Евгений Сухов - Воровская корона
Кирьян не без труда переборол в себе раздражение:
— Можешь и в богадельню, если по душе такой расклад… Только я советую затаиться, хотя бы на месяц. Для этого нужны деньги. Я знаю, что вы пустые. А у меня кое-какой капиталец собрался. Вот. — Кирьян поствил на стол саквояж. Внутри что-то тяжело звякнуло. Распахнув его, он сунул внутрь руку и, пошуршав, вытащил горсть золотых монет. — Здесь вам хватит… надолго.
— Хм, золотишко, — не выразил особого удивления жиган, сидевший напротив. — Только ведь игра не закончена. — Повернувшись к партнерам, он продолжал: — У меня тут денежка обнаружилась… Поднимаю банк. — И небрежно бросил на стол золотую монету.
Кирьян захлопнул саквояж и скорым шагом направился к двери.
— Смотрите, легавые могут нагрянуть, — предупредил он на прощание.
— Кто же прерывает игру в середине партии? — усмехнулся круглолицый. Шрам на его щеке превратился в ломаную линию. — Это не по-жигански! Мы доиграем. А потом, ты чего, собственно, тут хвост распетушил? Ты уже больше не пахан!
Отвернувшись презрительно от Кирьяна, он небрежно сбросил карту.
— Ладно, — скрипнув зубами, произнес Курахин, — дело ваше. Помните жигана Кирьяна.
Ему никто не ответил, закрывая дверь, он услышал радостное заявление круглолицего:
— Эта взятка тоже моя. — Кирьян представил, как азартно в эту минуту искривился шрам круглолицего. Ну-ну!
Курахин быстро спустился вниз. В подъезде кто-то стоял. Кирьян присмотрелся — Макей! Он стоял у самого прохода и не желал отходить. Они оказались лицом к лицу, Кирьян с удивлением обнаружил, что слегка уступает Макею в росте. Странно, но прежде он этого не замечал.
Кирьян подождал несколько секунд, но Макей не отступал.
— Что ты хотел сказать? — как можно спокойнее спросил Курахин.
— Ты спешишь?.. У меня к тебе есть разговор.
Голос Макея звучал глухо.
— Вот что, Макей, ты выбрал не самое подходящее время для базара. В сторону!
Кирьян попытался слегка подвинуть Макея, но тот словно врос в пол.
— Сначала ответь мне на один вопрос… Как к тебе попал крест моего отца?
— Разве я тебе не ответил? — сдержанно спросил Кирьян, стараясь унять нарастающее в груди бешенство.
Из-за плеча жигана он видел стоящую машину. Двигатель глухо работал, дожидаясь пассажира. Евстигней нервничал и не понимал причины задержки Кирьяна.
— Меня твой ответ не устраивает. Обнаружились кое-какие детали.
— Ага, понимаю, ты мне перестал доверять… Скажи, Макей, разве я плохо к тебе относился?
Молодой жиган отрицательно покачал головой:
— Нет.
Кирьян печально улыбнулся:
— Разве я не защищал тебя, когда ты был еще шкетом?
— Защищал, было дело. — Голос Макея слегка дрогнул.
— Может, ты мне тогда скажешь, кто был твоим крестником?
— Ты, Кирьян. Но я хочу знать, как попал к тебе крест моего батяни! Такие вещи просто так не отдают. Его я помню на отце с детства, и однажды он мне сказал, что если ему придется отправиться на тот свет, так только с этой вещицей. Что ты мне ответишь на это, Кирьян? — жиган слегка подался вперед.
— А ты не подумал о том, что я для него сделал нечто такое, что он решил подарить мне его?
Макей отрицательно покачал головой:
— Не думаю.
— Пойми, Макей, какой мне резон носить его крест на шее? Его ведь завалили! Примета плохая.
— Ты фуфлом-то не двигай.
— Жаль, не получилось у нас дружбы. Расклеилось как-то… Ты подумай, может, кто-то хочет столкнуть нас лбами? В этом мире хватает людей, которые имеют против меня клык.
— Не сомневаюсь.
— Меня все оставили. Я думал, что мы будем с тобой вместе до конца наших дней… Ну еще и Дарья.
— Что же ты так глуповато просчитался?
Раздался щелчок. Это хищно выскочило лезвие ножа. Макей никогда не расставался с этим перышком. Ручка у ножа была красивая, из желтоватой кости. Макей любил рассказывать о том, что это был подарок отца и будто бы рукоятка выточена из мамонтовой кости. Никто не спорил, возможно, так оно и было в действительности.
Макей отлично владел ножом — одно из первейших умений для жигана. Свое мастерство он демонстрировал не однажды в жестоких уличных потасовках. Следующим, почти незаметным движением он воткнет лезвие в солнечное сплетение, а когда блуждающий нерв будет перерезан и кровавый поток перекроет дыхание, то он просто оттолкнет от себя обмякшее тело. Макей не торопился, перебрасывая нож с одной руки в другую, он двигался на Кирьяна. Сделал быстрый выпад, и нож болезненно расцарапал горло под подбородком. Кирьян уперся в стену. Похоже, все кончено…
— Ну, чего ты ждешь? — спросил равнодушно Кирьян.
