Андрей Константинов - Выдумщик (Сочинитель-2)
— А на каком, собственно, основании?! — наконец заблажил, словно опомнившись, Виктор Палыч. — Кто позволил, кто пустил, почему?!!
Никита Никитич протянул старику бумагу:
— Вот постановление на обыск, ознакомьтесь… Санкционировано прокурором Дзержинского района.
Антибиотик взял бумажку, начал читать про себя, шевеля губами. Дочитав, он глянул Кудасову в лицо, потом снова опустил глаза к строчкам постановления:
— «Поручить проведение обыска пятнадцатому отделу РУОПа…» Ага… У вас там, по-моему, начальник Никита Никитич такой?
Виктор Палыч прекрасно знал, как выглядит Кудасов, видел его фотографии не единожды — но официально-то они знакомы не были, вот и валял старик «ваньку».
Никита Никитич кивнул сухо:
— Кудасов моя фамилия, я начальник пятнадцатого отдела. Одевайся, Виктор Палыч, поедешь с нами…
Антибиотик заулыбался:
— Очень, очень приятно познакомиться. Давно о вас слышал. Хорошо работаете, говорят. Может быть, чайку?
Кудасов хмыкнул:
— Одевайся, одевайся… После почаевничаем, время будет и на чай, и на разговоры…
Виктор Палыч недоуменно повел головой, снова улыбнулся — бесхитростно так, можно даже сказать, радушно:
— Так ведь одно другому не помеха, почему бы и здесь не поговорить, а? Кариночка нам сейчас чайку заварит, она по-особому умеет, с добавками травяными… А людям вашим, может, кофеечку лучше? Время-то позднее, а они ребята молодые, небось, спать уже хотят, кофеек-то как раз и взбодрит…
Кудасов молча смотрел на Антибиотика, и старик принял его молчание за согласие — он резко повернулся к Карине и гаркнул по-хозяйски властно:
— Оденься, лахудра! И — живо кофе сваргань гостям нашим уважаемым!
Карина вздрогнула, торопливо кивнула и шмыгнула в угол кабинета, где, сбросив с себя простыню, начала торопливо одеваться, не обращая внимания на евших глазами ее шикарное тело «собровцев».
Кудасов кашлянул и скучным голосом нарушил интимность момента:
— Перед проведением обыска предлагаю добровольно выдать оружие, наркотики, боеприпасы…
— Да Господь с вами, Никита Никитич, — махнул рукой Виктор Палыч и искренне рассмеялся. — Отродясь у меня в доме такой ерунды не водилось… Я — честный бизнесмен, вы меня с кем-то путаете… Разрешите мне пару звонков сделать — и вам все объяснят…
— А мне и так все ясно с тобой… — усмехнулся начальник пятнадцатого отдела. — Ты свои объяснения для следователя прибереги, Виктор Палыч.
— Ну зачем вы так сразу, Никита Никитич, — укоризненно протянул Антибиотик. — Причем тут следователь? Давайте с вами вдвоем поговорим, порешаем все, что накопилось…
Кудасов, сохранявший с самого начала выражение спокойного равнодушия на лице, вдруг быстро прикрыл глаза, потому что ему нестерпимо захотелось ударить Говорова с маху кулаком по улыбающейся харе и потом взять старика за горло и давить, пока он не сдохнет…
Через секунду Никита Никитич глаза открыл, скользнул прежним равнодушным взглядом по Антибиотику:
— Поговорим, поговорим… Ты пока память свою освежи…
— А я на нее пока не жалуюсь, — пожал плечами Виктор Палыч, но Кудасов уже повернулся к Вадику Резакову:
— Ладно, Вадим Романыч, проводи обыск. А я — на «базу». Как закончишь, Говорова сразу ко мне…
Резаков кивнул, и Никита Никитич вышел из кабинета, спиной чувствуя ненавидящий взгляд Антибиотика. Оглядываться Кудасов не стал.
В Большой дом на Литейном Виктора Палыча доставили часа через четыре, когда уже занималось утро 2 июня. Впрочем, ночи-то все равно не было — в июне в Питере светло круглые сутки…
Как ни странно, Антибиотик, препровожденный в кабинет, занимаемый пятнадцатым отделом, выглядел просто молодцом — несмотря на бессонную и нервную ночь (в его-то возрасте!), Виктор Палыч был бодр, энергичен и свеж, в отличие от Кудасова, осунувшегося и словно постаревшего на несколько лет за последние двое суток.
