Олег Приходько - Прыжок рыси
В семнадцать ноль две прибывал самолет из Казани. Как назло, с моря налетел ветер, вот-вот собиралась разразиться гроза. Это было дурным знаком: рейс могли задержать.
Нахально поставив немытый «москвич» между новенькими «вольво» и «мерседесом» на стоянку, Кравцов вошел в аэровокзал.
Самолет приземлился всего на тридцать пять минут позже указанного в расписании времени. Игоря Кравцов узнал сразу по «конскому хвосту» — примете, названной москвичом. Пройдя за ним до площади, перехватил на остановке «экспресса»:
— Игорь Васин?
В воспаленных глазах парня промелькнул испуг. Он явно растерялся и не знал, называться ли этому незнакомцу.
— Я Кравцов Иван Николаевич.
— Да, я Васин… А Женя?..
— Пойдем, у меня машина…
Они направились к стоянке. Кравцов осмотрелся, хотя, даже если бы он и заметил слежку, хода назад уже не было.
Игорь шел за ним, дышал раскрытым ртом; насморк и больное горло притупляли сознание. Знобило.
«Что-то случилось-таки!» — вспомнил он последние слова Евгения.
Аккуратно объехав кишевшую автомобилями площадь, Кравцов направился по главной магистрали к центру города.
— Женя исчез, — заговорил он наконец, когда поток стал пожиже. — Плохо!
— Куда… исчез?
Кравцов выразительно посмотрел на журналиста, оценил не то его физическое состояние, не то нелепый вопрос:
— Ты что, заболел?
Вместо ответа Игорь звучно высморкался в платок.
— Рассказывай. Только быстро, парень. Время работает против нас.
Рассказ Игорь продумал в самолете, но без учета поставленных Кравцовым условий. Пришлось опускать места, посвященные своим мытарствам:
— Павел в Казани был. Наводил справки о Нелли Грошевской. Артистка Булатова, которая дружила с се матерью, ничего о Нелли не знала, кроме того, что вскоре после родов Маликова уехала с ребенком в Набережные Челны. Из всего, что я от нее услыхал, новым было только то, что Нелли при рождении была зарегистрирована как Маликова Нелли Рафаэловна. Отчество — по имени деда, отца Сони… Потом я отправился в Набережные Челны. Побывал в интернате, отыскал воспитательницу Нелли…
— Извини, парень, а покороче нельзя? Суть давай!
— Если совсем коротко, то Нелли Рафаэловна Маликова и Нелли Алексеевна Ветлугина — это один и тот же человек. А вот Нелли Алексеевна Грошевская — другой.
Игорь посмотрел на Кравцова, ожидая увидеть удивление или недоумение на его лице. Но Кравцов эмоций не проявил.
— Ни хрена не понимаю! — не доезжая ста метров до остановки «экспресса», съехал он на обочину и заглушил мотор. — А ну, повтори.
Игорь вздохнул, подумав, как тяжело, должно быть, этому Кравцову жить с фанерной головой.
— Повторяю: Грошевская — самозванка. Не та, за кого себя выдает. И Козлов Павел Сергеевич об этом узнал.
— Точно?!
— Экспертизу я не проводил. Но фотокарточку у ее воспитательницы выпросил под честное слово, что пришлю ее обратно. — Игорь достал из кармана черно-белый снимок 1989 года, на котором была запечатлена Нелли Ветлугина, сидевшая за партой в пустом школьном классе. От снимка веяло щемящим одиночеством. Затем дал Кравцову снимок Грошевской, выходяшей из машины. — У настоящей Нелли на шее большое родимое пятно. Такое не выведешь. Снять бы косынку с Грошевской!..
Кравцов времени на разглядывание фотографий терять не стал, спрятал их в карман.
— Я заберу это, — сказал и поспешил успокоить Игоря: — Верну, не сомневайся. В том случае, если ты выполнишь еще одно задание. Не менее важное, чем то, что уже выполнил.
— Какое?
— Сейчас ты сядешь в «экспресс». Доедешь до Центра. Пересядешь в транспорт, который доставит тебя домой. Затем примешь горячую ванну, выпьешь чаю с малиной и ляжешь в постель. И будешь болеть до тех пор, пока не выздоровеешь. Хорошо бы вызвать врача и оформить бюллетень задним числом. Запомни, Игорек: в Казани ты никогда не был. Даже если тебя прижмут по спискам пассажиров. «Потерял паспорт, кто-то им воспользовался», — понял?.. Но я думаю, до этого не дойдет.
— И все?
— Сенсация от тебя не уйдет, парень. Она все равно твоя.
