Андрей Константинов - Вор (Журналист-2)
Дрон с Лабазом начали обыск, а Шплинт по-прежнему лежал без сознания на диване.
* * *Кудасов и Марков никак не могли раскрутить Обнорского — разговор шел уже часа полтора, кабинет заволокли сизые клубы сигаретного дыма, заставлявшие Никиту Никитича недовольно морщиться, а результатов не было — журналист то откровенно дурковал, то пытался натурально врать, то просто молчал, глядя в стенку.
С каждой минутой Андрей нервничал все больше и все чаще поглядывал на дверь. Наконец он тяжело вздохнул и помотал головой:
— Все! В сортир отведите!
— Что? — не понял Степа. — Зачем?
— Срать хочу, — откинулся на стуле Обнорский. — Очень. Кабинет могу загадить. Марков еле слышно матюгнулся сквозь зубы и выглянул в коридор:
— Дежурный! Пришлите сержанта! Сопроводить надо товарища…
Сержантик явился через минуту — молодой, довольный собой и службой розовощекий парень. Серый от усталости Кудасов посмотрел на него, кивнул на Андрея.
— Отведи в туалет, потом обратно сюда… Смотри, чтобы не сбежал…
— Куда он, на хуй, — хохотнул было сержант, но осекся под тяжелым взглядом Никиты Никитича. — От меня не сбежит, товарищ майор!
Сержант извлек из-за пояса наручники, застегнул один браслет на своей левой руке, другой — на правой Обнорского.
— Прошу!
— М-да, — сказал Андрей, поднимаясь. — Спасибо за впечатления… Вижу заголовок грядущего материала: «Как сержант журналиста какать водил»…
На его шутку никто не среагировал. Кудасов и Марков молча смотрели друг на друга и ждали, пока останутся одни — надо было посоветоваться и решить, что делать дальше…
Сержант торжественно провел Серегина к местному толчку. Перед тем как зайти в благоухающее заведение, Андрей оглянулся — в дежурке было оживленно, двое патрульных приволокли толпу цыганок с детишками, от их пестрых одеяний рябило в глазах, гвалт стоял, как на Кондратьевском рынке…
Зайдя в туалет, Обнорский смущенно кашлянул и посмотрел своему конвоиру в глаза:
— Слушай, брат… Ты что же, над очком меня держать будешь? Отцепил бы ты меня, ей-богу… Куда я сбегу отсюда?… Хотя дело твое, конечно, нравится — нюхай…
Страж порядка подумал и важно кивнул, потом отвернул левый лацкан кителя — там английской булавкой был подколот к сукну ключ от наручников Сержант освободил запястье Обнорского и еще раз важно кивнул.
— Спасибо, — вежливо сказал Андрей и ткнул большим пальцем правой руки сержанта под диафрагму.
Парень открыл рот, выпучил глаза, но вздохнуть уже не смог, начал подламываться в коленях, норовя упасть на пол. Серегин бережно взял его под мышки, подтащил к водопроводной трубе и застегнул на ней свободный браслет.
Затем он забрал у служивого ключ от наручников, вынул из кобуры ствол и положил все это хозяйство на подоконник так, чтобы сержант не мог до них дотянуться.
— Ну ладно, — сказал Обнорский милиционеру, медленно сползавшему по трубе к полу. — Вот мы с тобой и покакали… Извини, если что не так…
Сержант отвечать не стал — он продолжал беззвучно открывать и закрывать рот, пытаясь, видимо, глотнуть хоть немного воздуху…
Серегин тихо вышел из туалета, уверенным шагом дошел до дежурки, пролез, матерясь вслух, через цыганок и покинул гостеприимное заведение… В кабинете Марков с Кудасовым спешно обменивались впечатлениями.
— Знает он все, — горячился Степа. — Колоть его надо! Что мы с ним миндальничаем?! Кудасов задумчиво почесал затылок и вдруг обеспокоенно сказал:
— Степа, загляни-ка в туалет. Что-то мне…
Марков без слов пулей выскочил в коридор и в два прыжка достиг двери в сортирчик. С его появлением прикованный к трубе сержантик обрел наконец голос:
— Я застрелю его, суку! — завыл он, дергая плененной рукой. — Отстегните меня!
— Идиот! — зарычал Степа и рванулся обратно к кабинету. — Никита Никитич! Ушел!
Сквозь цыганок они прошли, как регбисты через команду противника, а потом выскочили на площадь Ленина и закрутили головами.
— Вот он! — закричал Марков. — В машину садится! Обнорский действительно садился в этот момент в «Москвич» зеленого цвета. Водитель согласился за сто марок пулей доставить Андрея в Сосново…
Пока Кудасов с Марковым добежали до своей припаркованной напротив книжного лотка «шестерки», «Москвича» уже и след простыл.
— Ну что? — спросил Степа, судорожно запуская мотор.
