыхнула оживленная дискуссия. Мазур не вмешивался, навострив уши. Скоро выяснилось, что старушки здесь сидят, словно на боевом посту, с рассвета до заката, если нет дождя, и знают всех, кто в их подъезде обитает. Жилец из однокомнатной третьей коммерсантом был окрещен по некоторым чисто внешним признакам: подъезжал на новеньких «Жигулях», входил и выходил нерегулярно, что позволило бабулькам сделать в общем-то логичный и верный вывод – где бы ни работал, строгим распорядком дня не связан. А вдобавок ходит в кожаном пальто, пиво в авоське не таскает, и к нему порой захаживают такие же, как он, хорошо одетые, трезвые. Точно, коммерсант или мафиози, вон как вежливо здоровается…
– А дома он, интересно? – спросил Мазур, когда старушки стали повторяться.
– «Жигули»-то вон стоят, – Она показала на белую «семерку», в самом деле новенькую.
Ничего не поделаешь, придется идти. Мазур вошел в подъезд – хорошо еще, дверь закрывается, со двора не видно, покурил меж первым и вторым этажом, преспокойно вышел. Развел руками:
– Не открывает что-то, спит, видимо. Через часок еще зайду, больно уж место хорошее…
И побыстрее свернул за тот же угол, из-за которого вышел. Джен нетерпеливо кинулась навстречу:
– Где тебя носит?
– Погоди, – сказал Мазур, озираясь.
Окна выходят на запущенный парк, место тихое. Первый этаж расположен довольно высоко, вон тот балкон, судя по всему, как раз третьей квартире и принадлежит. Положительно, явку выбирали тщательно: при необходимости ничего не стоит, прыгнув с балкона, уйти через парк… Балконная дверь приотворена, но за плотными занавесками ничего внутри не видно.
– Иди уж, – сказал он. – Только, я тебя очень прошу… Сверим часы. Ровно через пять минут, если все пройдет гладко, выгляни на балкон. Якобы любуешься диким ландшафтом. И обо мне ничего не говори, идет? Скажи, что вас из тайги выбралось целых шестеро, и старший группы оказался настолько предан идее братского сотрудничества, что благородно отпустил тебя на явку, усадив в такси…
– Хорошо, – нетерпеливо сказала она, переступая на месте. – Я постараюсь побыстрее…
Мазур отошел поглубже в парк, уселся на облюбованную скамейку под высоченным тополем с облетевшими листьями. Листья толстым слоем усыпали потрескавшиеся бетонные дорожки, неподалеку уныло возвышается чаша фонтана – на первый взгляд, бездействующего со сталинских времен. Три фигуры на постаменте посреди широкой чаши облупились настолько, что не разобрать, то ли пионеров когда-то изображали, то ли трех поросят.
Пять минут. Шесть. Семь. Светло-коричневые занавески с еще более светлым узором не шелохнулись.
Он ждал еще минуту – учитывая непредвиденные случайности и накладки. Однако в толк не мог взять, что за накладки могут помешать человеку непринужденно выйти на балкон или хотя бы выглянуть, находясь в гостях у земляка и собрата по профессии. Либо засада, либо…
Вообще-то он мог и уйти. У него не было прямого приказа бросать Джен в подобной ситуации, но был другой приказ: спасать в первую очередь кассеты. Выводы сделать нетрудно. И все же…
Можно сказать, он к ней привязался. А можно сказать – не привык бросать …
Решительно встал, быстрыми шагами приблизился к углу дома и направился к балкону. Напрягся, подпрыгнул, ухватился за ржавые вертикальные прутья, сделал парочку махов – и перебросил тело через перила, бесшумно, как учили. Оглянулся вокруг – ни зевак, ни прохожих. Достал пистолет, держа его дулом вверх, сделал глубокий вдох, выдох…
И ворвался в комнату сквозь узкую щель в приотворенной двери, левой рукой отбросив занавеску, держа пистолет в полусогнутой правой. Тот, что связывал руки лежащей ничком Джен, еще успел поднять голову – в следующий миг Мазур угодил ему твердым носком кроссовки по болевой точке меж шеей и плечом, сбил на пол, добавил еще. Вихрем пронесся в кухню – никого. Туалет и ванная пусты. Дверь заперта изнутри и заложена на стальную щеколду.