Игорь расстроился:
— Да какая, к черту, сенсация? Я ничего не понимаю, что происходит! Зачем нужно было…
— Вот! — ткнул в него пальцем Кравцов. — И очень хорошо, что ты ничего не понимаешь… Идет «экспресс». Дуй к остановке!
— Что это вы со мной, как с…
— Я с тобой — как с самым нужным и важным в этом деле человеком, Игорь, — протянул ему руку Кравцов. — Потому что ты можешь остаться единственным, кто владеет этой информацией. Договоримся так: если я или Женя через пару суток эту информацию не дополним, тогда очередь за тобой. Можешь начинать самостоятельное расследование. А теперь — пока, парень. Беги!..
Игорь вяло ответил на рукопожатие и вышел из машины. Такой встречи он не ожидал… Летел в Приморск на крыльях в прямом и переносном смысле, чувствовал себя триумфатором, а оказался выброшенным на обочину…
Кравцов его состояние понимал, но сейчас было не до журналистских амбиций. Как только «экспресс» отъехал от остановки, он развернул машину и погрузился в анализ ситуации…
Новость, которую привез Васин, давала шанс на спасение Сани и Столетника. Если они, конечно, еще живы…
«Зачем же Гридину, который скрывал от всех то, что у него есть дочь, выдавать за дочь ту, которая и вовсе таковой не является? — думал Кравцов, набирая скорость. — Ответ тут может быть только один-единственный: Гридин не знает ее в лицо. А значит, вообще не знает о том, что у него есть дочь. Иначе подмена была бы невозможна… Вот почему так старательно инсценировали причастность Грошевской к убийству Козлова: они держат Гридина на поводке, чего-то требуют от него и готовятся подставить эту бабу в случае, если он откажется выполнять их требования! Дескать, твоя дочь убила выступавшего против тебя журналиста (не иначе, как по твоему наущению!), и ты скрываешь ее… Вне сомнения, это понял Козлов и заплатил за это жизнью. Потому-то они так рьяно доставали Столетника! Только он пожаловал из Москвы, пристрелить или сбить его машиной не так просто: сперва им надо выяснить, на кого он работает… Но подмена дочери Гридина должна выясниться! А значит, участь этой Грошевской предрешена: найдут ее обезображенный до неузнаваемости труп… Рухнет «таврия» с какой-нибудь скалы… Кто же эта камикадзе? Чем ее купили?.. Она что же, не понимает, какой «приз» ее ожидает за исполнение этой роли?..»
Вопросов хватало, но теперь у Кравцова были все основания искать ответы на них вместе с губернатором Гридиным. В том же, что версия эта была единственно возможной и потому верной, он не сомневался. Он готов был поставить на последнюю, припасенную на собственные похороны сотню долларов, что ни на какой другой шампур шашлык последних событий не нанизать!.. Если бы, конечно, Столетник не прокутил эту сотню в «Таверне».
«Москвич» свернул в направлении, обозначенном указателем «СУТЕЕВО 30», и помчал по разбитой грузовиками асфальтированной дороге к лиману.
— Когда они приезжали, Алевтина Васильевна? — в комнату Кравцов пройти отказался, оставался у дверей.
— Рано утром, в начале восьмого.
— Что вы им сказали? Это очень важно.
Женщина окончательно была сбита с толку и не знала, как себя с ним вести. Что, если и он заодно с теми, которые выдали себя за милиционеров?
— Ничего… Я ничего не знаю. Оставьте меня! Я уже говорила Жене: не нужно никакого…
— Алевтина Васильевна. Женя в опасности. Неужели вы не хотите помочь спасти его?
— Я не знаю, ничего не знаю… Как я могу помочь?
Кравцов вздохнул, посмотрел на часы.
— Дайте мне те документы, которые он у вас оставил. Договор и ваше заявление.
Она молчала. И без того расшатанная нервная система на такие испытания рассчитана не была.
— Нет у меня никаких документов. — Более всего Алевтина Васильевну угнетала необходимость лгать. — Почему… почему я должна вам верить?
Кравцов прошел в комнату, сел за стол и положил руки на скатерть.
— Ну хорошо, — заговорил он не сразу. — Сейчас я попробую вам объяснить, почему мне можно верить… Скажите, Алевтина Васильевна, вы регулярно читали «Губернские ведомости», когда был жив Павел?
— Да.
— Вы помните сообщение об убийстве заместителя директора судоремонтного завода в декабре девяносто четвертого?
— Что-то припоминаю… Какой-то сумасшедший убийца?..
— Никакой он не сумасшедший, но сейчас не в этом дело. Вы, случайно, не помните фамилию этого замдиректора?
— Нет…
— Я вам напомню. Его звали Кравцов Николай Андреевич…
Она вдруг догадалась, недоверие в ее взгляде сменилось сочувствием.