— Давай по Приозерскому, — махнул рукой Никита Никитич. — Проверим нашу удачу… Жми, Степа! На светофоры не смотри… «Москвич» они догнали уже на самом выезде из города.
— Они! — Степа облегченно вздохнул. — Все, теперь не уйдут! Он включил спецсигнал, а потом сказал в микрофон матюгальника:
— Водитель автомашины «Москвич» 31-40! Немедленно остановитесь! Немедленно остановитесь!…
Водитель «Москвича» испуганно дернулся и хотел было поворачивать к обочине, но Серегин закричал ему:
— Жми на газ, дурак, это бандиты сзади! Но водитель Андрею, судя по всему, не поверил — он резко затормозил и завизжал как резаный:
— Я на такое не подписывался! Не подписывался!
Серегин скрипнул зубами и выскочил из машины; бежать уже не имело смысла — в двух шагах от него стоял Марков — злой как черт, со стволом в руке.
— Тебе что, мудаку, по-русски не понятно? Может, надо было дяденьке, — Степа кивнул на водителя, — колеса прострелить?
— Андрей Викторович, — веско сказал подошедший Кудасов, — вы ведете себя неразумно… Куда вы собрались ехать? Куда?
Обнорский, тяжело дыша, переводил взгляд с одного на другого. Мысли мелькали и гасли.
«Нужно обязательно добраться до Соснова и забрать картину… Потом… потом разберемся в наломанных дровах… Победителей не судят… А эти двое… Тоже, небось, на Палыча шустрят… Шварц… В Соснове ждет Шварц, у него есть ствол… Что мы, с Серегой двух ментов не осилим? Картина… Это самое главное… А потом разберемся…» — Ладно! — кивнул Андрей. — Раз вы такие любопытные — поехали! Только говорить будем уже на месте!
— А где место-то? — поинтересовался Степа.
— В Соснове, — буркнул Серегин и направился к машине оэрбэшников…
* * *В доме Гордеевой все было перевернуто вверх дном. Шплинт, еще не пришедший в себя, неподвижно лежал на диване, Ганс сидел верхом на стуле напротив Ирины Васильевны и ласково улыбался. У его ног стояла принесенная из машины канистра с бензином и алюминиевая кружка. Дрон простукивал печку, а Лабаз, откинув две половицы, спускался в подпол.
— Ну что, бабуся, — сказал Ганс. — Прикинем наши перспективы? Если ребята ничего не найдут — я очень расстроюсь… Будем тогда из тебя жареную птицу делать… Песню знаешь: «Жареная птица в руки не давалась, жареная птица долго отбивалась»… Кружку бензинчика на башку — будешь у нас вместо лампочки… Как тебе, нравится идея? Блядюга ты старая! Все равно найдем…
— Эй! — донесся глухо голос Лабаза из подпола. — Кажись, нашел!
Гордеева повернула голову — подскочивший к дыре в полу Дрон принимал подаваемый ему снизу длинный металлический ящик наподобие легкого несгораемого шкафа или стандартного сейфа для охотничьего ружья. Ящик был, судя по всему, не очень тяжелый, в его дверцу какой-то удалец вварил цифровой кодовый замок вместо обычного. Увидев сейф, Ирина Васильевна забилась на стуле и замычала что-то через кляп. Из глаз ее потекли слезы…
— Да не расстраивайся ты так, бабка, — развеселился Ганс. — С ценностями надо расставаться легко… Зато теперь мучиться не придется… Мы ж не живодеры. Он с интересом осмотрел ящик и спросил Дрона:
— Открыть сможешь? Ты ж у нас вроде из рабочих…
— Легко! — сплюнул на пол Дрон. — Мы на Кировском заводе сами типа таких гробиков делали… Запор там — смех один…
Он вышел в сени, прихватил там топор и молоток, вернулся в комнату, начал, сопя, загонять лезвие топора в щель между дверцей и стенкой ящика. Ирина Васильевна снова замычала и затрясла головой.
— Ну-ну, бабанька, не пыли… Ишь разошлась как… Все уже… Поздно пить «боржоми», когда почки наебнулись… Ганс достал из-за пазухи радиотелефон и набрал номер Черепа.
— Алло! У нас, кажись, все… Бабушка пока с нами, внучка одного на поезд посадили, ждем второго, но он пока не приехал… Опаздывает, засранец… Да… Нормально… Посылочка вроде у нас, сейчас посмотрим… Нет, сами нашли… Бабушка место запамятовала…
Дрон со скрежетом поддел дверцу, внутри ящика что-то щелкнуло, и Ганс, не отрывая трубку от уха, заинтересованно повернул голову.
— Ой! Чево это?! — удивленно спросил стоявший на коленях у сейфа и внимательно наблюдавший за работой Дрона Лабаз.
Ответить ему уже никто не успел — чудовищной силы взрыв, казалось, подбросил весь дом, чуть ли не оторвав его от фундамента…