Антибиотик гоголем вошел в кабинет и, увидев Кудасова, расцвел, как майская роза:
— Доброе утро, Никита Никитич! Пока не забыл — перво-наперво искренне хочу поблагодарить вас за то, что ваши люди провели все положенные мероприятия у меня в доме исключительно корректно и культурно. Просто молодцы ребята — тактичные, выдержанные, ни малейшего намека на хамство… Я считаю, что во всем этом — ваша личная заслуга, все ведь, в конечном итоге, от руководителя зависит, от того, как он воспитывает своих людей, от того, насколько сам себя уважает… Да! Ну-с, а теперь — я готов ответить на все ваши вопросы, чтобы поскорее урегулировать возникшие недоразумения. Я понимаю — у вас работа сложная, нервная. Кто-то в чем-то и ошибиться может… Но вы-то, Никита Никитич, вы же — умнейший человек! Я, поверьте, всегда радовался, что люди, подобные вам, еще встречаются в наших органах… Уверен, что вы сумеете беспристрастно и объективно во всем разобраться…
Все это Антибиотик выпалил с самого порога, глядя прямо в покрасневшие от хронического недосыпа глаза Кудасова. Никита выслушал монолог Виктора Палыча абсолютно невозмутимо, кивнул, указывая на стул перед своим столом:
— Разберемся, Виктор Палыч, разберемся. Ты присаживайся, располагайся удобнее. А разобраться — мы во всем успеем, хоть и не рад ты этому.
— То есть, как это не рад? — возмутился Антибиотик, усаживаясь на стул и одергивая, чтобы не помять, дорогие светлые брюки, — Я, как раз, всегда рад органам помочь — и в целом, и конкретным сотрудникам. Вот, я гляжу, кабинетик у вас тесный, неудобный, а такой большой человек, как вы, должен совсем в других условиях работать, чтобы эффективность возрастала… Нет-нет, вы не подумайте чего плохого — я просто, между нами говоря, всегда старался деятельности РУОПа способствовать по закону, только по закону. Может, вы не в курсе, но я спонсировал ремонт некоторых помещений в вашей организации — не напрямую, правда, но все-таки… Слава-то мне не нужна, интересы дела важнее…
Кудасов катнул желваки по скулам и сухо сказал:
— Ну, тем более, раз дело важнее — давай к делу и вернемся… Я думаю, мне не стоит напоминать тебе, что чистосердечное признание смягчает ответственность?
Виктор Палыч округлил глаза:
— Какая ответственность? В чем мне признаваться? В том, что я честный бизнесмен и патриот своей страны и своего города?
Никита Никитич хмыкнул:
— Ну, по поводу твоего бизнеса — об этом отдельный разговор будет и не со мной, кстати… У следствия есть свои соображения, да и вопросов немало накопилось — по поводу водки «Абсолют», например…
— Водки? — брови Антибиотика недоуменно подпрыгнули вверх, но как-то уж очень театрально. — Да я вообще водкой не интересуюсь, не для моего возраста уже забава. Я больше винцо красное люблю — причем наше, грузинское, а не французско-итальянские компоты. В нашем-то, в грузинском — натуральности больше, там живой солнечный свет… А водка? Даже не знаю, что и сказать… А вы что имели в виду, Никита Никитич, когда об «Абсолюте» спросили?
— Я не спрашивал, — покачал головой Кудасов. — Это следователь тебя спросит, вот ты ему лекцию о культуре потребления алкоголя и прочтешь, а мне не надо… У меня к тебе сейчас один только вопрос — где Андрей Серегин?
Антибиотик сморгнул, дернул головой недоуменно:
— Серегин? А я-то тут при чем? Я вообще не знаю такого…
— Не знаешь? — подался вперед Кудасов, упирая тяжелый взгляд старику в переносицу.
Виктор Палыч взгляд выдержал, улыбнулся снисходительно:
— Нет, ну слышал, слышал, конечно. Есть писака такой, газетчик, кажется… Но в глаза я его никогда не видал, чего мне с ним кроить-то, ей-богу…
— Ты Бога оставь в покое, — очень тихо, но жестко сказал Никита. — И запомни: если с головы Андрея хоть один волосок упадет… другой совсем разговор у нас с тобой будет… Понял?
Виктор Палыч откинулся на спинку стула, скривил губы, сощурился:
— А вы мне не угрожайте, Никита Никитич, пустое это… И вообще, грех над старым человеком измываться… Всю ночь спать не давали, теперь угрожаете… Не хотите по-людски говорить — базаров нет! Устал я, пусть меня в камеру отведут, коли я задержанный. А потом пусть следователь все положенные вопросы мне задаст — и я на них отвечу. Вот так.
Антибиотик прикрыл глаза, показывая, что говорить он больше не будет. Кудасов кивнул и сказал Резакову, сидевшему тут же за своим столом:
— Давай, Вадим Романович, отведи его и оформи.
Выходя из кабинета, Виктор Палыч оглянулся на Кудасова и доброжелательно улыбнулся ему.
Никита Никитич на улыбку не ответил…
* * *Начальник пятнадцатого отдела питерского РУОПа Никита Кудасов, конечно, не случайно задал Антибиотику вопрос об Андрее Обнорском. Никита имел все основания полагать, что журналист сыграл очень важную роль во всей этой истории с водкой «Абсолют» и серией убийств и покушений, приведших в конце концов к задержанию Виктора Палыча…
