Евгений Сухов - Слово Варяга
– Я в этом никогда не сомневалась, а потом, ты только что доказал мне это.
Расставаться с блаженством было жаль. Вера вновь закрыла глаза. Истомленное тело, будто подхваченное воздушными потоками, вновь воспарило к небесному куполу. Где-то по соседству должен был находиться рай, вход в который охранял апостол Петр. И, судя по приятным волнам, что накатывали на ее тело, сейчас она направлялась именно туда.
– Я боюсь за тебя, моя крошка, – прозвучало откуда-то сверху.
Вере пришлось немного напрячься, чтобы понять, – слова принадлежали не апостолу.
– Со мной ничего не случится, – негромко возразила Вера, вновь возвращаясь в действительность.
– Мы с тобой редко говорили о моей работе, но хочу предупредить тебя, чтобы ты не знакомилась на улице с молодыми людьми.
Вера повернулась – блаженства как и не бывало:
– Что ты имеешь в виду? Ты ревнуешь меня? Неужели ты думаешь, что я могу тебе изменить?
– Я не о том, – мягко сказал Чертанов. Присев на край кровати, он включил торшер. Судя по его напряженному лицу, он приготовился к обстоятельному разговору. – В городе орудует маньяк. Я так думаю, на его счету не один десяток жертв. Внешне он может даже показаться тебе симпатичным, обходительным, но на самом деле он не ведает, что такое жалость. Маньяки так устроены!
Абажур был темно-зеленого цвета, и свет, падающий на Михаила, делал его лицо каким-то болезненным. Он страдал.
– С чего ты взял, что я должна заинтересовать маньяка?
Михаил после некоторого раздумья ответил:
– Ты только не пугайся, девочка. Ты интересна ему хотя бы потому, что находишься рядом со мной. Ему любопытны все, кто входит в мое окружение. Разумеется, ты – в первую очередь! Я охочусь на него, а он уже давно охотится на меня. Это можно назвать своеобразным поединком. Ему не удалось победить меня, и он захочет причинить мне боль через моих близких, через людей, которых я люблю.
– Может, тебе это показалось?
Чертанов отрицательно покачал головой:
– Мне сложно это объяснить… Называй это как хочешь… Я же полагаюсь на свой оперативный опыт и чутье. Серийный убийца должен непременно выйти на тебя! Кроме того, по своим внешним данным ты подходишь под тот тип женщин, которых он выбирает. Я уже анализировал это.
Вера была взволнована.
– Ты хочешь сказать…
– Да, именно это я и хочу сказать, – перебил ее Чертанов. – Маньяк по своей природе охотник. Из множества людей, встречающихся на его пути, его интересуют только те, что могут расшевелить его больное воображение.
На мгновение Веру парализовал страх.
– Надеюсь, что ты шутишь? – с неестественной улыбкой спросила она. – Я, конечно, знала, что все это страшно, но не думала, что это ужасно до такой степени. Чем же его привлекают такие девушки, как я?
– Это вопрос, на который я не могу получить ответа. На него можно будет ответить, только если удастся изловить маньяка. Я могу только предположить… Может быть, подобный тип женщин напоминает ему девушку или подругу, которая его отвергла. Или мать, которая была с ним излишне жестока. – Рука Михаила бережно легла на ее бедро. – Так что я тебя предупреждаю, Вера, постарайся быть поосмотрительнее.
В комнате царил мягкий зеленый полумрак. Уютное местечко для занятий любовью. Вере было хорошо. Рядом с ней был сильный любимый мужчина, который заботился о ней. А может, с его стороны не было никакого охлаждения? Может, ей все это просто показалось?
– Я буду осторожной… Знаешь, а мне показалось, что ты меня разлюбил. Я просто не знала, как мне быть дальше.
Вера перевернулась на живот. В таком положении ей было удобнее смотреть на Михаила, а потом, ее спина была просто восхитительна, и Вера это знала.
– Тебе это показалось, – нахмурившись, произнес Чертанов. – Разве тебя возможно разлюбить? А теперь спи! Завтра тяжелый день.
Выключив свет, Михаил ушел в соседнюю комнату, где стоял телефон, и аккуратно прикрыл за собой дверь.
Оставшись в одиночестве, Вера долго не могла уснуть. И только когда, испугавшись рассвета, на небе погасли первые звезды, она погрузилась в сон. Теперь она знала, что следует делать.
* * *В архиве Щербатовской и Боткинской больниц Михаила Чертанова ждала неудача – истории болезни подростка с фамилией Шатров он не отыскал. Сорок лет назад лечилось три человека с такой фамилией, но это явно были не те. Одному было далеко за семьдесят, и черепно-мозговую травму он получил во время гололеда. А двое других были людьми среднего возраста. Один получил ранение во время бытовой драки, а другой так и не вспомнил, в какой момент разудалой пьянки у него оказался пробитым лоб. По его собственным словам, он проснулся от того, что очень сильно болела голова, а когда подошел к зеркалу, то был несказанно удивлен, обнаружив во лбу отверстие шириной в несколько сантиметров.
На очереди был Институт Склифосовского, или, как называли его в народе, – Склиф. Была большая вероятность того, что травмированного мальчика доставили именно сюда – клиника представляла собой крупнейший центр по оказанию экстренной хирургической и травматологической помощи. Кроме того, Склиф имел огромнейший архив, который хранился еще с тех времен, когда сие заведение именовалось Шереметевской больницей. А это, почитай, без малого пара столетий! Так что было где покопаться. Чертанов слышал, что больничные карточки уничтожаются через пятьдесят лет после последней записи. Но, судя по обширнейшему материалу, что содержали в себе архивы клиники, это правило на Склиф не распространялось. Что и к лучшему!
Припарковав «Фольксваген» в переулке близ Сухаревской площади, Чертанов направился в Склиф.
На первый взгляд архив института мало чем отличался от других больничных помещений: тот же густой и тяжелый запах лекарств, повсюду люди в белых халатах, деловито снующие из одной комнаты в другую. И вместе с тем здесь была некая особенность, какая присуща помещениям, что хранят историю. Это вовсе не архивная пыль, в первую очередь это значительное выражение на лицах архивариусов. Сразу видно, что они проникнуты сознанием того, что являются собирателями времени.
Заведующей архива оказалась серьезная дама лет сорока пяти. Скрупулезно ознакомившись с документами Чертанова, она величаво спросила:
– Так что вас, собственно, интересует?
Михаил вздохнул и сдержанно ответил:
– Меня интересуют дела тридцатилетней давности. Я хочу узнать, не попадал ли в те времена в ваш институт подросток с фамилией Шатров?
Заведующая с интересом посмотрела на Чертанова:
– Не далее как несколько дней назад к нам приходил молодой человек и интересовался именно историей болезни этого подростка. А почему она всех так интересует? В нем находятся какие-то интересные данные?
На лице Чертанова невольно отразилось изумление:
– Значит, уже кто-то приходил? И что же это был за человек? Вы не могли бы его вспомнить и описать?
– Как-то сложно сразу сказать…
Михаил вытащил из кармана фотографию и показал ее заведующей.
– Не похож ли он на этого человека?
– Да, это он, – несколько удивленно протянула она. – Так вы его знаете?
– Мы с ним встречались, – уклончиво ответил Чертанов. – Вы не могли бы принести историю болезни?
– Хорошо, я сейчас, – она удалилась в глубину архива.
Через несколько минут она вернулась. По ее растерянному лицу было заметно, что произошло нечто серьезное.
– Что-нибудь случилось?
Открыв больничную карточку, она убито произнесла:
– От больничной карточки осталась только одна обложка!
– Как так?!
– Человек, который приходил сюда, вырвал из нее все листы!
– Как же вы не заметили пропажу раньше? – с горечью спросил Чертанов.
– Он вложил в карточку чистые листы бумаги, поэтому мы ничего не заметили. У нас такое впервые.
– Эти документы могут быть где-нибудь продублированы?
Заведующая отрицательно покачала головой.
– Не думаю… Все документы собираются здесь, они в единственном экземпляре. – Неожиданно ее лицо просветлело. – Хотя постойте, он же был привезен в Склиф на машине «Скорой помощи»! А на неотложке дают предварительный диагноз.
– Где могут находиться эти материалы?
– Они находятся в соседнем корпусе. Подождите немного. – Женщина взяла трубку и уверенно набрала номер. – Валя, это ты? Да, я. Ты не можешь мне подсказать, у вас есть материалы на Шатрова, мальчик… Когда попал? Тридцать лет назад. Да, давно. Понимаю. Но очень нужно, взгляни, пожалуйста. – Несколько минут она держала трубку, ожидая. Чертанов уже думал, что ничего не выйдет, как вдруг женщина встрепенулась и заговорила вновь: – Записываю, – ручка заторопилась по листу бумаги. – Повреждение головного мозг в лобовой части. С какой стороны? Кто ставил диагноз? Хорошо, спасибо. Да, он не мог ошибиться, он был очень хорошим специалистом. – Аккуратно положив трубку, женщина виновато улыбнулась. – Только этим и могу помочь. Возьмите, здесь диагноз.