— Прощения.
На верхних этажах, полыхнув белым пламенем, неожиданно прогремел взрыв, зазвенели стекла, дом вздрогнул. Это взорвалась бомба, подложенная Кирьяном в саквояж. Это вам, братва, за петушиный хвост!
Макей отвлекся всего лишь на мгновение, но этих долей секунды оказалось вполне достаточно. Обеими руками Кирьян вывернул Макею запястье и направил лезвие точно ему в горло. Хрустнула трахея, и из гортани сочно брызнула кровь. Звякнул оброненный нож, Макей изумленно булькнул перерезанным горлом и тяжело осел.
Кирьян метнулся к распахнутой двери, бросился к автомобилю.
— Гони! — закричал жиган.
Из милицейской будки, нервно выдергивая из кобуры наган, выскочил молоденький постовой. Вскинув пистолет, Кирьян дважды нажал на курок. «Ага, споткнулся!» — злорадно скрипнул жиган зубами.
Автомобиль тряхнуло на повороте, и тут Кирьян увидел, что навстречу, перекрывая переулок, уже мчится грузовик с вооруженными людьми.
— Как они узнали?! Как?! — заорал Кирьян, не слыша собственного голоса.
Грузовик развернулся поперек дороги, и мгновенно через его борта попрыгали чекисты и организованной цепью побежали в сторону мчавшегося автомобиля.
— Сворачивай во двор! — заорал Кирьян. — Он проходной!
«Мерседес-Бенц», крутнувшись, юркнул в ближайшую подворотню и устремился к сквозной арке напротив. Евстигней, казалось, слился с баранкой — он глухо матерился, что-то бессвязно выкрикивал, а когда автомобиль выскочил на соседнюю улицу, восторженно завопил:
— Ушли! Ушли!
С расторопностью молодухи с дороги отпрянула ветхая старушка и, распрямившись в крохотный рост, долго и сердито махала клюкой вслед удаляющейся машине.
«Мерседес-Бенц», сбавив скорость, уверенно покатил по улице. У одного из ближайших отделений милиции, следуя какой-то мальчишеской лихости, Евстигней притормозил. На них совершенно не обращали внимания. Милиционеры спешно рассаживались в грузовики и куда-то уезжали.
— Куда это они? — скривился Евстигней.
— Удивляешься? Нас ищут. Ладно, чего там любоваться? Поезжай давай! Еще заинтересуются.
— Куда?
— Попробуем через заставу на Краснопресненской.
— Понял, — качнул головой Евстигней и, поймав взгляд молодого красноармейца, застывшего у входа в отделение, сдержанно улыбнулся: — Так стоять, сынок!
У заставы было многолюдно, как никогда. Повсюду сновали люди в шинелях. Они степенно расхаживали перед зданием, сидели на перевернутых ящиках, останавливали проезжающие пролетки и машины и безо всякой суеты проверяли документы у пассажиров.
— Назад! Разворачивайся! — приказал Кирьян. — Засекут! Не видишь, что ли, нас поджидают!
Евстигней чертыхнулся. Грубовато дернул переключатель скоростей, тотчас завозмущавшийся сильным скрежетом. Машина, поднатужившись, развернулась. И тут же остановилась. Заглох мотор.
Заскрежетал замок зажигания.
— Двигатель заглох! Завести не могу, — проговорил побледневший Евстигней.
— Заводи! — орал Кирьян, заметив, как движение на заставе вдруг прекратилось. — Мать твою! Пришибу! — он выхватил пистолет.
— Дуру только убери, пальнешь ведь! Не подведи, милая, не подкачай! — умолял Евстигней. — Ну, еще разок!
Несколько красноармейцев решительно направились в сторону машины. Лица сосредоточены — верный признак того, что следует ждать неприятностей.
— Клянусь богом, не заведешь, убью! — прошептал побелевший Кирьян. — Мне терять нечего.
Евстигней посмотрел на жигана. Отвечать не стал, — Кирьян не шутил. Аккуратно, плавным движением, повернул ключ. Мотор дрогнул, еще разок, и в следующую секунду двигатель заработал, сотрясая тяжелый кузов.
— Пошла, родимая! — возликовал Евстигней.
Колеса закрутились, брызнув комьями земли, и машина рванула вперед. Позади вразнобой сухо затрещали пистолетные выстрелы, перемежаясь с уханьем трехлинейных винтовок.
— Кажись, ушли, — негромко произнес Евстигней, еще не веря в удачу. — Может, на другую заставу?
— Бесполезно, — покачал головой Кирьян. — Все перекрыто. Ты вот что, давай сворачивай во двор. Из города нужно выходить пешком.