Вернувшись в комнату, он быстренько развязал Джен руки и справедливости ради той же веревкой спутал запястья бесчувственному хозяину. Отмотал от валявшейся тут же довольно объемистой бухточки нейлонового канатика еще кусок, связал ноги, накинул на шею скользящую петлю и другой конец привязал к лодыжкам – теперь хозяин при резком движении сам себе надежно перехватил бы дыхание. Наклонился над Джен, похлопал по щекам. Нигде не видно газового баллончика или шприца – похоже, просто-напросто вырубил приемом, сволочь такая…
Зажал ей нос, приподняв за плечи. Вскоре Джен, не открывая глаз, стала фыркать и слабо вырываться. Медленно разлепила веки.
– Привет, – сказал Мазур. – Говорил я тебе? Встать можешь?
– Сейчас… – она приподнялась, села, потирая левой рукой висок. – Ты откуда…
– Шел мимо, – нетерпеливо сказал Мазур. – Что, поссорились?
– Он меня встретил, предложил выпить… Я пошла к окну… чтобы занавеску… дальше не помню, – охнула, потерла шею. – Болит, и плечо…
Мазур повернул ее голову:
– Он сам из этой бутылки пил?
– Ага…
Схватив со стола бутылку «Гленливета», Мазур запрокинул Джен голову и влил в рот добрый глоток. Она глотнула, закашлялась. Сзади послышался стон.
– Ну вот, и резидент проснулся, – сказал Мазур. – Сорок восемь утюгов… Эй, лежи-ка смирно!
Сдавленный хрип – это связанный попробовал перекатиться на живот, но петля моментально сжала ему глотку, и он замер в прежней позиции. Джен, пошатнувшись, поднялась и упала в кресло.
– Быстренько и подробно… – сказал ей Мазур.
– Я вошла. Узнала его по фотографии, назвала пароль. Он ответил. Перебросились парой фраз, он предложил выпить, принес бутылку из кухни, я пошла к балкону…
– Тут и ударил, – закончил за нее Мазур. – Значит, в предательстве или двойной игре не обвинял? Просто врезал исподтишка? Едва впустив в квартиру?
– Ага…
– Ну, ты и теперь еще сомневаешься, что я был прав?
– Теперь не сомневаюсь, – похоронным тоном призналась Джен. – Но это же проверенный агент, меня заверяли…
– Милая, а ты не забыла, каковы ставки в игре? – ласково, как несмышленого ребенка, спросил ее Мазур. – Тут у любого мозги поплывут и зелененькие президенты в глазах замелькают…
У Джен было лицо человека, враз лишившегося доброй половины иллюзий, – потерянное, печальное. Злорадствовать не хотелось: пусть взрослеет потихоньку…
– Ну, как ты? – спросил Мазур.
– Нормально, – попыталась она улыбнуться, привстала, охнула и упала назад, схватившись за живот.
– Что?!
– Пустяки, ничего пока… Так, кольнуло.
– Ну, посиди пока, – сказал Мазур. – У меня тампоны в кармане, может, тебе надо?
– Нет, рано… – она отерла со лба бисеринки пота. – Что-то я немножко расклеилась…
Откровенно говоря, Мазуру хотелось, наплевав на феминизм, обнять ее – и не только утешения ради. Увы, не время и не место. Лежащий вновь пошевелился, уже гораздо осторожнее.
– Кричать будете? – вежливо спросил его Мазур. – Что-нибудь насчет пожара или грабителей? – и поднял пистолет со спущенным предохранителем. – Бога ради, можно во всю глотку…
Тот молчал, по роже видно, лихорадочно просчитывал ситуацию. Мазур поднялся с корточек, неторопливо обошел комнату – телефона нет, стандартная меблировка. Выдвинул ящики стола – ага, небольшая рация-переноска с кольчатой антенной, потому телефон и без надобности. А эта модель детектора нам знакома…
Он взял черную коробочку и старательно обошел квартиру, не пренебрегая уборной. Нет ни «жучков», ни работающих магнитофонов. Значит, никто не услышал происходящего, на выручку не придет…
Налив себе рюмочку, Мазур присел рядом с лежащим и старательно обыскал его. Извлек пистолет из подмышечной кобуры, бросил в угол – у самих этого добра хватает, – а вот ключи от машины, наоборот, хозяйственно переправил себе в карман. Бегло осмотрев пригоршню разных мелочей, швырнул их на стол и, выпрямившись, повернулся к Джен:
– Ты его первая будешь допрашивать? Галантно уступаю очередь…
Она кивнула. На лбу и висках снова сверкали капельки пота – точно, начинаются женские проблемы. Попросила:
